Алекс Вест - 10:18

Я почитывала книги всевозможных популярных психологов, в том числе и по детской психологии, найдя там отсылки к творчеству Юнга и его теории, будто существуют определенные архетипы, что-то древнее, присущее каждому человеческому существу, мысли, будто берущие начало в природе. Так вот, мне привиделось нечто архетипическое в измышлениях моей подруги Кристины, или Сломанной Клеточки, когда она заговорила о подземельях и гномах. А поскольку фантазия моя в те времена могла еще полноценно работать, будто бы я употребила психоделические наркотики, я решила, что, возможно, эти гномы и подземелья и правда существовали. Моя теория заключалась в том, что чем ниже интеллектуальное развитие человека, тем выше его интуиция, тем он «ближе к природе», и я избрала Кристину своим проводником в мир загадок и тайн.

Я пошла в гости к Эд. К ней было всегда можно ходить, только не хотелось, потому что последнее время на дачу зачастил ее отец и постоянно лежал на диване рядом с телевизором, и либо он пил, либо храпел, и оба этих агрегатных состояния приятными не были. В доме у них было грязно, хоть мать вроде бы, как сейчас принято называть, клинер, она же уборщица, но, видимо, дома расчищать авгиевы конюшни сил уже не хватало. Моей матери было пятьдесят лет или около того, а ее матери тридцать. Жили небогато и они, и мы, но ее мать выглядела так, будто ей уже исполнилось как минимум шестьдесят, возможно, таким образом она решила обмануть пенсионный фонд и время, но мне не кажется, что игра стоила свеч. Она пребывала в глубокой депрессии. Бабушка Эд, которая с трудом мирилась с присутствием зятя, выглядела немногим моложе дочери, она готовила очень вкусные супы, и я иногда обедала у них, за что хорошо получала по шапке от тетушки, поскольку, по ее мнению, есть в чужом доме был дурной тон, и надо всегда было обязательно успеть к обеду, который проходил у нас в точное время. Ровно в два или три часа, смотря как было обговорено изначально, вся наша семья собиралась за столом. Нельзя было опаздывать ни на секунду, иначе тебя ждали грандиозный скандал и запрет гулять на день. Кстати, о чем я сейчас подумала. Даже будучи взрослым человеком, я имею периодически страх опозданий, страх все пропустить. Это идет, я уверена, именно от подобных обедов. Мне снятся сны, тридцатишестилетней женщине, будто я иду по улице, на наших дачах, и понимаю, что обед-то был в три, а сейчас уже четыре, и я стремглав несусь, стараюсь открыть кодовый замок на калитке, а уже темно, и кодов я не помню, начинается паника, на крылечко выходит моя тетя, делает лицо каменным, просит пред ней извиниться, а я не умею ей возразить, хотя невероятно гордая, что была, что сейчас. А мне хочется лишь только ее обнять и прижать к себе, к своему сердцу, вобрать в себя все, что в ней есть, потому что я люблю ее, а она умерла, много лет назад, уже лет шесть или пять, хотя это не время для взрослого человека. Я не могу принять и простить весь мир за это. Мой единственный человек, мой лучший друг, которого столькие годы я не ценила, считала строгой и напыщенной, излишне эмоциональной временами, которой я не успела сказать, как сильно люблю ее, и не знаю, как ей сказать сейчас, что существует такое чувство, что можно кого-то так любить и так рыдать по кому-то денно и нощно, когда у тебя уже давно должна быть отдельная жизнь, носить в сердце, где половина его уже мертвая.

Я назову свою тетю Либэ, что означает Любовь. Как звали ее мать и мать моей матери. И как то, что я испытываю.

У Эд мы решили в дом не ходить, а посидели на траве около, организовав небольшой пикник из бутербродов с колбасой и сока, который покупать мне не разрешали, ибо вредно, и для меня он являлся деликатесом. После нашего обычного обсуждения новостей, после рассказов о бреднях Кристины у меня возникла мысль, о которой я обещала сообщить Эд после того, как вернусь к ней, ибо стрелки часов на моей руке приближались к двум, а это значило, что надо зайти и спросить, обед ли?

Я пошла домой, вовсе не опоздала, к счастью моему, и у нас были гости. Ли и Ру пришли разделить с нами трапезу, и Ру принес красивые тушки кроликов. Как выяснилось, он был на рынке, что располагался в центре города, возле которого находилось наше садоводческое товарищество. Кролики были уже приготовлены, но напомнили мне очертаниями каких-то младенцев, и я не смогла их есть. Хотя на меня очень ругались и тетя, и дядя, и брат Ирвин с женой Хелен, которая, в кои-то веки, с ним помирилась, по случаю чего меня вновь ниспровергли на первый этаж к кровати в области зеркала.

– Привет, Ри, – радостно встретил меня Ру.

Он был единственным взрослым, который не ругал меня. Я страшно завидовала Ли, так хотелось иметь отца, похожего на него. Почему у кого-то есть все, а у меня ничего нет? Если я умная, достойная, хотя и не казавшаяся себе достаточно красивой. Почему я прихожу домой, и у меня из еды одни макароны, усталая немолодая мама, которая со мной никуда не ходит, а только сидит дома и периодически смотрит телевизор, читает книги и газеты. Ей давно в личной жизни нужды уже точно нет, поэтому появление мужчины в доме совершенно исключено в любом виде. А у Ли есть возможности, они постоянно ходят в парки, на аттракционы, в музеи, театры. Ру выглядит очень молодо, как и Мирьям, и они постоянно все свободное время проводят вместе. Ру – это лучший друг Ли, и она правда искренне любит отца, и мать она любит, хотя та немного более увлечена собой и ленива, но мне очень нравилась и нравится она как человек. Она все так же красива, как и тогда, конечно, не без помощи косметологов, но красивые люди всегда кажутся нам добрыми и хорошими. И их фото из отпусков, с турками, с крокодилами, в зоопарке в Праге, хотя Лиор хватает ума этим не хвалиться, все равно берет за живое, что у нее, в отличие от многих из нас, есть отец (Эд не в счет, ее папаша вообще упырь), он не употребляет алкоголь, дарит подарки, одевает жену и дочь в красивые одежды. Он старается понравиться людям, он далек, потому что он взрослый, но близок, потому что с девочками ведет себя, будто они его дочери. Никогда не выказывает особого отношения к Ли, когда мы вместе, он понимает и чувствует, что многим не хватает отцовского тепла, и старается его компенсировать. Почему она, а не мы? Чем мы меньше этого заслужили? Кстати, он и стал называть меня Ри, и придумывал всякие смешные и дурацкие прозвища. Казалось, что он всеобщий лучший друг.

– Если ребенок не хочет есть, то и не надо, у детей организм работает как часы, – начал свою философию Ру. – Моя дочь всегда имеет возможность выбора, когда есть, а когда не есть.

– Но, Руди, дети должны правильно, полноценно питаться и по часам, – возражала тетя. – Если сейчас испортить желудок не пойми чем, то что будет в юности, особенно, когда она потом пойдет в университет, они там сам знаешь, лишь бы что перехватить, а родителей за спиной нет. Тягу к здоровому образу жизни нужно передавать по наследству.