Евгения Кретова - Альтераты. Соль

И Анна рассказала. Андрис слушал увлечённо, иногда улыбался, понимающе кивал, словно ему и в самом деле было интересно. В его руках вместо чашки кофе оказался блокнот, в который он незаметно вносил какие-то заметки. А девушка все больше открывалась, и вот уже протягивала ему святое — наушники с музыкой, той самой, к которой ей ещё предстоит написать слова. Возможно, они будут о любви. Нет, теперь она точно знала, что непременно о любви. Андрис чуть наклонился вперёд, охотно подхватил белые провода, вставил в ушные раковины, прислушался. На лице застыло удивление. Поднял глаза, когда на шестнадцатом такте барабанный ритм обрашился мощно и беспросветно, словно цунами.

— Так ты что же, рок-певица? — казалось, он только сейчас осознал то, о чем она твердила уже четверть часа. Анна кивнула. — Ты крута, должен сказать. Я сколько ни пытался, не могу отличить ноту ля от ноты до.

Анна засмеялась:

— Зато у вас наверняка есть другие таланты!

— Есть, — он странно на неё посмотрел. От этого взгляда ей стало жарко и неловко. Словно она осталась без одежды. — Но я поведаю тебе о них после того, как ты мне все расскажешь о прошедшей ночи.

Анна растерялась, смолкла, поникла… Стала вслушиваться в слова Андриса.

— Итак, разразилась гроза, страшная, удивительная, каких не бывает в крупных городах. Небо словно сошло с ума, в темноте горят всполохи. — Он возвращал ее в минувшую ночь, говорил увлечённо, горячо, ломая последние преграды. Аня чувствовала, как все мысли застилает паника. А психиатр методично и безжалостно подбрасывал все новые образы, новые подробности ночи, которую она старалась забыть. — Огненные языки, холодные, как сам адов огонь. Гром пробивает сознание, от каждого удара ты вспыхиваешь и дрожишь, как от пощёчины. Не в силах сдерживать страх, ты выскакиваешь из укрытия — единственного места, где бы ты могла остаться защищённой — и вот уже гроза полыхает над твоей головой. Страшные образы выбрасываются из темноты… Кто был там, в твоих кошмарах?! Кто терзал тебя? ГОВОРИ!

— Я НЕ ЗНАЮ! — Анна дрожала. Закрыв лицо руками, вжалась в кресло, кусая костяшки пальцев. — Я не знаю, кто это был. Она была везде — во вспышках молнии, в отражении. Все, к чему я прикасалась, обращалось в лёд. И там тоже была она… Женщина. Девушка. Светлые волосы, синие глаза, яркие и холодные. Я боюсь её, боюсь этих глаз, этих губ. Они все время что-то нашёптывают, я не могу разобрать слов, но знаю — там страшное.

Она всхлипнула и вдруг, неожиданно для себя самой взвыла в голос. Плечи сотрясались от нестерпимой боли и страха, кожа покрылась липкой испариной, перед глазами мутным маревом горело лицо незнакомки. «Проклятье шлю на ваше племя». Вот что шептала женщина в отражении, испепеляя взглядом! Она насылала проклятия! На кого? Кого они потревожили там, на дне?

Решительные руки легли на плечи, встряхнули требовательно:

— Анна, возьмите себя в руки. Приказываю вам! — голос психотерапевта разрывал ватную тишину. — На счёт «три» вы выйдете из транса, в который были погружены, но будете помнить всё, что говорили и видели во время него. Это первый шаг к выздоровлению. Раз. Ваше дыхание выравнивается, вы чувствуете тепло солнца и понимаете, что находитесь в моём кабинете, что сейчас день и вы в полной безопасности. Два. Ваше сознание очищается. Паника, страх и неуверенность оставляют вас. Вы чувствуете лёгкость. Вы делаете глубокий выдох. На счёт «три» вы прекратите рыдать и сделаете глубокий вдох. Три.

Анна послушно обмякла в его руках, медленно вздохнула полной грудью. Открыв глаза, огляделась.

Они стояли посреди красного ковра. Руки Андриса Александровича сжимали её плечи, властно привлекая к себе. Его лицо совсем близко, светло-голубые глаза распахнуты и смотрят безотрывно, пристально.

— Вы узнаёте меня? — спросил ультимативно. Девушка кивнула. В голове гудело. — Несколько минут назад вы находились в состоянии изменённого сознания, спровоцированного мною намеренно, в терапевтических целях. В его ходе была спроецирована травмирующая вас ситуация. Вы распознали свой страх и взглянули на него. Теперь вы знаете, как он выглядит в лицо. Осталось выяснить его имя.

Анна смотрела ошеломлённо, медленно приходя в себя:

— Вы — псих. Кто вам дал право проводить надо мной эксперименты?! — Девушка сделала шаг назад, решительно сбросив мужские ладони с плеч. Обхватила себя руками.

Андрис улыбнулся: лицо стало приобретать черты прежней обходительности. Но Анна видела теперь только хищный оскал.

— Конечно. С точки зрения психиатрии, абсолютно здоровых людей нет, все страдают тем или иным недугом в той или иной мере. Я не исключение. Даже в большей степени, чем вам может показаться.

— Что со мной не так? — Девушка все ещё не могла унять дрожь. Врач протянул стакан воды. Анна, помедлив, взяла его.

Психиатр захлопнул блокнот с записями, бросил его на рабочий стол.

— Аффективное расстройство, на его фоне — проявление неуместных реакций, бред, галлюцинации, — он придвинул к себе медицинскую карту Анны, заполняя лист назначений. — Это все не страшно, сейчас все лечится.

— Меня отправят в психиатрическую клинику?

— Андрис Александрович белозубо улыбнулся:

— Не вижу в этом никакой необходимости. Уверен, произошедшее с вами — результат длительного стресса, смены обстановки, — он посмотрел внимательно: — Не в наших с вами интересах усугублять положение. Вы на обследовании в санатории болезней центральной нервной системы. Этого пока достаточно для вашей биографии.

Анна неторопливо спускалась по винтовой лестнице. Выходит, все-таки происходящее с ней — заболевание. Выходит, она все-таки нездорова. Что тогда те видения ночью, те шрамы — тоже проявление бреда и галлюцинация? Как отделить реальность от видений? Как она может самой себе доверять после этого?

У основания лестницы с ней поравнялась высокая брюнетка, яркая, как итальянский полдень: тонкая талия, высокая грудь, едва прикрытая эффектным топом. Смерив Анну уничтожающим взглядом, схватила за ворот больничной пижамы, притянула к себе.

— Не смей здесь ошиваться, — прошипела в лицо, окатив терпким ароматом духов и ненавистью.

Аня вытаращила глаза, опешив. Незнакомка воинственно оттолкнула её к стене и направилась вверх по лестнице.

— Офигеть, — Анна посмотрела вверх, изогнувшись, и покрутила у виска. — Дурдом на выезде.

Девушка вышла в сад. Солнце уже нагрело белые дорожки, выжгло тени, оставив от них лишь тонкие лохмотья. Редкие отдыхающие притаились в прохладе беседок. Девушка в сиреневом чепчике разносила прохладительные напитки, зычно оповещая о содержимом своих контейнеров: