Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

Вот еще две баллады-сказки, записанные нами на второй день (который был вчера).

Вот как об этом рассказывают.

Однажды ночью скоки услышал флейту шелни.

– Да это же голос моей жены! – воскликнул он. – Его ни с чем не спутаешь.

И он отправился на поиски жены. Перешел болото и спустился в нору, из которой доносился ее голос. Там сидел шелни и играл на кувшинофлейте.

– Я ищу пропавшую жену, – сказал скоки. – Ее голос доносился из этой норы. Где она?

– Здесь только я, – ответил шелни. – Сижу тут один, играю для лун, а их свет струится по стенам норы.

– Но я слышал голос жены, – настаивал скоки. – И хочу ее вернуть.

– А какой у нее голос? Не такой ли? – спросил шелни и подул во флейту.

– Да, это моя жена, – подтвердил скоки. – Где ты ее прячешь? Ее голос не спутаешь ни с каким другим.

– Это не твоя жена, – возразил шелни. – Это мелодия, которую я сочинил.

– Но в твоей мелодии звучит голос моей жены. Следовательно, ты ее проглотил, – рассудил скоки. – И я должен разобрать тебя по косточкам.

– Мне очень жаль, если я проглотил чью-то жену, – сказал шелни. – Пожалуй, ты имеешь право разобрать меня по косточкам.

И скоки разобрал шелни по косточкам и разбросал их по всей норе, а часть – на траве у входа. Но жены так и не нашел.

– Наверное, я ошибся, – признал скоки. – Но откуда мне знать, что можно извлекать из флейты голос моей жены, не проглотив ее?

– Ничего страшного, – ответил шелни. – Если, конечно, ты сумеешь собрать меня обратно. Я помню, как ты меня разбирал, правда, не все шаги. Если ты помнишь остальное, то мы соберем меня заново.

Но никто из них не помнил, каким шелни был первоначально. И скоки собрал его как попало. Для одних мест частей не хватило, зато для других – остались лишние.

– Давайте помогу, – проквакал бывший при этом лягух. – Я помню, откуда некоторые части. И я точно знаю, что шелни не глотал жену скоки. Он проглотил мою жену, это ее голос звучал во флейте.

И лягух стал помогать. Втроем они вспомнили что смогли, но этого оказалось недостаточно. Опять не хватило нескольких частей, зато другие никуда не подходили. Когда они закончили, шелни едва мог двигаться и у него все болело. Да и на шелни он больше не походил.

– Я сделал все, что мог, – сказал скоки. – Теперь ты всегда будешь таким. А где лягух?

– Внутри, – проквакал лягух.

– Вот там и оставайся, – велел скоки. – С меня хватит вас обоих. А лишние части я заберу. Вдруг кого-нибудь из них смастерю.

Так шелни и живет собранным как попало. Из норы выходит только по ночам, потому что стыдится своего вида. Те, кто не знает, что с ним стряслось, очень пугаются, когда сталкиваются с ним нос к носу. Он все еще играет на кувшинофлейте, которая звучит как голос пропавшей жены скоки или пропавшей жены лягуха. Послушайте, флейта играет прямо сейчас! Несчастный шелни страдает от боли, потому что никто не знает, как правильно его собрать.

А жену свою скоки так и не нашел.

Так это рассказывают.

А вот еще одна сказка, записанная вчера днем. Она последняя, хотя вчера мы об этом не знали.

Вот как ее рассказывают.

Есть у нас древняя сказка о свинках, которые поют так громко, что улетают в небо на хвосте собственного пения. А теперь мы сами, если поем громко, дуем во флейты что есть мочи и дергаем зубья изо всех сил, становимся поющими свинками из сказки. И многие уже улетели.

К нам приезжают люди с колокольчиками на музыкальных повозках. Они играют – динь-дон, динь-дон – небесную музыку. Они приезжают из любви к нам. И если поспешить и не опоздать на музыкальную повозку, то можно прокатиться по небу в жестяной банке.

Дилин-н-нь! Дилин-н-нь! Это человек с колокольчиком и его музыкальная повозка! Торопитесь, шелни, и вам повезет улететь сегодня. Выходите, шелни, из своих долин и лесов и запрыгивайте в повозку – проезд бесплатный. Собирайтесь, шелни, со своих полян и рек. Вылезайте из-под корней и из земляных нор. Скоки приходить не нужно, лягушкам приходить не нужно – только шелни.

Плачьте, если повозка полна и вы не улетите сегодня. Но плачьте не слишком долго. Люди с колокольчиками обещают вернуться завтра, и послезавтра, и так до тех пор, пока не останется ни одного шелни.

– Все сюда, маленькие поющие свинки! – зазывает человек с колокольчиком. – Только у нас бесплатная поездка на Землю в жестяной банке!.. Эй, Бен, ну какие еще твари сами запрыгивают в фургон для забоя, стоит тебе прозвонить в колокольчик? Торопитесь, маленькие свинки-шелни, в фургоне осталось место только для десятерых. Ну вот, фургон полон! Завтра мы пригоним больше фургонов, чтобы вместились все!.. Эй, Бен, ты видал поросенка, который плачет, что не успел на живодерню? – Человек с колокольчиком произносит эти милые, добрые слова из любви к нам.

И никакого погребального зуба не надо, вообще никакого зуба не надо, чтобы оплатить поездку. Лягушки лететь не могут, скоки лететь не могут, только шелни!

А потом происходит удивительное! Из фургона шелни попадают в помещение, где из них извлекают косточки, все до единой. Раньше с шелни такого не делали. В другом помещении шелни купают в кипятке, пока те не становятся в два раза меньше, почти как шелни-малютки. Потом они должны поиграть в игру «кто скорее заползет в жестяную банку». И только после этого шелни получают бесплатный билет на Землю. В консервных банках!

Утрите горькие слезы, если не успели на музыкальную повозку. Ложитесь пораньше спать и просыпайтесь чуть свет. Начинайте петь так громко, как только можете, чтобы люди-колокольчики знали, куда ехать. Дуйте во все флейты что есть силы, дергайте зубья так, чтобы те чуть не трескались. И кричите: «Люди с колокольчиками! Сюда! Мы здесь!»

Уезжая на музыкальной повозке, все счастливо смеются. Но есть история, что однажды женщина-шелни, когда ее заберут на небо, будет плакать. Какое у нее горе? Из-за чего ей плакать? Она будет кричать: «Черт возьми! Это же убийство! Они почти как люди! Не смейте их трогать! Они такие же, как я! Будьте вы прокляты! Не прикасайтесь ко мне! Я человек. Выгляжу я странно, и что? Я похожа на одного из них, но я человек. Ой-ой-ой!» Эта пророческая часть сказки не совсем понятна.

«Ой-ой-ой!» – скажет женщина. «Ой-ой-ой», – эхом ответит кувшинофлейта. Что такого произойдет с женщиной-шелни? Отчего она будет плакать, а не смеяться?

Это наша последняя сказка, где бы ее ни рассказывали. Расскажут ее в последний раз, и сказок больше не будет. И шелни больше не будет. Кому нужны сказки шелни, их музыка, если можно прокатиться в консервной банке?

Так было сказано.

Потом мы начали выбираться из норы шелни (как оказалось, в последний раз). И, как и положено, произошел обмен рифмованными репликами с охраняющим вход пятилетним старцем.