Владимир Сорокин - Доктор Гарин

— Послушайте. — Гарин пригляделся к деревяшкам в руках у сидящих. — Вы сказали: десять одинаковых копий. Но у вас эти смарты все разные.

— Это брак, доктор, — пояснил Павел. — Вернули.

— Переделываем, доделываем, — пояснил Миша.

— Возвращают, что им не нравится, вот и дрочим, — усмехнулся Герка.

— Завтра новый оригинал выдадут.

— Понятно, — кивнул Гарин.

Некоторое время работали молча. Но Гарин был полон вопросов.

— Ну а всё-таки, зачем они это делают?

Никто не торопился с ответом. Девятеро тёрли свои деревяшки.

— Хер их знает, доктор, — заговорил Пётр. — Чернышей не поймёшь. Да и не надо.

— У них в головах жабы болотные ебутся! — сострил Митька.

— У них своя жизнь, — поддакнул Павел. — Нам в ней никогда не разобраться.

— Одно ясно, доктор, что нам всем не повезло, — философски и как-то грустно добавил Витька. — Охуенно!

— Влипли, — кивал круглым лицом Саша.

— А всё почему? — забурчал Сидор. — Потому что на вторую бомбу наш мудило-президент пожидился! А кинул бы вторую — добили бы их! Здесь бы в болотах и потопли все. И мы б тут не сидели.

— Ерунду городишь, Сидор, — возразил Павел. — Барабинские болота — это тебе не лощинка. Тут и двадцати бомб не хватит. Да и куда бросать? Их же на теплосканах ни хера не видно, правда, Герка?

— На седьмом точно не видно, а дауэллов у наших скупердяев нет. Железа у чернышей мало, разве что стамески эти да пилки. И ещё цепи видел для перепиливания бревен вручную. В общем, ни хера не видать на скане!

— Черныши в болото круто вросли. Хер теперь кто выковырит.

— И много их? — спросил Гарин, вяло шлифуя свою смарт-копию.

— Хуева туча!

— Вросли, падлы, людям жить не дают.

— Господа, а вы бежать не пробовали? — спросил Гарин, протирая пенсне от тут же налипшей деревянной пыли.

Пленники переглянулись.

— Тут, доктор, болото кругом, — заговорил Павел.

— Зимой можно, наверно, — предположил Герка. — По льду. Да и то… болото, оно ведь не везде замерзает. Шагнёшь — и в трясину.

— А за побег они карают, — произнёс Миша. — Жестоко.

— Как?

— Топят в трясине. Показательно.

— Топят, сволочи, — пробормотал Павел и вздохнул. — Да и вообще, доктор, это мы сейчас с вами тут хохмим, а по правде тут не до смеха. Бьют. А за брак тоже топят в болоте. И больных топят. И кто медленно работает. Молотом по кумполу — и в трясину.

— И пиздекс, — кивнул Митька.

Все замолчали.

— Ну а всё-таки, — не унимался Гарин. — На кой хрен им эти копии?

Павел кивнул на Антона:

— Вот книжник наш вроде догадался на кой.

— Книжник? Вы букинист?

— Нет, я филолог, — спокойно ответил седовласый.

— Филолог? Откуда?

— Омский университет, кафедра филологии.

— Омск? Далековато отсюда! Они там вас похитили?

— Да. Черныши и подальше забираются. У нас тут есть и китайцы, и монголы, и якуты. И даже один столяр из Иркутска.

— Классный столяр, за вторым столом сидит, — закивал носом Миша.

— Вы профессор?

— Нет, доцент.

— И какая специализация?

— Санкт-петербургская литература первой четверти XX века.

— Замечательно! Ну и что вы, Антон, простите, как вас по батюшке?

— Без отчеств. Мы в тюрьме. Вы спрашиваете про цель этой странной работы?

— Да.

— Я могу лишь догадываться. Весь процесс таков — нам дают оригинал, мы режем из него копии, оригиналы черныши потом толкут в каменных ступах и бросают в болото. Копии они потом собирают в мешки и куда-то уносят. Я думаю, они делают копии для какого-то магического ритуала, чтобы победить людей цивилизованного мира. А вот какой это ритуал — никто не знает.

Слова Антона не удивили Гарина. В сочетании с нудной работой пленников всё это производило угрюмое впечатление.

— Чёрт знает что… два месяца… бред… — пробормотал доктор, вяло натирая деревяшку наждаком.

— Побыстрей работать надо, побыстрей, — недовольно глянул на него Миша. — А то приварка не дадут.

— Да и утопить могут, — мрачно усмехнулся Павел.

— Каждый месяц кого-то в трясину кидают, — со спокойной невозмутимостью добавил Антон. — Для профилактики, так сказать.

— Так что, доктор, шевелиться надо, — шмыгнул носом Герка.

Доктор перестал задавать вопросы и тупо шлифовал то, что ему совали. Михаил давал столярные советы, доктор вяло старался их исполнять. Керосиновая лампа потрескивала фитилём, который надо было регулярно поправлять, воняла керосином. Так прошло часа три-четыре, и раздался резкий удар деревянного молота по висящему в цехе сосновому обрубку.

Заключённые встали, оставив всё на своих рабочих местах. Выстроившись в длинную очередь, они двинулись в соседнее помещение, причём одновременно заходило лишь десять человек — работники одного стола. Подошла очередь и гаринского стола. Толстый черныш пробурчал что-то и слегка тюкнул своей киянкой по плечу Павла, главного по русскому столу № 3. Павел сделал знак остальным, десятка вошла в корявое, пахнущее варевом помещение. Оно было смежным с кухней, отделённой загородкой из жердин. Сквозь жердины волосатые руки чернышей передали заключённым десять деревянных чаш с варевом. Сверху варева лежали кусочки какого-то мяса. В чашах торчали деревянные ложки.

— Сегодня приварочек в честь новенького! — подмигнул Митька доктору.

Взяв чаши, все тут же присели на бревно и стали быстро и жадно есть. Доктор попробовал и понял, что разносолов тут не предвидится — это же варево он ел утром. Он сунул в рот мясо, стал жевать. Вкус его ни о чём не говорил, но оно сильно пахло чем-то неприятным.

— Чьё мясо? — спросил он.

— Козлиный потрох, — пробормотал Витька.

— Вяленый, — добавил Антон, — а после размоченный.

— Ешьте быстро, доктор, — посоветовал Саша.

— А то молотком пизданут, — буркнул Сидор.

Жуя козлятину, Гарин покосился: за бревном сзади стоял ещё один черныш с молотком, такой же толстяк, что и тот, в цеху. Взгляд его смоляных, с розовым окоёмом глаз не выражал ничего хорошего. Гарин стал глотать похлёбку, благо она не была горячей. Но всё равно он отстал от девятерых, и когда те, закончив есть, вернули чаши с ложками в черноволосые руки, он ещё не доел свою порцию. Вдруг по голове неожиданно стукнули, чашка выпала из рук доктора на корявый пол. В ушах у него загудело; поперхнувшись, он свалился с бревна на пол. Сидор и Герка тут же подхватили его под руки, поволокли к неровному проёму-двери. Доктор кашлял, задыхаясь. Павел хлопнул его ладонью по спине. Изо рта доктора вылетел кусок непрожёванной козлятины. Бригада Антона вышла в проём, выволакивая доктора. А сзади в едальню запускали очередную десятку. В соседнем помещении стояли четыре больших бочки с водой и ковшами. Все напились, доктор, отдышавшись, тоже глотнул воды, сильно отдающей болотом. Отсюда вышли на просторное место, что-то вроде шатра. Оно радовало свежим воздухом и болотным пейзажем вокруг. На сплочённых верёвками стволах деревьев стояли столбы, поддерживающие большой навес из лапника и сухих ветвей. Под навесом курили и просто бродили, стояли, переговаривались десятки работающих в столярном цеху. Гарин, окончательно придя в себя после удара, с наслаждением вдохнул свежий воздух, пахнущий торфом и стоячей водой.