Ирина Тигиева - (Не) читайте, это – для ёжиков! [СИ]

Губы Ээрикки дрогнули, будто он силился сдержать улыбку. А принцепс смотрел на меня с таким изумлением, будто у меня внезапно выросли крылья.

— Дейни… Какие пытки?

— А что тогда? — я настороженно покосилась на зашевелившихся "опят", начавших выпускать светящиеся подобия антенн из грибоподобных голов.

— Мудрые определят, кто говорит правду, а кто лукавит. Вот и всё.

— Гора с плеч… — облегчённо выдохнула я. — Значит, вот как выглядят Мудрые!

В глазах Гилберта промелькнула горечь. Подойдя ближе, он чуть наклонился ко мне.

— Как ты могла так подумать? Я нисколько не сомневаюсь в твоей правоте, и только поэтому согласился позволить Мудрым к тебе прикоснуться…

— Они будут ко мне прикасаться? — я брезгливо поморщилась.

— Это не больно, — Гилберт погладил меня по щеке.

Краем глазом я видела, как Ээрикки отвернулся.

— Хорошо, я готова.

Принцепс ободряюще улыбнулся и кивнул. "Опята" окружили меня, шевеля светящимися "антеннами".

— Мы будем задавать вопросы, досточтимая домина. Отвечай на них только "да" или "нет".

— И по этим ответам вы поймёте, говорю ли я правду?

— У тех, кто говорит правду, и у тех, кто лжёт — ауры разного цвета. Прикоснувшись к твоему разуму, мы сможем отражать цвет твоих слов.

— Жуть какая… — поёжилась я. — И откуда вы знаете, что какого цвета?

— Увидим!

"Антенны" устремились ко мне со всех сторон. Я сжалась, ожидая неприятных ощущений от "прикосновения к моему разуму", но никаких ощущений не последовало. "Антенны" лишь сплелись вокруг меня неведомой геометрической фигурой — как если бы паучья сеть приняла форму купола — и замерцали белесоватым светом.

— Ты — из расы хомосов? — прозвучал вопрос.

— Да.

"Купол" вокруг меня засиял голубым.

— А теперь солги. Ты — особь мужского пола?

— Да.

Цвет "купола" изменился, став ядовито-зелёным.

— Цвета определены.

— Интересно, — пробормотала я. — Вам действительно не соврёшь…

Для меня это означало проблему. Конечно, потасовка произошла из-за Уоссвы, но драку он не начинал. Созданный Мудрыми "детектор лжи" наверняка уловит в моей "ауре" колебания и истолкует их, как ложь. Хотя… Мне вспомнился один фантастический рассказ, в котором землянин "облапошил" детектор лжи инопланетной очень развитой расы, мысленно делая поправки к своим правдивым, но не вполне верным ответам. Так почему бы и мне не прибегнуть к подобной уловке?

— Твоё имя — Леголас Дейенерис Эвердин?

Первый же вопрос способен выбить почву из-по ног… Но, с другой стороны, здесь меня под другим именем и не знают. В мире эринацеусов это — действительно моё имя.

— Да.

Сетка засветилась голубым, и я выдохнула. Этот "детектор" мне по зубам!

— Ты просила досточтимого Тобу составить тебе компанию?

— Нет.

— Ты была против его общества?

— Нет.

— Досточтимый Уоссва явился по твоему зову?

— Нет.

— Ты была против его общества?

— Да.

— Сказала ему об этом?

— Да.

— Он был зол?

— Да.

— Поэтому начал драку?

А вот и первый каверзный вопрос. Лучше обойти его, чем рисковать быть "пойманной" на лжи.

— Не знаю.

"Антенны" побелели, "опята" о чём-то зашептались, и один снова обратился ко мне:

— Мы зададим вопрос по-другому. Досточтимый Уоссва был первым, кто нанёс удар?

Настоящий удар, да. Лёгкий шлепок Тобы не в счёт.

— Да.

Голубой свет, яростный рёв Уоссвы и резкий оклик принцепса.

— То есть, драку начал он?

Конечно! Не появись "боров", никакой драки бы не было.

— Да.

— Это ложь! — выпалил вконец озверевший Уоссва. — И оскорбления, о которых говорило это исчадие, исходили не только от меня! Эти двое унизили меня не меньше!

— Храни молчание! — строго бросил Гилберт. — Ты подвергнешься проверке в свою очередь.

— Это правда, что ты унижала досточтимого Уоссву? — поспешил прояснить ситуацию Мудрый.

Я назвала Уоссву "кабан", но это ведь — правда. Он действительно похож на кабана.

— Нет.

Голубой свет.

— А он — тебя?

А он назвал меня "каким-то хомосом" — явное оскорбление! Я — человек, а не "какой-то хомос".

— Да.

— Произносил ли оскорбления досточтимый Тоба?

— Он был вынужден как-то реагировать на оскорбления в свой адрес.

— Только "да" или "нет".

Врать не имеет смысла…

— Да.

— Ты утверждаешь, он лишь отвечал на оскорбления?

Дерзкое появление "борова" было изначальным оскорблением для нас обоих, всё, что последовало потом, — лишь ответ на него.

— Да.

Голубой свет, "купол" вокруг меня распался.

— Мы услышали правду, — объявил допрашивавший меня "опёнок". — И, хотя ситуация для нас ясна, мы готовы подвергнуть проверке и досточтимого Уоссву, чьё мнение отлично от мнения Лучезарной Домины.

— Это существо… — прохрипел Уоссва. — Оно — не из нашего мира, и наверняка обладает неведомой нам магией! Как иначе она смогла провести Мудрых?!

— Провести нас? — в голосе "опёнка" проскользнули стальные нотки. — Ты смеешь сомневаться в нашей Мудрости?

— Нет! Но её колдовство затуманило вам разум…

— Выбирай слова, Уоссва, — холодно прервал его принцепс. — Если бы не уважение к твоему роду, того, что ты наговорил, уже достаточно, чтобы снять с тебя кожу. Но справедливость есть справедливость, я обещал, что и ты подвергнешься проверке. Продолжайте!

От меня "опята" и их "антенны" переместились к Уоссве. Я перевела дух, ободряюще улыбнулась Гилберту и Тобе. Улучив момент, когда принцепс отвернулся, подмигнула Ээрикки, не сводившему с меня немигающего взгляда. Между тем "купол" сомкнулся вокруг Уоссвы. Задав несколько вопросов, Мудрые выявили "его" цвета: оранжевый — правда и ядовито-жёлтый — ложь. Или Уоссва слишком волновался, или ярость затмевала ему разум настолько, что он не мог мыслить связно, но цвета его ответов были смазанными, не жёлтыми, но и не оранжевыми. В конце концов Мудрые отчаялись добиться от него вразумительности и присудили правоту Тобе и мне.

— Проверять досточтимого Тобу не имеет смысла, — добавили они. — На чьей стороне правда — очевидно.

— В таком случае, — объявил просветлевший лицом принцепс. — Я хочу, чтобы это дело завершилось сейчас. Уоссва должен принести извинения домине Леголас Дейенерис Эвердин и Тобе. А Лучезарная Домина определит для него наказание.

Раздавленный обвинением Уоссва только слабо захрипел, оплывшее лицо налилось кровью, став пурпурным. На несколько мгновений воцарилась тишина — было слышно только его свистящее дыхание.

— Досто… чтимая домина, — наконец выдавил он. — Много… уважаемый Тоба… приношу вам мои извинения.

Тоба вскинул голову, явно собираясь "поковыряться" в ране недруга, но я никогда не была за то, чтобы добивать уже упавших, и кивнула: