Стивен Кинг - Томминокеры

– А что «все»? Неужели тебе этого мало?

– Если честно, да, – ответил Гарденер. – Понимаешь, я всю жизнь искал дьявола снаружи, потому что поймать внутреннего дьявола чертовски трудно. Тяжело долгие годы мнить себя Гомером, когда ты на самом деле – капитан Ахав.

Рот опять растянулся в зевке. Веки отяжелели, словно к ним привязали по кирпичу.

Наконец, в последний уже раз, он в отчаянии спросил ее:

– Это все, что вы есть? Люди, которые подправляют вещи?

– Наверное, – ответила она. – Жаль, что приходится тебя разоча…

Гарденер навел под столом пистолет, и тут пилюли наконец-таки предательски включились в дело: он уронил свой щит.

У Бобби засветились глаза – даже не засветились, а вспыхнули. Оглушительный крик, ее мысленный голос, рассек нежную мякоть его мозга словно мясницким ножом.

(У НЕГО СТВОЛ У НЕГО СТВОЛ СТВОЛ)

Она навела на него фотонный пистолет. Гарденер под столом поднял дуло и спустил курок. Раздался сухой щелчок. Старая железка дала осечку.

Джон Леандро погиб. Журналистское расследование продолжалось.

Дэвид Брайт обещал ждать звонка до четырех и собирался сдержать обещание. Во-первых, это было делом чести, а во-вторых, ему не очень-то хотелось мараться. Почем знать, не обернется ли сенсация порядочной головной болью. Надо сказать, что он не сомневался в правдивости слов Леандро. Во всяком случае, было ясно, что Джонни сам искренне верит во все это. Конечно, Джонни – простак, любитель делать скоропалительные выводы, но лжецом он никогда не был. (К тому же Брайт сомневался, что человек со столь скромными умственными способностями может состряпать такую путаную историю.)

Примерно в два тридцать Брайту неожиданно вспомнился еще один Джонни, по фамилии Смит, несчастный бедолага, который, прикасаясь к предметам, «ощущал» что-то такое. Брайт верил Смиту. Верил в его искренность и в то, что, по его словам, у него действительно получается. Глядя в ошалелые глаза этого человека, невозможно было не верить. Брайт ни к чему не прикасался, он лишь бросил взгляд на стол Леандро, на прикрытую чехлом «словодробилку», и у него возникло щемящее чувство, что Леандро больше нет.

И сколько ни обзывал он себя старой пугливой каргой, предчувствие грядущего ужаса не проходило. Вспомнилось, каким взволнованным был голос Леандро, когда он говорил по телефону, нетерпеливый и радостный. «Это история всей моей жизни, я с ней так запросто не расстанусь». Вспышкой мелькнуло перед глазами лицо Джонни Смита. Его черные глаза и умилительная привычка потирать лоб с левой стороны. Брайт думал о Смите, а взгляд его то и дело возвращался к столу с пишущей машинкой Леандро.

Он продержался до трех. Терпеть дальше не было сил. Беспокойство переросло в мучительную уверенность: Леандро мертв. То есть все, нет его, без вариантов. И пусть Брайта никогда раньше не посещали прозрения и никогда больше не посетят, но теперь он просто знал наверняка. И не то чтобы бедолага ранен, или потерялся, или сошел с ума – нет. Он умер.

Брайт поднял трубку и набрал номер. И пусть на коммутаторе номер значился под телефонным кодом Кливз-Миллз, на самом деле это был звонок на очень дальнее расстояние. Уж Бобби с Гардом поняли бы это. Ровно пятьдесят пять дней минуло с тех пор, как Бобби споткнулась в лесу о непонятную железяку, и лишь теперь кто-то наконец додумался вызвать «полицию Далласа».

Брайт разговаривал с полицейским Энди Торгюсоном, чья часть была расквартирована в Кливз-Миллз. Давние приятели, они вместе учились в колледже, и только ему, пожалуй, Брайт мог спокойно довериться, зная, что тот отнесется к нему как к нормальному человеку, а не как к представителю вездесущей прессы. Торгюсон слушал терпеливо, перебивал редко, и так, мало-помалу, приятель поведал ему обо всем, что знал сам, начиная с исходного задания Леандро расследовать загадочное исчезновение копов.

– Кровь из носа, выпадение зубов, рвота – это все из-за воздуха, он был совершенно уверен?

– Да, – подтвердил Брайт.

– И что бы там ни было в воздухе, оно улучшает качество приема радиоволн?

– Точно.

– И ты полагаешь, что он здорово влип.

– Все верно.

– Да, Дэйв, похоже, у него действительно неприятности – как минимум увольнение по состоянию здоровья. Похоже, парню снесло крышу.

– Я знаю, на что это смахивает, да только дело тут в другом.

– Дэвид, – в голосе Торгюсона звучало бесконечное терпение, – может быть, чисто теоретически, и реально отравить город и завладеть им – как минимум в кино. Но подумай, через него проходит магистраль, там полно людей, мы живем в эру телефонов. Неужели ты думаешь, что кто-то отравил город и никто об этом даже не подозревает?

– Ну, Олд-Дерри-роуд – отнюдь не магистраль, – уточнил Брайт. – Во всяком случае, уже лет тридцать. С тех пор, как между Бангором и Ньюпортом проложили I-95. Теперь Олд-Дерри-роуд – просто кусок посадочной полосы с желтой линией посередине.

– Ты пытаешься меня убедить, что в последнее время по ней никто не ездил?

– Ничего я не пытаюсь… Джонни мне рассказывал, что нашел людей, которые уже пару месяцев не видались со своей хейвенской родней, а те, кто собирался съездить туда, возвращались с полдороги, потому что им вдруг становилось плохо. Кто на еду списал, кто еще на что. Вдобавок он говорил, что какой-то старый пень в Трое держит магазинчик, так у него футболки идут нарасхват, потому что люди возвращаются из Хейвена с расквашенными носами – и это продолжается уже несколько недель.

– Он обкурился, – заключил Торгюсон, бросив взгляд в помещение для патрульных. В том конце комнаты у аппарата сидел дежурный. Он вдруг выпрямился, переложил трубку к левому уху, схватил ручку и принялся строчить в блокноте. Вид у него был ошарашенно-придурковатый – случилось явно что-то посерьезнее кражи кошелька или рядовой свары на дороге. Конечно, люди без приключений не могут, рано или поздно что-то где-то обязательно случается. И как бы ни хотелось верить в обратное, кое-что вполне могло произойти и в Хейвене. С подачи Брайта все это жутко смахивало на Безумное чаепитие из «Алисы в Стране чудес», правда, до сего времени Дэвид не напоминал ему Мартовского зайца. Во всяком случае, напоказ он этого точно не выставлял.

– Может, и обкурился, да только ведь это легко проверить – и подтвердить или опровергнуть. Слушай, пусть твои ребята слетают? – Брайт примолк. – Прошу как друга. Я и сам от Джонни не в восторге, но что-то всерьез волнуюсь о парне.

Торгюсон тем временем пристально следил за происходящим в диспетчерской. Смоки Доусон тарахтел без умолку, отбивая языком милю в секунду, но вот он оторвался от бумаг, перехватил взгляд шефа и воздел руку к небу, растопырив пальцы. Этот знак означал: ждать. Что-то стряслось.