Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

– Сейчас не охотничий сезон, – возразил Роберт Дерби. – И там нет оленя. А если б и был, то наверняка прятался бы на дне лощины и ты бы его не увидела. И даже если там кто-то есть, то, скорее всего, это не олень, а олениха.

– Нет, Роберт, это крупный двухгодовалый самец. Естественно, его не видно, ведь он на дне лощины. До него сорок ярдов строго на северо-восток от столба. Если бы я видела оленя глазами, то и вы бы увидели. Роберт, ступай и убей его! Мужчина ты или mus microtus ? [86] Mus (лат.) – мышь. Microtus (лат.) – полевка. Говард, наруби жердей и сооруди треногу, тушу нужно подвесить и разделать.

– Роберт, лучше иди, – сказала Этил Бёрдок. – Иначе не будет нам покоя.

Роберт Дерби вооружился карабином и пошел на северо-восток. Через сорок ярдов он исчез в лощине. Вскоре оттуда донесся сухой щелчок выстрела.

Возвратился он с непонятной улыбкой.

– Молодец, не спугнул, – похвалила его Магдалина. – И выстрел удачный. Когда ты спустил курок, олень вскинул голову – они так всегда делают, – и пуля прошла ему через шею прямо в мозг. А где туша? Почему не принес? Иди и принеси!

– Принести? Да я не мог ее даже поднять! Терренс, Говард, поможете? Привяжем к жердине, и…

– Роберт, дорогой, что за вздор ты несешь? – упрекнула Магдалина. – В нем веса-то всего сто девяносто фунтов. Ладно, принесу сама.

И Магдалина Мобли принесла большого самца. Без лишних разговоров она взвалила тушу на плечи и, не обращая внимания на сочащуюся кровь, непринужденно зашагала в лагерь, периодически останавливаясь, чтобы изучить тот или иной камень и отбросить его пинком с дороги. С виду олень тянул фунтов на двести пятьдесят, но раз Магдалина сказала сто девяносто – значит сто девяносто.

Говард Штайнлезер нарубил жердей и соорудил треногу. Он понимал, что лучше не протестовать. Мужчины подвесили тушу, освежевали и выпотрошили ее почти профессионально.

– Этил, приготовь мясо, – распорядилась Магдалина.

Позже они сидели у костра, окруженные темнотой. Этил подала Магдалине оленьи мозги, неаппетитные и полусырые. Она рассчитывала сыграть над Магдалиной злую шутку, но нет: та с жадностью все проглотила. Мозги достались ей по праву, ведь это она обнаружила оленя.

Вам интересно, как Магдалина узнала, где находится то, что нельзя видеть глазами? Что ж, вы не одиноки: участники экспедиции задавались тем же вопросом.

– Неужели я единственный, кто замечает сходство между исторической геологией и психоанализом? – заговорил Терренс Бёрдок. После плотного ужина на него, как и на всех, снизошло философское настроение. – Изостатический принцип применим к человеческому сознанию и подсознанию точно так же, как и к поверхности Земли и ее коре. В сознании идут те же процессы эрозии, отложения и накопления, происходят свои взбросы и сотрясения. Можно сказать, сознание плавает на своей магме. А в экстремальных ситуациях в нем случаются свои вулканические извержения и происходит горообразование.

– А у некоторых наступает свой ледниковый период, – добавила Этил Бёрдок. Похоже, в этот момент в темноте она смотрела на мужа.

– В сознании есть свой твердый песчаник, превращающийся в кварц или просто в кремень из дрейфующего и всплывающего песка повседневных событий. Есть сланцевые породы, сформировавшиеся из старого шлама ежедневной глупости и косности. Есть известняковые отложения, образовавшиеся из важного жизненного опыта, потому что известь – осадок того, что когда-то было живым; и этот известняк может стать настоящим мрамором, если он – отложение сильных эмоций, и даже травертином, если он барботировал [87]достаточно долго в неистовых и экспрессивных реках подсознания. В сознании есть своя сера и свои драгоценные камни…

Терренс барботировал уже слишком долго, и Магдалина прервала его:

– Скажи просто – у нас в голове камни. Но это совершенно случайные камни, уж поверь, и вечно возвращаются одни и те же. С нами ведь не так, как с земной корой. В ней все время формируются новые горы и камни. А вот люди приходят не новые, а прежние, причем с тем же самым сознанием. Черт, только что нарисовался один такой! Он когда-нибудь оставит меня в покое? Мой ответ по-прежнему «нет».

Магдалина часто несла бессмыслицу. Однако Этил на всякий случай убедилась, что ни ее муж, ни Роберт, ни Говард не подсели в темноте к Магдалине. Этил Бёрдок ревновала мужчин к суровой коренастой девушке.

– Хорошо бы этот холм оказался таким же щедрым, как курган Спиро! – мечтательно произнес Говард. – А почему нет? Мне говорили, там курган выглядел совершенно невзрачно, зато геморрою сколько… Хорошо бы среди нас был кто-то, побывавший на раскопках Спиро.

– Ну да, он там копался, – презрительно буркнула Магдалина.

– Кто «он»? – удивился Терренс Бёрдок. – Никто из нас не работал на Спиро. Магдалина, тебя еще не было на свете, когда вскрывали тот курган. Что ты можешь о нем знать?

– Помню я его на Спиро, – проворчала Магдалина. – Вечно выкапывал свое же добро и совал всем под нос.

– Значит, ты был на Спиро? – спросил Терренс, обращаясь куда-то в темноту.

Не сразу все заметили, что вокруг костра сидит уже не пятеро, а шестеро.

– Да, был, – ответил незнакомец. – Я там копаю. Я много где копаю. Очень быстро копаю и всегда знаю, если рядом что-то ценное. Дайте мне работу.

– Кто ты? – спросил Терренс у незнакомца.

Теперь его было ясно видно. Казалось, пламя костра клонилось в его сторону, как будто он управлял им.

– Просто богатый бедный старик, который идет следом, надеясь и умоляя. Но она того стоит вовеки, и я не перестаю молить вовеки. А иногда я – кто-то другой. Часа два назад, к примеру, я был оленем в лощине. Как странно есть собственное мясо! – И человек вернулся к куску оленины, взятому без приглашения.

– О, опять эта дешевая лирика! – сердито воскликнула Магдалина.

– Как твое имя? – спросил Терренс у мужчины.

– Манипенни. Антерос Манипенни – мое имя вовеки.

– И кто ты?

– Простой индеец. Шауни, чок, кри, анадарко, кэддо и пре-кэддо. Много кто.

– Разве можно быть пре-кэддо?

– Можно. Я же есть.

– Но имя Антерос – не крикское?

– Нет. Критское. Или греческое. Я вечный странник, мой друг. И отличный землекоп! Завтра я это докажу.

И назавтра он доказал. Он действительно был отличный землекоп. Короткой киркой Антерос заложил разрез в нижней части кургана и начал работать невероятно быстро.

– Да он же разобьет все, что попадется на пути! – возмутилась Этил Бёрдок. – Он же ничего не разберет!

– Женщина, ничего я не разобью, – ответил Антерос. – Можешь зарыть яйцо королька в кубометре песка. Я за минуту перекидаю песок и найду яйцо, где бы оно ни лежало. И оно останется целым. Сейчас я приближаюсь к маленькому горшку периода протоплано [88] Культура плано – условное название нескольких сообществ охотников и собирателей, которые обитали на Великих Равнинах Северной Америки в IX–VI тысячелетиях до н. э. . Конечно, он разбит, но не мною. Там шесть осколков, и они идеально подходят друг к другу. Предупреждаю заранее: сейчас он покажется.