Юлия Меган - Ген молодости

– Ты знаешь, – говорила она матери. – Нам до семи лет даже не рассказывали, что такое город! Они скрывали от нас, что мы живём в городе. До семи лет!

– Кто скрывал?

– Воспитатели, конечно. Кто же ещё? Я была уверена, что мир состоит из нескольких зданий вокруг интерната, в которых живут старикашки.

Последнее слово сильно резануло слух Эмили, и она на секунду изменилась в лице. Её дочь, правда, ничего не заметила.

– Старикашки нас не любят, – жаловалась она. – Они считают, что дети – источник шума, грязи и проблем. Так мне сказала одна старая бабка. Прямо так, такими словами: шум, грязь и проблемы. «Зачем вас только рожают? – прошипела она мне в лицо. – Лишь попусту расходуют бюджетные средства на ваше содержание!»

«Золотые слова! – пронеслось в голове миссис Вайлоу. – Старая бабка была абсолютно права».

– Зачем ты с ней общалась? – спросила она, стараясь, чтобы эмоции не отразились на её лице. – И где ты её встретила?

– Старикашки часто приходят к нам в интернат, – беспечно ответила Шарлин. – Чаще всего жалуются на нас, но иногда хотят взять опекунство над кем-нибудь из воспитанников. Над теми, кто постарше, разумеется, и с кем уже вполне можно развлечься в постели.

Эмили впала в лёгкий ступор. Ну и как прикажете реагировать на такие слова? Прежде чем продолжить разговор, ей пришлось подумать несколько секунд.

– Откуда ты это знаешь?

– Раньше я часто подслушивала разговоры в кабинете мисс Мередит, – пожала плечами девочка. – Я создала специальную программу, которая помогает подслушивать и подглядывать сквозь стены. Правда, мне это быстро надоело. Разговоры всё одни и те же: секс, работа, пенсия, опять секс, опять работа…

Вот это был уже шок. Оказывается, девчонка – та ещё штучка. Подслушивает, подглядывает, да ещё и не стесняется об этом рассказывать!

«Ничего себе! – подумала Эмили. – Государство тратит бешеные деньги, чтобы оградить детей от грязи взрослого мира. Из роддомов их сразу определяют в изолированные интернаты. Они не смотрят телевизор, посещают только положенные по возрасту сайты, не знают, что такое агрессия и насилие и не знакомы с половыми отношениями… И всё равно находят способ засунуть свой нос, куда не следует!»

– А ты что, думала, я ничего не знаю? – Шарлин как будто прочитала мысли матери.

– Нет. – Миссис Вайлоу решила воспринять ситуацию, как должное. – Наоборот, я думаю, что современные дети знают гораздо больше, чем мы в их возрасте.

Классическая фраза родителей всех времён протянула между ними ещё одну ниточку взаимопонимания.

– Так вот! – обрадовано выпалила девочка. – Они начали рассказывать, что такое город, только когда нам исполнилось по семь лет! Разве это не нарушение прав ребёнка? Я уже в пять хотела знать, как устроен весь мир, а они мне про город рассказали в семь!

«Смотрите, какая юридически подкованная! – неприязненно подумала Эмили. – Нарушение прав!..»

– Этого хотели все дети или ты одна? – уточнила она.

– Не знаю, – вздёрнула подбородок Шарлин. – У всех я не спрашивала. Но я точно хотела! И не просто послушать чьи-то слова, а увидеть всё своими глазами! Услышать звуки, почувствовать запахи, проникнуться атмосферой…

«Для своих лет девчонка неплохо говорит, – отметила про себя миссис Вайлоу. – Интересно, наши дети все такие развитые?»

– Ну, смотреть тут особо не на что, – вслух сказала она. – Кругом одни многоэтажки. Какие-то из них жилые, какие-то давно заброшены. Да и запахов тут никаких нет. Всё из-за аллергии. Эта болезнь – бич нашего времени. Люди боятся её, как чумы, поэтому высаживают только гипоаллергенные растения и постоянно озонируют воздух в помещениях. Скверы все на одно лицо – пустота, тишина. Очень скоро тебе это всё наскучит, как и разговоры в кабинете мисс Мередит.

Шарлин замедлила шаг и посмотрела на мать долгим, непонимающим взглядом. Спуни, сидящий на плече хозяйки, изобразил на своей мордашке недоумение. Девочка совсем остановилась и медленно повернулась вокруг своей оси. Затем, также медленно, она повернулась в другую сторону. Эмили молча наблюдала за ней.

Вокруг, насколько хватало глаз, действительно, высились похожие, как близнецы, здания. Небольшая разница между ними была лишь в количестве этажей и подъездов. Их обрамляли одинаковые скверы, на клумбах росли цветы без пыльцы и запаха. Газоны с травой ровного, зелёного окраса были аккуратно подстрижены. Даже пёстрые дорожки из робения не вносили разнообразия в стандартный ландшафт.

– Я сразу и не поняла… Всё так же, как у нас в интернате? – растерянно спросила девочка. – Я и подумать не могла… Почему?

– Это наследие нашего перенаселённого прошлого, – вздохнула миссис Вайлоу. – Когда-то в Главном городе жило очень много людей. С каждым годом их становилось всё больше и больше, поэтому приходилось строить очень много домов. Высоченные небоскрёбы росли, как грибы после дождя. Их строили и строили, но число жителей росло быстрее. Правительству некогда было думать о красоте архитектуры, гораздо важнее было обеспечить граждан крышей над головой. Вот и возводили одинаковые здания по одинаковым проектам. И теперь мы, последующие поколения, вынуждены в этом жить.

Девочка посмотрела на мать широко распахнутыми глазами, а Спуни даже немного приоткрыл рот.

– Много людей? – спросила Шарлин. – И куда все потом делись?

– Умерли.

– От чего?

– По естественным причинам. Никто никого не убивал, поверь, – улыбнулась Эмили. – Детей стали рожать всё меньше, а стариков умирало всё больше… Вот, почти все и умерли. К тому же вокруг страны воздвигли стену, которая перекрыла поток беженцев. Так в нашем государстве и навели порядок.

Последние две фразы случайно сорвались у женщины с языка. Миссис Вайлоу поспешно захлопнула рот, но было уже поздно.

– Кто такие беженцы? – наморщила лоб Шарлин.

Эмили мысленно отругала себя за свою болтливость.

– Люди, которые вынуждены были уехать из тех мест, где родились и выросли, – неохотно пояснила она.

– А кто их вынудил? И зачем?

– Не кто, а что. Их вынуждали нищета, голод, войны. Разные были причины.

Мать явно не хотела вдаваться в подробности.

– Как ты сказала? Нищета? Голод? Э-э-э… Что там ещё?

– Войны, – подсказала миссис Вайлоу. В её взгляде мелькнула досада.

– Войны? – моргнула Шарлин. – Нищета, голод, войны? Что это за слова? Что они означают? Я впервые их слышу.

– Давай, я расскажу тебе как-нибудь в другой раз, – попыталась замять тему женщина.

Она молча костерила на все корки свой длинный язык. Ну, можно же было догадаться, что детям про это никто не рассказывал! Зачем юным гражданам с их неокрепшей психикой знать про весь этот кошмар? Детство должно быть радостным, ярким и безоблачным.