Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

– Я боюсь девчонок; что со мной не так? – спросил Альберт.

– Все с тобой так, – ответила логическая машина. – Бояться девчонок логично. Они и на меня страх наводят.

– А что делать?

– Ждать удобного момента. Ждать придется долго. Разве только ты захочешь сжульничать…

– Да, тогда что?

– Сделай машину, Альберт, которая с виду похожа на тебя и разговаривает, как ты, но пусть она будет умнее тебя и не застенчивая. И еще, Альберт, добавь одну штуку на случай чего. Я тебе на ухо шепну, потому что это опасно.

И вот Альберт сделал Малыша Дэнни – манекен, в точности похожий на самого Альберта, который и разговаривал, как он, только был умнее и не застенчивый. В голову ему напихал отрывки из журналов «Mad» и «Quip», и Дэнни был готов к решительным действиям.

Альберт и Малыш Дэнни пошли к Алисе.

– Ой, он прелесть! – сказала Алиса. – Альберт, вот бы ты таким был! Малыш Дэнни, правда ты прелесть? Альберт, Малыш Дэнни такое чудо, ну почему ты такой тупой?

– Я… э-э… я не знаю, – сказал Альберт. – Э… э… э…

– Он как будто рыба, на которую напала икота, – сказал Малыш Дэнни.

– Точно! – радостно завизжала Алиса. – Альберт, почему ты не умеешь говорить такие остроумные вещи? Почему ты такой тупой?

Получилось не очень хорошо, но Альберт не отступился. Он добавил Малышу Дэнни еще программу с умением петь и играть на укулеле. Жаль, он не мог поставить такую программу самому себе. Алиса была в восторге от Малыша Дэнни, а на Альберта и внимания не обращала.

В один прекрасный день Альберт решил, что с него хватит.

– За… за… зачем нам этот истукан? – спросил Альберт. – Я его сделал, только чтобы тебя раз… развл… посмешить. Пошли отсюда, а его бросим.

– Это с тобой пойти, Альберт? – спросила Алиса. – Ты же тупой! Знаешь, что я скажу? Малыш Дэнни, давай этого Альберта бросим. Без него веселее!

– Кому он нужен? – сказал Малыш Дэнни. – Вали отсюда, балбес!

Альберт ушел, радуясь, что послушал совета логической машины и встроил в Малыша Дэнни особенную штуку. Он отошел на пятьдесят шагов. На сто.

– Наверное, хватит, – сказал Альберт и нажал в кармане кнопку.

Никто, кроме Альберта и его логической машины, так и не узнал, отчего случился взрыв. Чуть позже с неба посыпались шестеренки от Дэнни и мелкие кусочки от Алисы, но их было совсем немного и опознать по ним никого не удалось.

Альберт из этого случая вывел урок: никогда не создавай того, что не сможешь снова отключить.

Прошло время, и Альберт стал взрослым – во всяком случае, по возрасту, хотя в нем навсегда осталось что-то от неуклюжего подростка. При этом он вел собственную войну против тех, кто по возрасту подросток, неизменно одерживая полную и сокрушительную победу. Между ними кипела вечная вражда. Альберт в подростковом возрасте плохо ладил со сверстниками, и воспоминания об этом были ему ненавистны. Притом что он и со взрослыми до сих пор плохо ладил.

У него не получалось зарабатывать на жизнь честным трудом, вот он и сбывал потихоньку свои заковыристые устройства разным темным и шибко деловым личностям. Но мало-помалу о нем пошла слава, и на Альберта свалилось богатство.

По глупости он не справлялся с собственными финансами, зато соорудил машину-консультанта, чтобы управляла его капиталовложениями, и ненароком разбогател еще больше. Слишком хорошо он эту чертову машину сделал и после об этом жалел.

Альберт стал одним из тех, кто за всю историю человечества тихой сапой подсовывал нам всяческие пакости. Был, например, некий тип из Карфагена, который не смог выучить все огромное количество иероглифов и придумал увечную коротенькую азбуку для скудоумных. Или тот безымянный араб, что не умел считать дальше десяти и сочинил десятичную систему счисления для идиотов и грудных младенцев. Еще вреднюга-немец с наборным шрифтом, который лишил мир прекрасного искусства каллиграфии. Альберт был из той же компашки.

Сам-то Альберт, считай, ничего не умел. Но была у него гаденькая способность строить машины, которые умели все на свете.

Его машины много чего наделали. Помните, когда-то города задыхались от смога? Убрать-то его из воздуха было легко. Всего-то и нужен специальный насос. Альберт сделал такую машину. Запускал ее с утра пораньше. Машина очищала воздух в радиусе трехсот ярдов от Альбертовой хибарки, и за сутки ее работы набиралось больше тонны осадка, богатого здоровенными молекулами с длинными названиями, а их уже могла использовать другая Альбертова химическая машина.

– Почему вы не очистите весь воздух? – спросили Альберта.

– А больше осадка Кларенсу Дезоксирибонуклионибусу не нужно.

Так звали химическую машину.

– Но мы скоро все вымрем от смога! Пожалейте нас! – взмолились люди.

– А, ну ладно, – сказал Альберт и велел своей копировальной машине сделать сколько надо копий того очистителя.

Помните, когда-то была проблема с подростками? Помните, какие они были дрянные? Альберту это надоело. Чем-то эти несимпатичные детишки напоминали ему его самого. И он сделал собственного подростка. Другие подростки узнавали в нем себя – кольцо в левом ухе, длинные лохмы, кастет и ножик да медиатор от гитары – им в глаз ткнуть очень сподручно. Только машина была куда беспощадней. Она живо запугала всех местных подростков. Заставила вести себя прилично и одеваться как настоящие человеческие люди. И еще была одна хитрость: Альберт сделал свою машину из поляризованного металла и стекла, так что видеть ее могли только подростки.

– Почему в вашем районе подростки такие вежливые, а в других местах такие дрянные? – спросили Альберта. – Ваши какие-то пуганые.

– А я думал, только мне не нравятся обычные подростки, – сказал Альберт.

– Ох, нет-нет! – ответили ему. – Если бы вы могли что-нибудь с этим сделать…

И Альберт передал частично невидимого механического подростка той самой копировальной машине, чтобы она сделала сколько надо экземпляров – по одному на каждый район. С тех пор подростки у нас все тихие, вежливые и чуточку напуганные. А почему они такие – не видно, только иногда заметишь человеческий глаз, нацепленный на невидимый медиатор.

Так были решены две самые насущные проблемы двадцатого века, и то случайно, и никто не узнал, кому за это нужно сказать спасибо.

Годы шли, и Альберт постепенно стал чувствовать себя ущербным рядом со своими машинами – особенно теми, что с виду похожи на человека. Он с ними не мог равняться ни блеском остроумия, ни изысканностью манер. Пень пнем, и они не стеснялись ему об этом напомнить.

А что? Одно устройство Альбертовой работы сидело в кабинете министров. Другое – в Верховном совете всемирных наблюдателей, которые следили за соблюдением мира во всем мире. Третье председательствовало в компании «Богатство анлимитед» – международной приватно-общественной организации, гарантирующей абсолютно всем богатство в разумных пределах. Еще одно, по сути, управляло Фондом здоровья и долголетия, который обеспечивал оные всем без исключения. Почему бы таким блистательным механизмам не смотреть сверху вниз на затрапезного дядечку, который их создал?