Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

И Антерос откопал горшок. Все это казалось странным, и не только то, как он нашел горшок. Но в любом случае это была находка, и, возможно, она и впрямь относилась к периоду протоплано.

Шесть осколков показались из земли. Их наскоро очистили и сложили вместе. Вне всяких сомнений, они замечательно подходили друг к другу.

– Он идеален! – воскликнула Этил, глядя на горшок.

– Неестественно идеален, – возразил Говард. – Он изготовлен явно на гончарном круге. В Америке того периода гончарных кругов не было. Пусть даже знаки, выдавленные на горшке, действительно напоминают символы протоплано, все это сомнительно, как рыба не первой свежести. – Штайнлезер был раздражен с самого утра.

– Все верно, вот эта волнистость и закорючка – символ рыбы, – указал Антерос. – Верхом на ней знак солнца. Всё вместе – бог-рыба.

– Иными словами, это дурно пахнет, – заключил Штайнлезер. – Такие значимые находки не приплывают в руки в первую же минуту раскопок. Я ни за что не поверю, что этот горшок относится к периоду протоплано. Разве что рядом найдутся наконечники.

– Они здесь, – сообщил Антерос. – Можно даже учуять их форму. Два больших кремневых наконечника для копий и один маленький для стрелы. Наверняка ты тоже уловил их запах? Четыре удара киркой – и они предстанут нашим глазам.

Четыре удара киркой, и Антерос откопал три наконечника: два больших, для копья, и один маленький, для стрелы. Листовидные, шелушащиеся, они принадлежали к периоду либо позднего фолсома [89], либо протоплано. В общем, как больше нравится.

– Не может быть, – охнул Штайнлезер. – Недостающие звенья. Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я в это не верю. Возможно, поверил бы, если бы рядом лежали кости мастодонта.

– Минуточку, – сказал Антерос и заработал киркой. – Древние бестии так странно пахли! Слон, например, так не пахнет. Эти древние кости все еще воняют. Шестая грудная кость? Да, она. Не знаю, где остальной скелет. Возможно, кто-то грыз кость, лежа на этом месте. Девять ударов киркой, а потом осторожно…

Девять ударов киркой, а потом, осторожно орудуя мастерком, Антерос высвободил из земли древнюю кость со следами зубов.

– Все верно, – почти зло произнес Говард, – шестая грудная кость мастодонта.

Роберт подтвердил, что либо пятая, либо шестая. На первый взгляд трудно сказать точнее.

– Антерос, хватит копать, – распорядился Штайнлезер. – Мне нужно описать находки, сделать фотографии и провести кое-какие замеры.

Терренс Бёрдок и Магдалина Мобли работали у основания эолового столба, там, где начинались желобки, которые шли затем по всей его длине, похожие на колонку породы.

– А может, позовем Антероса и посмотрим, что он за минуту найдет, – предложил Терренс.

– Ах, этот! Да он просто выкопает что-нибудь свое.

– В смысле – что-нибудь свое? Никто не мог ничего внедрить в этот песчаник. Он очень твердый.

– Вот этот кусок кремня еще тверже, – сказала Магдалина. – Кажется, он мне знаком. Давай его пропустим. Я все равно догадываюсь, что написано на камне.

– Написано? О чем ты? Хотя да… здесь какие-то знаки! Крупный, грубо обтесанный камень. Интересно, кто эти знаки вырезал?

– Такой же твердолобый идиот, как этот кремень. Ладно, давай извлечем эту штуковину. Антерос! Достань каменюгу. Но только не разбей его и не обрушь всю колонну. Антерос сделает все как надо. Он это умеет.

– Откуда тебе это знать, Магдалина? Ведь ты не видела его до вчерашнего вечера и вряд ли что-то о нем слышала.

– И что с того? Просто я знаю, что будет дальше: опять то же самое.

Антерос достал камень, не разбив его и не обрушив всю колонну. Проковыряв ломиком щель, заложил три динамитные шашки и детонатор, потом, стоя почти прямо над шашками, коснулся проводами клемм аккумулятора. Прозвучал оглушительный взрыв. Казалось, рухнуло само небо, распавшись на большие глыбы. Когда-то древние удивлялись, почему с неба падают камни только темного цвета, а не голубые или прозрачные. Ответ прост: это падают куски ночного неба, даже если приземляются они днем. Просто они летят к земле очень долго. Взрыв, устроенный Антеросом, раскрошил твердь ночного неба, хоть и стоял день. И камни, упавшие на землю, были темнее пород в эоловом столбе.

Но на самом деле не такой уж и сильный был взрыв. Столб неуверенно покачался из стороны в сторону и занял вертикальное положение. И блок кремня стал виден как на ладони.

– Из такого куска вышла бы тысяча наконечников, – восхищенно произнес Терренс. – Этот блок кремня – целое состояние для первобытного человека.

– У меня было несколько таких состояний, – отрешенно заметил Антерос. – Этот я приберег для особой цели.

Все собрались вокруг камня.

– Ничего себе! – ахнула Этил, рассматривая находку.

– Что ж он никак не отвяжется! – зло пробормотала Магдалина. – И плевать, что богатый. В канаве под забором легко подцепить кого-нибудь получше.

– О чем щебечут женщины? – поинтересовался Терренс. – Смотрите, символы на камне совсем как настоящие. Очень похожи на ацтекские. Штайнлезер, как думаешь?

– Скорее, на науатль-таноанские. Этот язык – двоюродный брат ацтекского. Или правильнее сказать «кузен»?

– Называй как хочешь, только прочитай, что здесь написано.

– Попытаюсь. Дайте мне пару часов, и я соображу, как истолковать большинство символов. Но не рассчитывайте на связный перевод. До сих пор переводы с науатль-таноанского больше походили на бред.

– Только учти, Терренс, – ехидно заметила Магдалина, – Штайнлезер медленно соображает. А кое-какие знаки не понимает вообще.

Штайнлезер угрюмо промолчал. Интересно, откуда эти темно-багровые царапины на его лице? Уж больно напоминают следы от ногтей!

За утро они перелопатили кучу камня и щебня, сделали множество снимков и составили пространные описания. Разделились на две группы: одна продолжала разрабатывать курган, другая исследовала канавку столба. По-настоящему удивительных открытий больше не было; никаких идеальной формы горшков эпохи протоплано; да и откуда им взяться? Никаких предсказанных наконечников позднего фолсома, да еще в идеальном состоянии; только наконечники поломанные и непредсказуемые. Никаких костей мастодонта, зато попадались кости гигантского палеобизона, ужасного волка [90], койота и человека. Некоторые находки все же казались немного странными, но не такими сомнительными, как полный комплект черепков горшка, три наконечника и кость мастодонта, откопанные Антеросом ранним утром. Новые находки выглядели вполне достоверно, ровно в той степени, в какой ожидалось, вот только их было очень много, и это настораживало.

Антерос действительно показал себя превосходным землекопом. Он разгребал песок, выворачивал камни и ничего не упускал из виду. А в полдень исчез, и его не было целый час.