Эдгар По - Падение дома Ашеров - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Эдгар По - Падение дома Ашеров - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Ужасы и Мистика. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Падение дома Ашеров - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Эдгар По
Жанр:

Ужасы и Мистика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.11/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Эдгар По - Падение дома Ашеров - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Падение дома Ашеров - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Эдгар По, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Родерик Ашер, последний отпрыск древнего рода, приглашает друга юности навестить его и погостить в фамильном замке на берегу мрачного озера. Леди Мэдилейн, сестра Родерика тяжело и безнадежно больна, дни её сочтены и даже приезд друга не в состоянии рассеять печаль Ашера...

Падение дома Ашеров - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Падение дома Ашеров - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Эдгар По

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

A cadaverousness of complexion; an eye large, liquid, and luminous beyond comparison; lips somewhat thin and very pallid, but of a surpassingly beautiful curve; a nose of a delicate Hebrew model, but with a breadth of nostril unusual in similar formations; a finely moulded chin, speaking, in its want of prominence, of a want of moral energy; hair of a more than web-like softness and tenuity;-these features, with an inordinate expansion above the regions of the temple, made up altogether a countenance not easily to be forgotten.	Восковая бледность; огромные, ясные, какие-то необыкновенно сияющие глаза; пожалуй, слишком тонкий и очень бледный, но поразительно красивого рисунка рот; изящный нос с еврейской горбинкой, но, что при этом встречается не часто, с широко вырезанными ноздрями; хорошо вылепленный подбородок, однако, недостаточно выдавался вперед, свидетельствуя о недостатке решимости; волосы на диво мягкие и тонкие; черты эти дополнял необычайно большой и широкий лоб, - право же, такое лицо нелегко забыть.
And now in the mere exaggeration of the prevailing character of these features, and of the expression they were wont to convey, lay so much of change that I doubted to whom I spoke.	А теперь все странности этого лица сделались как-то преувеличенно отчетливы, явственней проступило его своеобразное выражение - и уже от одного этого так сильно переменился весь облик, что я едва не усомнился, с тем ли человеком говорю.
The now ghastly pallor of the skin, and the now miraculous lustre of the eye, above all things startled and even awed me.	Больше всего изумили и даже ужаснули меня ставшая поистине мертвенной бледность и теперь уже поистине сверхъестественный блеск глаз.
The silken hair, too, had been suffered to grow all unheeded, and as, in its wild gossamer texture, it floated rather than fell about the face, I could not, even with effort, connect its Arabesque expression with any idea of simple humanity.	Шелковистые волосы тоже, казалось, слишком отросли и даже не падали вдоль щек, а окружали это лицо паутинно-тонким летучим облаком; и, как я ни старался, мне не удавалось в загадочном выражении этого удивительного лица разглядеть хоть что-то, присущее всем обыкновенным смертным.
In the manner of my friend I was at once struck with an incoherence-an inconsistency; and I soon found this to arise from a series of feeble and futile struggles to overcome an habitual trepidancy-an excessive nervous agitation.	В разговоре и движениях старого друга меня сразу поразило что-то сбивчивое, лихорадочное; скоро я понял, что этому виною постоянные слабые и тщетные попытки совладать с привычной внутренней тревогой, с чрезмерным нервическим возбуждением.
For something of this nature I had indeed been prepared, no less by his letter, than by reminiscences of certain boyish traits, and by conclusions deduced from his peculiar physical conformation and temperament.	К чему-то в этом роде я, в сущности, был подготовлен - и не только его письмом: я помнил, как он, бывало, вел себя в детстве, да и самое его телосложение и нрав наводили на те же мысли.
His action was alternately vivacious and sullen.	Он становился то оживлен, то вдруг мрачен.
His voice varied rapidly from a tremulous indecision (when the animal spirits seemed utterly in abeyance) to that species of energetic concision-that abrupt, weighty, unhurried, and hollow-sounding enunciation-that leaden, self-balanced and perfectly modulated guttural utterance, which may be observed in the lost drunkard, or the irreclaimable eater of opium, during the periods of his most intense excitement.	Внезапно менялся и голос - то дрожащий и неуверенный (когда Ашер, казалось, совершенно терял бодрость духа), то твердый и решительный... то речь его становилась властной, внушительной, неторопливой и какой-то нарочитой, то звучала тяжеловесно, размеренно, со своеобразной гортанной певучестью, - так говорит в минуты крайнего возбуждения запойный пьяница или неизлечимый курильщик опиума.

It was thus that he spoke of the object of my visit, of his earnest desire to see me, and of the solace he expected me to afford him.	Именно так говорил Родерик Ашер о моем приезде, о том, как горячо желал он меня видеть и как надеется, что я принесу ему облегчение.
He entered, at some length, into what he conceived to be the nature of his malady.	Он принялся многословно разъяснять мне природу своего недуга.
It was, he said, a constitutional and a family evil, and one for which he despaired to find a remedy-a mere nervous affection, he immediately added, which would undoubtedly soon pass off.	Это - проклятие их семьи, сказал он, наследственная болезнь всех Ашеров, он уже отчаялся найти от нее лекарство, - и тотчас прибавил, что все это от нервов и, вне всякого сомнения, скоро пройдет.
It displayed itself in a host of unnatural sensations.	Проявляется эта болезнь во множестве противоестественных ощущений.
Some of these, as he detailed them, interested and bewildered me; although, perhaps, the terms and the general manner of the narration had their weight.	Он подробно описывал их; иные заинтересовали меня и озадачили, хотя, возможно, тут действовали самые выражения и манера рассказчика.
He suffered much from a morbid acuteness of the senses; the most insipid food was alone endurable; he could wear only garments of certain texture; the odors of all flowers were oppressive; his eyes were tortured by even a faint light; and there were but peculiar sounds, and these from stringed instruments, which did not inspire him with horror.	Он очень страдает оттого, что все его чувства мучительно обострены; переносит только совершенно пресную пищу; одеваться может далеко не во всякие ткани; цветы угнетают его своим запахом; даже неяркий свет для него пытка; и лишь немногие звуки - звуки струнных инструментов - не внушают ему отвращения.
To an anomalous species of terror I found him a bounden slave.	Оказалось, его преследует необоримый страх.
"I shall perish," said he,	- Это злосчастное безумие меня погубит, -говорил он, - неминуемо погубит.
"I must perish in this deplorable folly.	Таков и только таков будет мой конец.
Thus, thus, and not otherwise, shall I be lost.	Я боюсь будущего - и не самих событий, которые оно принесет, но их последствий.
I dread the events of the future, not in themselves, but in their results.	Я содрогаюсь при одной мысли о том, как любой, даже пустячный случай может сказаться на душе, вечно терзаемой нестерпимым возбуждением.
I shudder at the thought of any, even the most trivial, incident, which may operate upon this intolerable agitation of soul.	Да, меня страшит вовсе не сама опасность, а то, что она за собою влечет: чувство ужаса.
I have, indeed, no abhorrence of danger, except in its absolute effect-in terror. In this unnerved, in this pitiable, condition I feel that the period will sooner or later arrive when I must abandon life and reason together, in some struggle with the grim phantasm, FEAR."	Вот что заранее отнимает у меня силы и достоинство, я знаю - рано или поздно придет час, когда я разом лишусь и рассудка и жизни в схватке с этим мрачным призраком - страхом.
I learned, moreover, at intervals, and through broken and equivocal hints, another singular feature of his mental condition.	Сверх того, не сразу, из отрывочных и двусмысленных намеков я узнал еще одну удивительную особенность его душевного состояния.

He was enchained by certain superstitious impressions in regard to the dwelling which he tenanted, and whence, for many years, he had never ventured forth-in regard to an influence whose supposititious force was conveyed in terms too shadowy here to be re-stated-an influence which some peculiarities in the mere form and substance of his family mansion had, by dint of long sufferance, he said, obtained over his spirit-an effect which the physique of the gray walls and turrets, and of the dim tarn into which they all looked down, had, at length, brought about upon the morale of his existence.	Им владело странное суеверие, связанное с домом, где он жил и откуда уже многие годы не смел отлучиться: ему чудилось, будто в жилище этом гнездится некая сила, - он определял ее в выражениях столь туманных, что бесполезно их здесь повторять, но весь облик родового замка и даже дерево и камень, из которых он построен, за долгие годы обрели таинственную власть над душою хозяина: предметы материальные - серые стены, башни, сумрачное озеро, в которое они гляделись, - в конце концов повлияли на дух всей его жизни.
He admitted, however, although with hesitation, that much of the peculiar gloom which thus afflicted him could be traced to a more natural and far more palpable origin-to the severe and long-continued illness-indeed to the evidently approaching dissolution-of a tenderly beloved sister, his sole companion for long years, his last and only relative on earth.	Ашер признался, однако, хотя и не без колебаний, что в тягостном унынии, терзающем его, повинно еще одно, более естественное и куда более осязаемое обстоятельство - давняя и тяжкая болезнь нежно любимой сестры, единственной спутницы многих лет, последней и единственной родной ему души, а теперь ее дни, видно, уже сочтены.
"Her decease," he said, with a bitterness which I can never forget, "would leave him (him the hopeless and the frail) the last of the ancient race of the Ushers."	Когда она покинет этот мир, сказал Родерик с горечью, которой мне вовек не забыть, он -отчаявшийся и хилый - останется последним из древнего рода Ашеров.
While he spoke, the lady Madeline (for so was she called) passed slowly through a remote portion of the apartment, and, without having noticed my presence, disappeared.	Пока он говорил, леди Мэдилейн (так звали его сестру) прошла в дальнем конце залы и скрылась, не заметив меня.
I regarded her with an utter astonishment not unmingled with dread; and yet I found it impossible to account for such feelings.	Я смотрел на нее с несказанным изумлением и даже со страхом, хоть и сам не понимал, откуда эти чувства.
A sensation of stupor oppressed me as my eyes followed her retreating steps.	В странном оцепенении провожал я ее глазами.
When a door, at length, closed upon her, my glance sought instinctively and eagerly the countenance of the brother; but he had buried his face in his hands, and I could only perceive that a far more than ordinary wanness had overspread the emaciated fingers through which trickled many passionate tears.	Когда за сестрою наконец затворилась дверь, я невольно поспешил обратить вопрошающий взгляд на брата; но он закрыл лицо руками, и я заметил лишь, как меж бескровными худыми пальцами заструились жаркие слезы.
The disease of the lady Madeline had long baffled the skill of her physicians.	Недуг леди Мэдилейн давно уже смущал и озадачивал искусных врачей, что пользовали ее.
A settled apathy, a gradual wasting away of the person, and frequent although transient affections of a partially cataleptical character were the unusual diagnosis.	Они не могли определить, отчего больная неизменно ко всему равнодушна, день ото дня тает и в иные минуты все члены ее коченеют и дыхание приостанавливается.