Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

– Поэтому я считаю, что тебе просто необходимо быть с нами, когда мы снова будем играть. Я думаю, то, что Вайолет должна приносить жертвы, может быть связано с каким-то заклинанием, которое наложила твоя мама на ее отца. И, – я остановилась, так как Генри присоединился к нам, – я думаю, что духи Вайолет могли манипулировать твоими снами, так как это один из самых легких способов отговорить тебя от поездки с нами.

Генри вмешался:

– Ребята, послушайте. Бензина осталось меньше четверти бака. Я не могу больше держать машину с работающим двигателем, иначе нам потребуется буксировка. О чем вы тут спорите?

Я посмотрела на Трея умоляющим взглядом:

– Пожалуйста, Трей. Мы можем спросить у маятника о чем угодно, если это заставит почувствовать тебя в безопасности.

Он с безразличием посмотрел на свои ноги, будто идея позволить маятнику определить нашу судьбу была абсурдной. Мгновение я была уверена, что он собирался сказать мне, что отступает – обратно в Северный Резерв, или в Уиллоу, или же в любое другое место, куда бы его ни занесла судьба. Но затем Трей сказал:

– Хорошо. Спроси его, веришь ли ты в то, что я умышленно принимал участие в смерти Оливии.

Этот вопрос поразил меня. Сначала я думала, что он хотел, чтобы я спросила об этом у маятника из-за странного противостояния между ним и Генри. Но, затем он добавил:

– Давай. Спроси его. Я должен знать, веришь ли ты мне или нет.

Трей не шутил. Он почувствовал мое сомнение в причинах его появления в Грин-Бей в день аварии, а доказательство моей веры в его невиновность было для него важнее, чем я предполагала.

Я не хотела спрашивать в присутствии Генри у маятника то, что могло привести к появлению у него или у меня причины обвинить Трея в произошедшем с Оливией.

– Я не думаю, что это хорошая идея. И не думаю, что он сможет сказать тебе, во что я верю.

Мое сопротивление завело Трея еще больше.

– Ага, ну, конечно, – огрызнулся он. – Слушай, я знаю, что ты думаешь, что я скрываю от тебя что-то. С тех пор, как ты узнала, кто мой отец, ты с подозрением относишься ко мне. Я понимаю это, правда, но не знаю, что еще могу сказать или сделать, чтобы убедить тебя, что ничего общего не имею с Симмонсами. Я не работаю с Вайолет!

Генри в недоумении посмотрел на Трея, а потом перевел взгляд на меня.

– Кто его отец? О чем это вы, ребята, говорите? – Затем, когда дошел смысл слов, которыми мы перекидывались с Треем, он сжал кулаки и повысил голос:

– Подожди – ты, что, прикалываешься? Все это время – и ты не говорила мне?

Случилось то, чего я боялась.

– Какого дьявола, чувак! Я знал ! Я знал , как это странно, что вы с Оливией были в одной машине в тот день.

Пытаясь помешать одному парню замахнуться на другого, я встала между ними.

– Генри, подожди. Есть то, чего ты не…

Но тот уже был вне себя от ярости. Он обошел меня, чтобы снова толкнуть Трея.

– Она даже не была твоей подругой. Мои родители хотели, чтобы тебя допросили копы, ты знал об этом? Они хотели знать, как она умудрилась поехать с каким-то чудаком из школы, которого едва знала.

– Генри!

– Но я отговорил их, так как это было похоже на несчастный случай. Правда? Кто мог запланировать убийство в сильный град и сделать так, чтобы это выглядело как долбаная авария? – Генри и Трей ходили по кругу, склоняя головы, словно собираясь нанести удар.

– Ты не прав, – вбросил реплику Трей.

– Ты все это время знал, что должно было тогда случиться с Оливией, не так ли? Ты поехал туда, чтобы убедиться в том, что небольшое предсказание Вайолет сбудется.

Генри потащил Трея к ограждению, и я побежала за ними с вытянутыми руками, пытаясь удержать равновесие на льду. Генри схватил Трея за воротник зимней куртки, будто тому было куда пойти, чтобы скрыться от него. Спина Трея была прижата к ограждению, а ледяная вода плескалась в нескольких метрах под ними.

– Остановитесь, парни! Сейчас же! – закричала я.

Генри словно не слышал меня.

Трей заговорил:

– Я бы никогда не причинил вреда твоей сестре, понятно? Ты прав – мы не были друзьями. Но это не значит, что я пытался убить ее!

Слово «убить» стало последней каплей, Генри поднял сжатую в кулак руку. Он ударил Трея прямо в челюсть, я закричала.

От удара Трей споткнулся и отлетел в сторону, но, к счастью, не перемахнул через ограждение и не упал в воду.

– Просто остановись! – снова закричала я, но в этот раз набросившись на Генри всем телом, чтобы помешать ему ударить Трея во второй раз.

– Это то, чего они хотят, разве ты не понимаешь? Они хотят, чтобы мы дрались и никогда не добрались до Мичигана.

Генри посмотрел на меня, будто впервые услышал меня с тех пор, как накинулся на Трея. Его грудь вздымалась из-за тяжелого дыхания, которое он пытался успокоить. Трей качнулся еще немного в сторону, потирая челюсть и пытаясь незаметно уйти на безопасное расстояние на случай, если Генри захочет нанести еще один удар.

– Спроси его, – прохрипел Генри. – Спроси, можем ли мы доверять ему.

У меня кровь застыла в жилах. Я боялась того, что нам мог рассказать маятник, потому что хотела верить объяснению Трея его снов, – но не была полностью уверена в нем. Отчаянно желать, чтобы кто-то другой говорил правду, – не то же самое, что быть уверенным в том, что они так поступали.

– Это приемлемо для тебя, Трей? – спросила я, не желая, чтобы он подумал, что я на стороне Генри, потому что исполняю его просьбу.

Трей ответил:

– Спрашивай его о чем захочешь.

Ненавидя все происходящее, я достала маятник из кармана куртки и позволила ему повиснуть на моих пальцах, чтобы Трей и Генри видели, что я не помогаю ему движением кисти или кулака. Дня начала я сказала:

– Маятник, покажи мне, как выглядит « да ».

Он раскачивался взад-вперед.

– Теперь покажи мне, как выглядит « нет ».

Движение из стороны в сторону, как я и ожидала.

– Маятник.

Мой голос дрожал. Вся судьба нашей поездки к горе Фартингтон – как и мои отношения с Треем – зависели от его ответа.

– Маятник, Трей поехал в Грин-Бей в ночь, когда умерла Оливия, с намерением спасти ее?

Ключи, висевшие на шнурке, мгновение оставались неподвижными, так что я подумала, что маятник был сбит с толку этим вопросом. Я задержала дыхание, парализованная страхом, не зная, куда он качнется дальше. Мы втроем смотрели на маятник в напряженной тишине, пока он не начал двигаться, покачиваясь по кругу, прежде чем набрать скорость и возобновить свое прямолинейное движение вперед и назад. Твердое « да ».

– Это значит « да », – объявила я Трею и Генри. Несмотря на низкую температуру и северный ветер, я почувствовала тепло облегчения, расходившееся от моего сердца к пальцам рук и ног. Трей сказал мне правду. Он был честен со мной все это время.