Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

– Заметьте, это он сказал, не я, – выдала Магдалина, как обычно без какой-либо связи с происходящим.

– Э-э… продолжай, Штайнлезер, – попросил Терренс. – Девушка либо сошла с ума, либо грезит наяву.

– А это все. Конец надписи. Остался последний символ, который я не могу понять. Иероглифическое письмо занимает много места. Больше на камне ничего нет.

– Какой символ?

– Метатель копья, переплетенный с символом времени. Иногда это означает «бросить вперед или далеко». Но что это означает здесь?

– «Продолжение следует», олух, – бросила Магдалина. – Не переживай, будут еще камни.

– А по-моему, красиво, – сказала Этил Бёрдок, – в некотором роде, конечно.

– Что ж тогда ты не оприходуешь его, Этил? В некотором роде, конечно, – спросила Магдалина. – Лично меня не волнует, сколько у него кукурузы. Сыта по горло.

– Оприходовать кого, дорогуша? – удивилась Этил. – Говард умеет переводить надписи на камнях, но кто переведет нашу Магдалину?

– Я, – улыбнулся Терренс. – И не хуже, чем надписи на камнях.

Но он ошибся.

История взяла их в плен. Она была о них и как будто внутри них: блеск змеиной кожи и безмятежность жаб, таинственные пауки в воде, пойманные в ловушку сны, сочащиеся через разбитую глазницу, пустулы на больном кролике, отрыжка буйволов и стрела, пущенная в живот. В воздухе разливался вечерний запах кремня, свежераскопанной земли, тихонько смеющихся ручьев, плесени – и еще особый аромат мускуса, именуемый «великодушие барсука».

Они поговорили об археологии и мифах. Потом пришла ночь, а за ней утро третьего дня.

Выборочные раскопки давали отличный результат. Курган оказался богаче Спиро, хотя разрез только начали разрабатывать. Странный близнец кургана, обломанный эоловый столб, многое подтверждал, но и во многом смущал и многому противоречил. Культурные слои в столбе или как минимум в его обнаженной сердцевине шли как будто в обратном порядке; все остальное выглядело обычно и малоинтересно.

Антерос работал со спокойной угрюмостью, Магдалина сидела наэлектризованная, готовая метать молнии.

– Стеклянные бусы! – гневно воскликнул Терренс Бёрдок. – Ну все, приехали! И кто здесь мистификатор? Я шуток не потерплю! – С утра он ходил раздраженный. Царапины на его лице были глубже, чем появившиеся накануне у Штайнлезера, и он злился на весь белый свет.

– Терренс, бусы находили и прежде, причем многажды, – попытался успокоить его Роберт Дерби.

– Мистификаторов тоже предостаточно! – взорвался Терренс. – На этих бусах только что не отпечатано: «Сделано в Гонконге» – стеклянная дешевка, такие продаются на вес! Какое они имеют отношение к восьмому веку? А ну сознавайтесь: кто это сделал?

– Вряд ли кто-то из нас, – мирно сказала Этил. – Они лежали внутри кургана, на глубине четырех футов. Мы прорубились на склоне сквозь триста лет суглинка, прежде чем наткнулись на них, и следы эрозии безусловно видны и глубже.

– Мы же ученые, – произнес Штайнлезер. – Вот мы сделали такую находку. И не мы одни – раньше находили такие же бусы. Давайте попробуем оценить степень их неправдоподобности.

В полдень они пообедали, отдохнули и оценили неправдоподобность бус. Антерос принес большой кусок окорока. Они ели сэндвичи и запивали пивом вприкуску с маринованными огурчиками.

– Вообще-то, – произнес Роберт Дерби, – главная загадка и невероятность не в том, что стеклянные бусы столько раз находили там, где их никакой силой быть не могло. Настоящая загадка – она касается всех древних индейских бус, хоть из кости, хоть из камня, хоть из оленьего рога. Их много, миллионы крохотных бусинок с проколотыми отверстиями у́же, чем любой найденный археологами прокалывающий инструмент. Сохранились свидетельства обо всех индейских ремеслах. Доподлинно известно, как совершенствовались их инструменты со временем. Тогда почему не найдено ни одного прокалывающего инструмента для бус? Потому что технологий, позволяющих делать такие крохотные отверстия, тогда попросту не существовало. Как же их делали?

– Бусоплюй, – хихикнула Магдалина.

– Бусоплюй! Вздор! – взорвался Терренс. – Это самая глупая и примитивная из индейских легенд!

– Но она существует, – возразил Роберт, – причем более чем у тридцати племен. Как утверждали карибские индейцы с Кубы, бусы им подарил бусоплюй. То же самое рассказывали Бальбоа индейцы Панамы. Индейцы пуэбло поведали Васкесу де Коронадо аналогичную историю. Бусоплюй был в каждой индейской общине. Истории о бусоплюях есть у племен кри, алабама и коасати – можете посмотреть у Суонтона [91] Джон Суонтон (1873–1958) – американский антрополог, изучавший индейцев США, в частности индейские языки и культуры юго-востока и северо-запада США. . Он записал истории со слов своих современников… Более того, когда первые европейские экспедиции предложили индейцам на обмен бисер, один из индейцев, взяв образцы, сказал (и тому есть свидетельство): «Я отнесу их бусоплюю. Он посмотрит на них и сможет выплевывать такие же». Этот бусоплюй потом выплевывал бусы бушелями. Других индейских свидетельств о происхождении бус у нас нет. Все бусы создал бусоплюй.

– Звучит не очень-то правдоподобно, – заметила Этил.

И она была права.

– О господи! Как мог бусоплюй, живший в восьмом веке нашей эры, выплевывать будущий бисер?! Как мог он выплевывать дешевые гонконгские стекляшки нашего времени?! – Терренс страшно разозлился.

– Простите, сэр, очень просто, – ответил Антерос. – Чтобы выплюнуть будущий бисер, он поворачивался лицом на север. Это общеизвестный факт.

Терренс кипел от злости. Он отравил команде весь день, а царапины на его лице стали багрово-фиолетовыми. В ярости он сообщил, что темное навершие на эоловом столбе представляет опасность, этот камень может сорваться в любой момент и кого-нибудь придавить. Антерос возразил: на столбе нет никакого навершия, Терренса подводят глаза и ему лучше полежать в теньке.

И Терренс чуть не лопнул от злости, когда увидел, что Магдалина прячет крупный сланцевый камень, найденный в обнаженной сердцевине эолового столба. Камень был слишком тяжел даже для Магдалины с ее загадочной силой. Она вытянула его из выемки, перекатила к подножию столба и теперь пыталась засыпать каменным ломом.

– Роберт, отметь точку извлечения! – рявкнул Терренс. – Пока она очевидна. Магдалина, прекрати сейчас же! Что бы этот камень ни представлял собой, его надо изучить.

– Это все та же дурацкая галиматья! Ну почему он не может оставить меня в покое? У него много денег, с ним пошла бы любая. К тому же, Терренс, это личное. Вас не касается.

– Магдалина, ты истеричка. Будет лучше, если ты покинешь раскопки.