Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3: Зверь [СИ]

— Остановись! — неожиданно резко не сказала — приказала она и уперлась ладонью ему в грудь.

“Меня сегодня все щупают”, — подумал Нивен.

— Я знаю, что ты будешь искать, я знаю, что найдешь, — Аэйлар поглядела на собственную руку, будто сама не ожидала, что та будет его щупать. — И даже, возможно, убедишь их отправить к Кхаоли тебя… — вздохнула и вновь подняла пронзительный изумрудный взгляд, доверительно спросила. — Ты понимаешь, что для этого придется умереть?

Нивен широко улыбнулся. Так вот в чем дело! Она боится за него!

Глупая.

— Так это я умею, — теперь и он заговорил мягко, так мягко, как умел. — Умирать. Уже много раз умирал. И возвращался. Я возвращаюсь, всегда.

Аэйлар недоверчиво нахмурилась.

Видимо, человеческие легенды не доходят до Запретного леса.

— И сейчас — вернусь, — пообещал он.

Накрыл ее ладонь своей и осторожно убрал в сторону. Руку не отпустил, наоборот — сжал тонкие пальцы. Сначала даже не понял, что сделал, а потом — уже странно было бы отпускать. Она не вырывалась. Только спросила почти шепотом:

— Я не смогу остановить тебя?

Нивен качнул головой.

— Тогда позволь попросить.

Нивен поднял бровь.

— Отдохни, — сказала она. — Ритуал не всегда дается даже Высшим. И если тебя допустят к нему, если ты уйдешь в небытие… Тебе нужны будут силы, чтобы выбраться. Ты пообещал вернуться. Обещания нужно выполнять.

Нивен молчал.

— Ты пообещал, — напомнила она. — И я буду ждать. Понимаешь?

Она смотрела пристально, открыто, с такой пронзительной надеждой, что Нивен чуть было не начал оглядываться по сторонам, подозревая неладное. Чуть было не начал угадывать, кому нужно его остановить, с кем в команде играет девочка, что так сильно хочет его остановить.

Наверное, он потратил слишком много сил на то, чтобы не оглядываться. Это непросто: уверить себя в том, что вот этой, с изумрудными глазами, зачем-то так нужно, чтобы ты к ней вернулся.

Когда в следующий миг она сказала:

— Пойдем, — и увлекла его за собой, он просто молча двинулся следом.

Может, он и правда слишком устал. Почувствовал это как-то вдруг и неожиданно сильно.

И да, раньше усталость его не останавливала. Но раньше его убеждали остановиться существа, к которым нельзя было прислушиваться. Которым нужно все было делать вопреки.

А ей — можно верить.

Ведь можно?

“Не в этом сейчас дело, — подумал он, пытаясь унять легкую дрожь, охватившую то ли от напряжения, то ли от усталости, то ли от того, что теперь она взяла на себя инициативу и стиснула его ладонь в руке: тонкие пальчики, но цепкие. — Дело не в ней. Дело в тебе. Всегда в тебе. И сейчас тебе нужен план”.

Ладно… Нивен выдохнул, собирая в кучу разбежавшиеся вдруг мысли.

Ладно.

Что сделал бы Йен?

Она вела по тропе, потом — вдоль ручья, у которого он стоял еще недавно. Вода теперь казалась черной и, словно устав к ночи, не бурлила, не прыгала по камням — двигалась плавно, размеренно. Сонно. В глубине, у самого дна что-то скользнуло — то ли огонек решил искупаться, то ли проплыла мелкая рыбешка, до чешуи которой дотянулась Рихан, чтобы увидеть свое отражение.

Нивен не успел рассмотреть — Аэйлар потянула дальше. Свернула на едва заметную тропку, нырнула, пригнувшись в арку из переплетенных на уровне головы ветвей. Вынырнула на еще одной поляне, маленькой и круглой. Направилась прямиком к огромному дереву, отодвинула в сторону свисающие до земли ветви, и Нивен понял: пришли. Там, за ветвями стояло широкое плетеное ложе, небольшое подобие низкого стола, которое раньше, кажется, было огромным торчащим из земли корнем, ну и огоньки — куда без них? Крутились под высоким сводом — местом где сходились мягкие ветки.

— Здесь, — сказала она, пока Нивен вертел головой, осматриваясь. — Отдыхай.

И шагнула к выходу.

— Аэйлар, — сказал он. — Постой.

Сел на ложе, и она осторожно, снова будто бы опасаясь его, опустилась на самый край.

Наверное, нужно было что-то сказать, но он слишком устал говорить. Да и слова как-то все закончились, рассыпались в труху, как эти бусы.

Он покосился на кошель, мягко бросил его на землю, снова перевел взгляд на нее.

Да, нужно что-то сказать.

— Я… — начал он и больше ничего не успел, потому что она подалась вперед так резко, что рука дернулась было за кинжалом. Просто по привычке. Хорошо, наверное, что они отобрали у него кинжалы. С другой стороны, он ничего не успел бы сделать — она уже перехватила руку. Вцепилась так, словно пыталась сломать. А губами коснулась его губ осторожно, неуверенно. Его захлестнул запах, захлестнул воздух, показалось, что сейчас утонет.

Кажется, Аэйлар дрожала. Или ей передалась его дрожь.

Нивен откинулся назад, увлекая ее за собой. Коротко взмахнул свободной рукой, прогоняя огоньки.

Под мягкими ветвями стало темно.

***

Ночной морозный воздух осторожно вползал в комнату через щель в ставнях, стелился по полу. Йен чувствовал его: одну руку он забросил за голову, вторую — свесил с кровати, держал над полом и бездумно перебирал между пальцами носящийся по полу легкий ветерок.

Здесь, в предгорьях, он еще мелкий, не такой, как в Дааре. Здесь и сам Йен — мелкий, слабый. Наверное, чтобы заново обрести свою сущность, нужно оказаться там. Лучше — где-нибудь у подножья Гъярнорру.

А еще нужно обязательно поговорить с тем, кто знает об этой сущности больше, чем он сам. Просто чтобы понимать пределы. Если они есть, эти пределы. Пока же Йену казалось, что он и с ветром справится, что с этим, мелким, что с могучим, горным. Просто нужно понять, как…

В дверь осторожно постучали. Йен ничего не сказал, но дверь все равно открылась, и Мышка заглянула в комнату.

— Не спишь? — спросила шепотом.

— Не сплю, — обреченно ответил Йен, сел на кровати и подумал, что правильно он спрятал обувь. Как знал!

Впрочем, он знал. Просто себе не признавался, что знает. Он потому, кажется, и не спал, хотя стоило бы, хотя собирался.

Мышка уверенно шагнула в комнату, прикрыла дверь, решительно подошла, так же решительно села рядом, даже ладонями по коленям хлопнула. Заглянула в глаза и очень серьезно спросила:

— Что с тобой?

“С чего бы начать…” — подумал Йен.

— Я видела твои глаза сегодня, — объяснила Мышка, не давая времени начать. — Я видела тебя. Ты… другой.

— Понравился? — широко заулыбался Йен.

— Нет, — твердо ответила она.

— Неожиданно, — хмыкнул Йен. — Зато честно. Раз не понравился — чего пришла?

Мышка помолчала, будто искала нужные слова. Йен не торопил, не подсказывал. Наверное, впервые в жизни оставил возникшую в разговоре паузу незаполненной.

Мышка наконец вздохнула и заговорила серьезно, твердо. Наверное, так говорят с малыми детьми, когда пытаются научить их жизни. Кажется, когда-то так говорил Дэшон. Впрочем, это было давно. И Йен, как обычно, не слушал.