Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

– К вашему сведению, – продолжал Альберт, – новые тропы прокладывают не самые мощные быки и не самые распрекрасные коровы. Только увечный теленок может протоптать новую тропу! В тех, кто борется за жизнь, всегда есть что-то нелепое. Знаете, как сказала жена скульптора: «Мой муж – нелепый человек, целыми днями лепит что попало».

Все ошалело уставились на него.

– Я только что впервые в жизни пошутил, – смущенно произнес Альберт. – Моя шуткопроизводящая машина делает это значительно лучше.

Помолчав, он судорожно вздохнул.

– Болваны! – яростно прохрипел он. – Как вы будете справляться с болванами, когда нас не останется? Как вы будете выживать без нас?

Альберт закончил свою речь. Он забыл закрыть рот. Его под руки провели на место. Его связеобщественная машина объяснила, что Альберт переутомился, и раздала всем присутствующим распечатанные экземпляры той речи, с которой он должен был выступить.

В общем, получилось весьма неловко. Досадно, что изобретатели не бывают великими людьми, а великие люди ничего другого не умеют, кроме как быть великими.

В том году кесарь объявил всенародную перепись. Приказ этот отдал президент страны, Чезаре Панебьянко. Ничего необычного в таком приказе не было. Заканчивалась декада, самое время для переписи. Однако было специально оговорено в этот раз охватить и тунеядцев, и убогих, с целью тщательно их изучить и установить, по какой причине они такие. Тут-то и прищучили Альберта. Если кто когда и был похож на тунеядца и немощного, так это Альберт.

Его согнали в одно стадо с другими убогими, усадили за стол и принялись задавать трудные вопросы.

Например:

– Как тебя зовут?

Он было растерялся, но все же собрался с силами и ответил:

– Альберт.

– Какое время показывают вон те часы?

Тут они угадали его слабину. Которая стрелка часовая, а которая – минутная? Альберт молчал, разинув рот.

– Читать умеешь? – спросили его.

– Только с помощью моей… – начал Альберт. – У меня с собой нет… Сам по себе я читать не очень умею.

– Попробуй.

Ему дали листок, где нужно отметить истинные и ложные утверждения. Альберт все пометил как истинные, рассчитывая, что угадает половину. Однако все утверждения были ложными. Упорядоченные люди вообще склонны ко лжи.

Потом ему дали тест, где нужно заполнить пропущенные слова в пословицах.

Выражение «Работать не за страх, а за _ _ _ _ _ _ _» ничего для Альберта не значило. Он не помнил все страховые компании, в которых у него была доля капитала.

В словах «Семь раз отмерь, один раз _ _ _ _ _ _» было для него слишком много математики.

– Тут шесть неизвестных, – сказал он себе, – и всего две определенных величины – семь и один. Значение глагола «отмерь» в данном случае туманно; неясно, что именно измеряют. Я не могу решить такое уравнение. Я даже не уверен, что это уравнение. Была бы при мне…

Но ни одной заковыристой машины при нем не было. Нужно было справляться самому. Альберт пропустил, не заполнив, еще полдесятка пословиц, и тут ему показалось, что представилась возможность проявить себя. Любой тупица сможет ответить хотя бы на один вопрос, если вопросов достаточно много.

Пословица была такая: «_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ – мать изобретательности».

Альберт своим корявым почерком вписал: «бестолковость» – и победоносно откинулся на спинку стула.

– Знаю я эту Эврему и ее матушку! – захихикал он. – Ох, знаю!

Но и этот ответ оценили как неверный. Ни на один вопрос Альберт не ответил правильно. Ему уже начали выписывать направление в прогрессивный спецпитомник для дураков, где его научат хоть как-нибудь работать руками, раз уж с головой совсем безнадега.

Тут пришли две Альбертовы изысканные машины и вызволили его, объяснив, что он хоть и убогий, и тунеядец, но богатый убогий тунеядец и вообще человек довольно известный.

– С виду по нем не скажешь, но он действительно – извините, что не можем сдержать смех, – уважаемый человек, – объяснила машина. – Когда зевнет, ему нужно напоминать, чтобы рот захлопнул, но при всем том он – лауреат кубка Финнерти-Хохмана. Мы его забираем под свою ответственность.

Шикарные машины увели Альберта. Он был глубоко несчастен, тем более что машины его попросили идти на три-четыре шага впереди, чтобы никто не подумал, будто он с ними. Они жестоко его высмеивали, а он корчился, как червяк на крючке. В конце концов Альберт от них сбежал в одно свое тайное местечко.

– Мозги себе тупоумные вышибу, вот что! – поклялся он. – Такое унижение пережить невозможно! Только сам я не смогу. Пусть кто-нибудь меня пристрелит.

И он принялся делать соответствующее устройство.

– Босс, чем занимаешься? – спросил Чуйка. – Я как почуял, что ты сюда придешь и что-то начнешь тут клепать.

– Я делаю машину, которая вышибет мне мои кособокие мозги, – заорал Альберт. – Самому застрелиться кишка тонка.

– Босс, я чую, что есть занятие получше. Давай оторвемся!

– Да я не умею, – задумчиво ответил Альберт. – Когда-то я построил развлекательную машину, чтобы отрывалась за меня. Она веселилась вовсю, пока не взорвалась, а мне от этого было ни тепло ни холодно.

– А сейчас будет веселье специально для нас с тобой! Босс, представь, что перед тобой раскинулся весь мир. Что это за мир?

– Этот мир слишком хорош для меня, – сказал Альберт. – Все в нем идеально, и люди тоже идеальные и все одинаковые. Они всех победили и всё разложили по полочкам. А для таких раздолбаев, как я, в этом мире нет места. Пора мне на выход.

– Босс, я чую, ты неправильно смотришь. Не такое у тебя плохое зрение. Смотри получше! Ну, что видишь?

– Чуйка, Чуйка, может ли такое быть? Неужели это взаправду? Как же я раньше-то не замечал? А вот сейчас присмотрелся, и точно… Шесть миллиардов простофиль только и ждут, чтобы их облапошили! Шесть миллиардов совершенно беззащитных лопухов! Есть где разгуляться! Тут можно собрать урожай, как с огромного поля Альбертовой улучшенной пшеницы!

– Босс, я чую, что как раз для этого и создан. Мир что-то задубел, давай-ка его расшевелим, да заодно попасемся на славу!

– Мы начнем новую эру! – возликовал Альберт. – Назовем ее Восстание червя! Ох, повеселимся же мы, Чуйка! Будем их щелкать, как орешки. Почему я раньше не замечал? Шесть миллиардов остолопов!

На этой своеобразной ноте начался двадцать первый век.

Рассказ «Selenium Ghosts of the Eighteen Seventies» завершен в апреле 1975 г. и опубликован в антологии «Universe 8» под редакцией Терри Карра в 1978 г. Включен в авторский сборник «Iron Tears» («Железные слезы», 1992).