Андрей Кокоулин - Секретарь

Хортагрим едва не выскользнул у Лёшки из пальцев, и он, облившись ледяным потом, поймал его на колене и до боли ухватил вместе с ним кожу через джинсовую ткань.

— Ты, наверное, знаешь, что я ищу хельманне, — сказал Мёленбек, искоса глянув на Лёшку. — Также я не отказался бы от некоторых кристаллов, чтобы пополнить свои запасы. Я, видишь ли, несколько поиздержался с этим бегством.

Итерварр хохотнул, обретая четкий рисунок белесых бровей и холодные светло-зеленые глаза.

— Ты мне можешь что-то предложить в ответ, Солье?

— Могу, Гимур, могу. Не всё моё богатство сгинуло в Голодной башне. Как ты знаешь, я человек предусмотрительный. Кое-что припрятал на всякий случай.

Лёшка прижал кристалл к животу, и картинка с Итерварром вновь затуманилась.

— Как же мы обменяемся?

— Очень просто, — сказал Мёленбек, — ты кинешь мне хельманне. Затем я скажу тебе, где находится мой тайник.

Итерварр смеялся долго.

— Ох, — простонал он и, будто обессилев, свалился в кресло, — я и не думал, что меня попробуют обмануть таким примитивным способом. И ведь чуть не сработало! Кстати, зачем тебе хельманне, Солье? Играешься с проекциями? Или решил себе сделать в том мире миниатюрную копию Крисдольма, вытащив всех знакомых?

Мёленбек огладил бороду.

— Возможно, — сказал он холодно. — Это тебя не касается.

— А если я подсуну тебе хельлёйде?

Пальцы Мёленбека выбили дробь по столешнице.

— Неужели ты думаешь, что я работаю с ними сам? И неужели ты думаешь, что мой тайник не имеет некой защиты, которую можно, конечно, снять и без моей помощи, но это долго и утомительно, а можно и с моей?

— А вот теперь я тебе верю, — сказал Итерварр. — Значит, ты предлагаешь мне обмен? Не расскажешь, что я могу получить?

— Конечно. Даже покажу, — на ладони Мёленбека молочно-белый кристалл. — Если ты, конечно, не боишься.

— Еще одна примитивная ловушка?

— Зачем? В этом хольмгриме заключена часть моей памяти с тем, что находится в моём тайнике. Очень маленькая часть.

Он подкинул кристалл, и тот, словно невесомый лист, захваченный течением, поплыл в воздухе к разделяющей миры границе.

— Поймаешь, Гимур?

— Попробую.

Итерварр вытянул руку в сторону, кончики пальцев засветились слепяще-белым.

— Тогда лови.

Привстав из-за стола, Мёленбек сделал резкое движение рукой, и хольмгрим, получив ускорение, прожег в изображении с аркой и Итерварром крохотную тёмную дыру, которая тут же затянулась.

— Горячий!

Итерварр, как ни в чем не бывало поймав кристалл, перекинул его с ладони на ладонь и приложил к уху, будто ребенок, заключивший муху или жука в кулак.

Стало тихо.

Лёшка мотнул головой. Пот щипал переносицу и уголки глаз, солёной горечью пропиталась верхняя губа. Сдерживать давление и давить самому становилось всё тяжелее. Совсем не чувствовалось, что пальцы что-то сжимают. Было даже не понятно, есть эти пальцы или нет. По плечам расползалась закисшая, тянущая боль. Сухость колола горло.

Заканчивайте уже! — подумалось ему.

Лёшка сцепил зубы. Вот будет здорово, если в самый напряженный момент он хлопнется со стула на пол. Господин Мёленбек тоже, конечно, тянет кота…

— Ну, как? — спросил Мёленбек. — Годится?

— Хороший набор, — кивнул Итерварр, помедлив. — Так чьи хельманне тебе нужны?

— Солдат. Гвардейцев. Ликуртов и панциров. Старших командиров. Я знаю, ты вряд ли прошел мимо таких вещей.

— Надеешься воскресить разбитые кнафуры, Солье?

— Возможно.

— Это совершенно напрасно. Но хорошо, я посмотрю, подожди.

Итерварр исчез, кресло, арка с вазой слепились в серое пятно.

— Потерпи ещё немного, — произнёс в пустоту Мёленбек, но покосился на Лёшку. — Я всё вижу.

Лёшка кивнул.

— Ах, Солье! — вернувшийся быстрым шагом Итерварр приблизился к границе вплотную. — А ведь тебе повезло, у меня есть нечто замечательное. Я был в Паргиде после штурма, ходил по развалинам, видел казни оставшихся в живых защитников принцессы. Представь, у меня есть хельманне Кромваля. Вот! — Зажав большим и указательным пальцами, он показал Мёленбеку какой-то круглый предмет. — Но как я тебе его переправлю?

— Я открою канал.

— Не боишься?

Светло-зеленый глаз блеснул в насмешливом прищуре и тут же размазался обратно в пятно.

— Я уже отбоялся своё, — сказал Мёленбек. — Но этот страх научил меня осторожности. Поэтому канал я тебе открою всего на мгновение, достаточное, чтобы послать мне хельманне. А потом скажу, где находится мой тайник.

— Смиренно жду, Солье.

Мёленбек надул щеки и выдохнул:

— Бросай!

На уровне головы Итерварра участок пространства размером с ладонь сделался прозрачным, и маленький округлый предмет, похожий на брошь или медальон с чёрным камнем, подкинутый, легко пролетел сквозь.

И сразу за ним вдруг просунулась тёмная, заросшая коротким рыжим волосом страшная морда, сплюснутая сверху и снизу, с костяным наростом вместо подбородка, с мокрым дыхальцем посередине и с широко разнесенными слепыми глазами.

За мордой последовала жилистая шея, а за шеей в дыру сунулась скрюченная трехпалая лапка и заскребла по воздуху.

— Развлекайтесь, — обронил Итерварр и исчез.

Лёшка смотрел на морду во все глаза и не знал, что делать. Из головы неожиданно пропали все мысли. Тварь шевелила губами, трясла складками, свисающими с морды, и упорно пыталась пролезть.

— Лёшка! — словно откуда-то издалека крикнул Мёленбек.

Лёшка повернул голову.

Владелец особняка, уперев колено в столешницу и страшно вылупив глаза, тянул из воздуха какие-то золотые, с красными проблесками нити. Нити то проступали, то таяли, сплетаясь в хаотичный узор.

— Хортагрим, Алексей.

— Что?

Мёленбек раскрыл рот.

Звуки из него поплыли так медленно, что Лёшка разобрал только долгое «и» в конце. Тварь копошилась в отверстии, вяло царапая пустоту лапой. Шея ее по сантиметру, по два проталкивалась в кабинет. Правый слепой глаз, узкий, стиснутый острыми ресницами, казалось, смотрел прямо…

Свет мигнул.

Лёшка почувствовал дурноту, темнота нахлынула на него, будто прилив, и тут же отступила. Привычный мир вылепился тусклым и желтоватым, а через мгновение снова ухнул обратно во тьму, рассыпав посверки золотых нитей.

— …ксей, — донеслось словно через вату.

Лёшка сморщился.

Голос хитро забрался внутрь и противно зазвенел, заставляя темноту светлеть. Сей, сей, сей! Сделалось холодно.

— Алексей!

Под черепом взорвалась петарда боли, и Лёшка обнаружил себя лежащим на ковре перед столом — стул на боку, кристалл утонул в ворсе, тело скрючилось в желании сохранить зыбкую позу, в которой боль чувствовалась слабее. Дышать было трудно.

В дверном проёме застыл Штессан, и за ним — Мальгрув.