Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

– Как же не правда? Если бы они умирали, их бы не было и они бы не говорили, что не умирают. Шучу, шучу. Да, мы не умираем. Это дурацкая чужеземная привычка, и у нас нет причин перенимать ее. На Проавитусе умирают только низшие существа.

– Никто из вас не умирает?

– Ну да. Кто же захочет быть исключением?

– Но что вы делаете, когда становитесь очень старыми?

– Можно сказать, что уже почти ничего не делаем. Нам не хватает энергии. А у вас разве не так?

– Разумеется. А куда вы деваетесь, когда становитесь совсем старыми?

– Никуда. Мы тогда сидим дома. Поездки и путешествия – это для молодежи и людей в расцвете сил.

– Попробуем с другой стороны, – сказал Серан. – Где твои отец и мать, Нокома?

– Путешествуют. Они совсем не старые.

– А твои дедушки и бабушки?

– Некоторые еще выходят на улицу. А старшие остаются дома.

– Давай продолжим. Сколько у тебя бабушек, Нокома?

– Я думаю, что у меня дома девятьсот бабушек. Да, конечно, это совсем немного, но мы – младшая ветвь рода. В некоторых наших домах гораздо больше предков.

– И все эти предки живы?

– А как же еще? Кто бы держал в своем доме неживых? Какие бы они тогда были предки?

Серан чуть не прыгал от возбуждения.

– Можно мне увидеть их? – взволнованно спросил он.

– Скорее всего, тебе не стоит видеть самых старых, – рассудительно ответила Нокома. – Такое зрелище может плохо подействовать на чужеземца, мы избегаем этого. Но несколько десятков ты, разумеется, сможешь повидать.

Тут Серану пришло в голову: возможно, он близок к тому, что искал всю жизнь. Он замер в предвкушении.

– Нокома, может быть, именно здесь кроется разгадка! – еле слышно прошептал он. – Если никто из вас не умер, значит весь ваш народ жив!

– Ну да, это похоже на задачку с яблоками. Если ни одного не взять, то все на месте.

– Но если самый первый из них еще жив, значит им известно их происхождение! Они знают, как все началось! Неужели они знают? А ты знаешь?

– Нет. Я слишком молода для Ритуала.

– А кто знает? Знает ли кто-нибудь вообще?

– Да, все старики знают, как все началось.

– А кто у вас считается стариками? Сколько поколений назад нужно отсчитать?

– Десять, не больше. Когда у меня будет десять поколений детей, я тоже приму участие в Ритуале.

– В Ритуале?..

– Раз в год старики приходят к самым старым. Они будят их и расспрашивают, как все началось. И самые древние старики рассказывают им о самом начале. Это потрясающе! Они все просто покатываются от смеха. Затем старейшие снова укладываются спать – до следующего года. Вот так знание передается из поколения в поколение. Это и есть Ритуал.

Проавитяне не были гуманоидами. Еще меньше они были «обезьяньими мордами», хотя именно так именовали их на своем жаргоне исследователи. Они были прямоходящими и носили одежду и покрывала. Предполагалось, что под одеждой их скрыты две ноги, но Гибельный говаривал: «Судя по тому, сколько мы о них знаем, они могут передвигаться хоть на колесиках».

У них были удивительно пластичные руки, на которых, казалось, пальцы были везде. Они могли действовать с помощью инструментов или использовать руки как самые сложные инструменты.

Кровавый Джордж придерживался мнения, что проавитяне всегда в масках и что члены Экспедиции никогда не видели их лиц. Он говорил, что эти якобы лица на самом деле ритуальные маски и никто из людей никогда не видел проавитянина, разве что их удивительные руки, которые, возможно, и есть их настоящие лица.

Товарищи Серана встретили грубым весельем его попытки объяснить им, что он на пороге великого открытия.

– У нашего Серана опять приступ «как-же-все-это-началось», – насмехался Гибельный. – Старина, неужели ты никогда не перестанешь мучиться вопросом, что было прежде, курица или яйцо?

– Скоро я получу на него ответ, – ликовал Серан. – Мне предоставляется единственная в своем роде возможность. Выяснив, как начался вид проавитян, я пойму, каким образом начался любой другой вид. Все проавитяне еще живы, даже самое первое их поколение.

– Просто невероятно, до чего ты легковерен, – застонал Гибельный. – Говорят, человек становится мудрым, когда начинает снисходительно относиться к дуракам. Боюсь, мне до этого не дожить.

Но два дня спустя Гибельный сам разыскал Серана и завел с ним речь почти о том же. Видно, Гибельный немного подумал и кое-что разузнал.

– Ты, Серан, действительно Особист, ты наш парень, – сказал он, – но идешь не в том направлении.

– То есть?

– Плевать, как это началось. Важно то, что это может не кончаться.

– Но я-то хочу докопаться именно до начала.

– Болван, как ты не понимаешь? Проавитяне обладают настолько редкими особенностями, что мы не знаем, чему они этим обязаны – науке, природе или своему дурацкому везению.

– Я полагаю, своей химии.

– Верно. Здесь органическая химия достигла совершенства. Проавитяне способны ускорить или замедлить любой процесс. Могут что хочешь отрастить или сжать, удлинить или раздвинуть. Большого ума я в них не вижу, похоже, все это они делают инстинктивно. Но ведь делают же! Вот если бы мы выучились у них, то стали бы королями врачевания во всех вселенных. Ведь сами-то они никуда не летают, у них мало внешних контактов. Их снадобья способны то ускорять, то тормозить жизненные процессы. Подозреваю, что проавитяне умеют сжимать клетки, да и мало ли на что еще они способны!

– Нет, они не умеют сжимать клетки. Теперь ты несешь ерунду, Гибельный.

– Не важно. Их штучки уже лишили смысла традиционную химию. Пользуясь их фармакопеей, человек никогда не умрет. Ведь это твой конек, верно? Только ты сидишь на нем задом наперед. Проавитяне говорят, что не умирают.

– Похоже, они в этом уверены. Если бы они умирали, то первыми узнали бы об этом, так говорит Нокома.

– Как? У этих созданий есть чувство юмора?

– В какой-то мере.

– Но, Серан, ты не понимаешь, насколько это важно.

– Пока что я единственный, кто это понимает. Это значит, что, если проавитяне всегда были бессмертными, как они утверждают, самые старые из них до сих пор живы. От них я сумею узнать, как их вид – а возможно, все виды – произошел.

Тут Гибельный уподобился умирающему бизону. Он рвал на себе волосы и чуть не открутил себе уши. Он топотал и бил копытом и ревел, как бык.

– Как это началось, не стоит выеденного яйца, дурак! Важно то, что это не кончается! – Он орал так громко, что эхо откликнулось. – Не стоит выеденного яйца, дурак!

Серан Свайсгуд отправился в дом Нокомы, но без нее и без приглашения. Пошел, твердо зная, что ее нет дома. Это было не очень порядочно, однако члены Экспедиции проходили специальную подготовку на этот счет.

Он решил, что сам, без всяких наставников, лучше разузнает о девятистах бабушках, о так называемых живых куклах. Он выведает, чем занимаются старые люди, если они не умирают, и что они могут сказать о том, как появились на свет. Задумывая свое вторжение, он рассчитывал на присущую проавитянам учтивость.