Владимир Сорокин - Доктор Гарин

— Какая гадость… — пробормотал он, отмахиваясь от комаров.

— Это парень с китайского стола, — раздалось рядом.

Гарин глянул налево. На соседнем месте сидел Герка, заметивший интерес доктора.

— Он немой!

— Ну и что?

— А то, что по-китайски самое противное оскорбление во цао ни дайе — «я твоего дедушку ебал». Так вот, этот пацан, если надо кому-то жёстко ответить, просто портки сымает и показывает!

— А столяр он классный, — добавил Витька, сидящий рядом с Геркой.

— Бред… — поморщился, отмахиваясь, Гарин и вознамерился было другой рукой зажать нос от нарастающего запаха человеческих отправлений, но задел пенсне, и оно сорвалось вниз и упало бы в тёмно-зелёную воду с проглядывающими мрачными отложениями старых и свежих каловых масс, если бы маленькая уверенная рука не поймала цепочку и не удержала бы самую дорогую вещь заключённого Гарина над болотом. Золотое пенсне закачалось над смрадной тёмной водой.

— Осторожней, доктор, — произнёс сидящий справа Антон.

— Благодарю вас, — пробормотал Гарин обескураженно, беря пенсне и водружая на прежнее место. — Ну и реакция у вас!

— Не пропьёшь, — невозмутимо улыбнулся филолог и громко, протяжно выпустил газы. — Мой вам совет: нос не зажимайте. И не отмахивайтесь от вампиров. Как писал великий Арто — где пахнет говном, пахнет жизнью. А отдать немного застоявшейся крови комарам полезно в любом случае. Это уже говорю я.

— Мудро и первое, и второе, — согласился доктор.

— И потом, вы же врач.

— Да, конечно. Но утром… сами знаете…

— Человек расслаблен? И забывает о профессии?

— Да, не только о ней. Мягкотелость и размягчение душевное…

— На краткое время погружают нас в блаженное состояние.

— И это чревато потерями!

На завтрак в столовой дали по куску козьей брынзы, варёной козлятины и чашку травяного чая, сдобренного мёдом, заставив Гарина вспомнить когда-то прочитанное о чернышевской популяции: они не возделывают землю, не сеют хлеб, но занимаются исключительно собирательством, бортничеством, охотой, разорением птичьих гнёзд, а из домашних животных держат только коз и голубей.

Съев свои порции и запив чаем, Гарин вместе со всеми вышел в прогулочно-курительную зону под навесом и, отмахиваясь от комаров, выкурил сигарету «Гора Белуха».

В цеху им дали японский, давно устаревший смартфон и десять липовых деревяшек. Подошёл черныш, заведующим инструментом для резчиков. Каждому выдали по коротенькому ножу с толстой рукояткой. Гарин повертел в руках деревяшку.

— Я размечу, все начнут резать, — заговорил Миша. — Сегодня вырежем, завтра будем шлифовать. Послезавтра — делать профиль. Потом сдаём.

Миша приложил смартфон к дощечкам и обвёл его карандашом, очертя контур. Все разобрали дощечки и приступили к работе. Дощечки оказались нетвёрдыми, нож легко входил в них. Но для Гарина такая работа была трудной, он неумело орудовал ножом.

«Так и порезаться легко…»

Он заметил, что пальцы соседей все в шрамах и ссадинах, залепленных старыми грязными пластырями.

«И пластыри современные припасли…»

Стараясь не порезаться, Гарин осторожно орудовал ножом. С угрюмыми лицами все работали молча, чувствовалось тяжёлое утреннее настроение пленников. Один Антон работал, что-то негромко насвистывая. Гарин не успел обрезать и треть контура, как по спине его слегка стукнули.

Он поднял голову. Рядом стояла альбиноска.

— Есть работа, — сказала она. — Вставай, идти.

Отложив дощечку и нож, Гарин встал и пошёл за Альбиной. Кривоного, но уверенно шагая, она провела его в небольшое помещение, оборудованное для медицинской помощи. Здесь стоял деревянный дощатый стол и несколько небольших подстольев. На них стояло и лежало похищенное чернышами у людей: бутыль спирта, чашки и тазы, несколько скальпелей, упаковка ватных тампонов, пачки бинтов и бактерицидных пластырей, спреи различных антисептиков, щипцы для зашивания ран, щипцы стоматолога, зонд для промывания желудка, несколько старомодных клизм, упаковка одноразовых шприцов, ампулы с антибиотиками и… роскошный современный японский аппарат для узи и ЭКГ. В углу был устроен умывальник с кувшином, тазом, куском нового мыла и полотенцем.

— Ждать! — приказала Альбина и вышла, притворив корявую дверь.

Гарин осмотрел свое хозяйство. Нажал кнопку «старт» на аппарате, но ничего не произошло. Он понял, что тот без аккумулятора.

«Лучше б они его вырезали из дерева!»

Он рассмеялся, снял пенсне, протёр. Дверь открылась, Альбина ввела в «кабинет» парня с азиатским лицом и приказала ему по-казахски раздеться. Парень с трудом повиновался. Видно было, что двигаться ему трудно. Раздевшись, повернулся к Гарину спиной. На спине у него лиловели семь больших фурункулов с жёлтыми гнойными головками. Их россыпь напоминала смятый ковш Большой Медведицы.

— Лечить! — приказала Альбина. — Если он болеть, мы его убивать.

— Не надо никого убивать, — назидательно ответил Гарин и приказал парню лечь на стол.

Постанывая, тот влез на стол и лёг на живот. Гарин пощупал его плечо и понял, что у парня жар.

— Вылечим, — сказал он Альбине.

Засучив рукава своей синей робы, Гарин с удовольствием вымыл руки мылом, вытер их совершенно чистым полотенцем, протёр спиртом скальпель, прыснул из спрея на спину и на скальпель и занялся фурункулами. Казах завыл от боли. Альбина стояла рядом и с интересом следила своими сапфировыми глазами за работой доктора. Закончив, доктор промыл раны спреем, промокнул тампонами, наложил повязку. Набрал в шприц антибиотик и сделал парню укол в худые прыщавые ягодицы.

— Три дня не должен работать. Я буду делать уколы. — Он показал шприц Альбине. — Он будет здоров.

Её бело-шерстяное лицо не выразило ничего. Она приказала парню одеться и увела. Второй больной был китаец. Он держался за живот. Альбина заговорила с ним по-китайски.

«Да она у них полиглот…»

Обследовав китайца и расспросив его на своём ломаном китайском, Гарин понял, что у того старая опухоль в кишечнике.

«Нашли кого похищать…»

Обезболивающих и анестезирующих препаратов на подстолье не оказалось.

«Черныши легко переносят боль… конечно… ради этого и создавались… у них и мыслей нет про обезболивание…»

— Ему нужна серьёзная операция, я не смогу это сделать, — сказал он Альбине. — Его нужно отпустить, он тяжело болен.

Альбина увела китайца. Потом были ещё два пленника — монгол и алтаец. У одного — гноящаяся рана на руке, у другого — незаживающие язвы на ногах. Гарину пришлось провозиться с ними до обеда. Всё это время Альбина молча наблюдала за работой врача.

«Стоит соляным столбом… — косился на неё Гарин. — Нет. Шерстяным!»