Владимир Санин - Приключения Лана и Поуна. Повесть [журнальный вариант]

- Кваны! - радостно воскликнул Аркаша, и лицо его просияло. - Леша, это кваны, не бойся.

- Какие кваны? - протирая глаза, ошеломленно пробормотал Лешка. - Где мы?

Аркаша выскочил на окаймленную кустарниками площадку, и его тут же с радостными возгласами окружили полуголые незнакомцы. Вели они себя в высшей степени странно: по очереди падали на колени, целовали Аркашину ногу и ставили ее себе на голову. А тот держался просто и величественно, принимая как должное эти не совсем обычные знаки внимания.

- Поздоровайся с ними, Леша, - возбужденно предложил Аркаша. - Они еще совсем первобытные, но очень славные, ты их полюбишь.

У Лешки голова пошла кругом. «Ладно, потом разберемся», - подумал он и небрежно бросил:

- Приветите!

Молодой кван двухметрового роста, торсу которого позавидовал бы любой боксер-тяжеловес, подошел к Лешке, дружелюбно осклабился и хлопнул его рукой по плечу.

- Полегче, парень! - приседая, сердито воскликнул Лешка. - Аркашка, не дури мне голову, это киношники или цирк?

Кваны нахмурились и, перестав улыбаться, окружили пришельца. Один из них, седобородый богатырь, неодобрительно посмотрел на Лешку и обратился к Аркаше с вопросом. Аркаша отрицательно замотал головой и ответил несколькими односложными словами. Седобородый почтительно с ним заспорил, указывая на Лешку обожженной узловатой дубиной.

- Леша, не обижайся, - сказал Аркаша, - но им показалось, что ты злой и отнесся ко мне с недостаточным уважением. Поэтому сделай вид, что целуешь мою ногу, а потом…

- Ты что, обалдел? - разозлился Лешка. - Ну тебя к дьяволу вместе с твоими циркачами!

Седобородый угрожающе заворчал и двинулся к Лешке, недвусмысленно размахивая дубиной.

- Но-но, дядя… - отступая, проговорил Лешка.

- Талапа! - закричал Аркаша, и седобородый остановился. - Леша, это не шутка, целуй мою ногу, я потом все объясню!

Быть может, Лешка так и не решился бы на такой позорный поступок, но двое кванов его подхватили и по знаку седобородого швырнули к Аркашиным ногам. Седобородый снова угрожающе завертел дубиной и начал издавать гортанные звуки.

- Целуй, - умоляюще попросил Аркаша и грустно добавил: - Все равно теперь об этом никто не узнает…

Покосившись на поднятую дубину, Лешка с отвращением чмокнул ногу товарища и поставил ее себе на голову. Аркаша быстро отдернул ногу и облегченно вздохнул.

- Теперь поздоровайся с ними поласковее, - шепнул он. - Учти, они отлично чувствуют интонацию.

Потрясенный Лешка встал и всмотрелся в окружающих его людей.

Могучие, покрытые шрамами тела; заросшие буйной щетиной, не знакомые с бритвой лица; обрывки звериных шкур, опоясывающие бедра - нет, таких людей он еще никогда не видел. Нужно отбросить нелепую в таких обстоятельствах амбицию и проявить мудрость.

И Лешка хриплым от пережитого волнения голосом произнес:

- Здравствуйте, товарищи дикари!

- А теперь улыбнись, - тихо подсказал Аркаша. - Они очень любят, когда улыбаются.

Не находя ничего веселого в данной ситуации, Лешка заставил себя возможно непринужденнее улыбнуться и процедил сквозь зубы:

- А теперь все-таки популярно объясни, что за чертовщина здесь происходит?

Стояла тихая звездная ночь. Изредка тишина разрывалась треском сучьев, рычаньем вышедшего на охоту крупного хищника и предсмертным стоном его жертвы; убаюкивающе журчали воды широкой реки; луна бросала тусклый свет на прибрежные скалы.

Едва приметную даже днем тропинку, бегущую от берега и исчезающую в кустарниках, мог обнаружить только посвященный. Далее она скользила по узкому гребню скалы, опускалась и петляла, и наконец замирала у двух прижавшихся друг к другу исполинских гранитных утесов. Здесь, хорошо скрытый густой растительностью, находился узкий вход в огромную пещеру.

Попасть сюда можно было лишь по тропинке, и поэтому кваны спали спокойно: они оставляли у входа двух воинов и чувствовали себя в безопасности. Кваны долго благодарили своего покровителя Солнце, когда год назад, после долгих скитаний по лесам и долинам, набрели на это плоскогорье и обнаружили пещеру, в которой легко могли разместиться несколько сот человек. Естественные отверстия в сводах отводили дым очагов и пропускали вдоволь воздуха; в глубоких прохладных нишах хранилось вяленое мясо, съедобные коренья и плоды; по узкой расщелине в пещеру стекала дождевая вода… Одноглазый Вак, самый старый человек в племени, говорил, что никогда еще кванам не было так хорошо: мяса и воды - вдоволь, враги - только четвероногие. И кваны жили спокойно, и понемногу из их памяти уходили извечные враги тауры, которые остались в северных лесах…

Уставшие за день люди спали. В дальнем углу кто-то стонал во сне - наверное, ныли старые раны, да еще мать шлепала ненасытного младенца, нарушившего ее покой.

А в двух шагах от входа, лежа на мягких шкурах, бодрствовали Аркаша и Лешка. Ребята лежали, смотрели на звездное небо и тихо переговаривались.

Лешка уже знал все.

Над «древнелетом» - так шутливо окрестил машину времени Аркаша - Чудак работал всю жизнь. Как и всякий гениальный изобретатель, он фанатично верил в успех, хотя иной раз приходил в отчаяние, когда… выписывал счет за использованную электроэнергию. Вряд ли председатель учительской кассы взаимопомощи мог предположить, что, выдавая Михаилу Антоновичу ссуду, он вносит серьезнейший вклад в мировую науку.

Год назад, став случайным свидетелем Аркашиной импровизации о жизни людей каменного века, Чудак впервые задумался всерьез о будущем своего изобретения. Присмотревшись к юному историку и угадав в нем одержимого, влюбленного в науку подростка, он сделал его другом и хранителем своей тайны. И если честь создания древнелета целиком принадлежала учителю, то идею конкретного использования машины разработал его юный товарищ. Поняв, какое могучее оружие познания находится в их руках, Чудак и Аркаша стали готовиться к первому путешествию во времени.

Для начала - после долгих раздумий - было выбрано десятое тысячелетие до нашей эры - период, когда нижний палеолит перешел в мезолит, средний каменный век. Почему? В этот период доисторические чудовища уже вымерли, ледники давно отступили, планета имела привычный нам сегодня облик, а люди находились на той стадии детства человеческого рода, когда в мозгу начинали зарождаться идеи совершенствования бытия. Затем было решено, приближаясь век за веком к неолиту, новому каменному веку, проследить за возникновением цивилизации, раскрыть - кто знает? - тайну Атлантиды, посетить древнюю долину Нила, проверить, не преувеличил ли старик Гомер масштабы Троянской войны и… У кого бы не закружилась голова от столь ослепительных перспектив?