Вальдемар Лысяк - MW-04-05

Средневековая церковь не разрешала монархам так высоко возносить проституток, посему они стали музами людей искусства. Впрочем, они были ими с древнейших времен, их воспевали Менандр, Теренций и Аристофан; особо знаменитых одаряли неустанной любовью мастера пера, как например, прекрасную Демо, телом которой радовались три поколения царей (Антигон, Деметрий и Антигон Гонатус). Они же становились моделями для наибольших шедевров античной скульптуры и живописи. Такой божественной моделью была Теодата, которую учил разврату сам Сократ. Гарпалос - как я уже вспоминал - установил памятник куртизанки Питийоники на дороге из Афин в священный город Элевзис, другая же куртизанка, Фрина, сама себе поставила памятник за собранные занятиями проституцией деньги.

Люди искусства всегда чувствовали себя в борделях как в родном доме, достаточно вспомнить знаме­нитого приятеля Микельанжело, Тициана, Генриха VIII, папы Юлия III и многих других - Аретино, который родился и умер в публичном доме (его матерью была проститутка, а жизнь его закончилась в доме терпимости его сестер, в Венеции, где его так рассмешили, что он неудачно упал со стула и ударился головой), или же Ту­луз-Лотрека, которому долгое время стол и дом (плюс рождественские подарки) давали девочки из парижского борделя Мадам Сюзанны, или же японца Утамаро, который, равно как и Лотрек, никогда не переставал любить дешевых куртизанок и отплачивал им за добро тем, что делал с них портреты (никто, кроме этих двоих, не под­нялся выше в изображении с помощью кисти женщин из публичных домов), либо же... об этом можно было бы долго распространяться, но нам пора возвратиться к Боттичелли.

Во времена Ренессанса, который начал возвращать европейскому искусству свободу в отношении обнаженного тела, проститутки в качестве моделей сыграли колоссальную роль. Они позировали не только для обнаженной натуры, что итальянский историк, Чезаре Канту, заключил в полную отчаяния фразу: "И вообще, дух язычества в те времена так расползся по Италии, что на алтарях можно было увидеть изображения знаме­нитых транстеверинок (проституток, работающих на Транстевере, квартале публичных домов в Риме - прим. авт.), которых их любовники, художники, поместили на священных картинах (...) даже в папских часовнях. Весьма скоро (во второй половине XVI века) проституток осудил папа Сикст V, предавая их анафеме, но спра­ведливость восторжествовала в том, что никто не снял эти священные изображения с церковных алтарей и стен (слишком много пришлось бы снимать). Там же они находятся и до сегодняшнего времени, неся на себе бремя молитв и прошений множества поколений, и уже почти не помнит, кому принадлежали лица этих Мадонн. А тот, кто помнит, помнит также и притчу о Христе и блуднице, и думает о ней не с презрением, но сочувствием к этим несчастным девицам, каждая из которых - это человеческое существо, и каждая - пусть даже занимаясь дичайшим развратом с несколькими мужчинами одновременно - мечтает о сердечных связях, о теплых, мелан­холических, облаченных поэзией, временем и истинностью трогательных вздохах, о букетах цыетов и клятвах, проникающих в душу будто молитва у священного образа, и бережет эти мечтания будто бдительный пастырь, чтобы до конца не превратиться в животное.

Боттичелли, скорее всего, выбрал для своей работы из флорентийского борделя самое красивое, самое напоминающее фигуру Симонетты грешное тело, пририсовал к нему золотоволосую головку любимой и так "родилась первая в живописи нагая женщина из мужских чувственных снов" (Мальро в интервью для "Le Point"). Но ни Мальро, и никто до него или после него, вплоть до меня, не заметил, что женская обнаженная натура была полностью доминирована (за исключением испанской живописи, Веласкеса и Гойи) блондинками. Все картины перечислить невозможно, так как это заняло бы множество места, но внимание обратить на это стоит: "Венера за туалетом" современного Боттичелли столпа венецианской живописи, Беллини (1430-1516),

обладает каштаново-золотистыми волосами и, сидя обнаженной, осматривает в зеркале эффект осветления, ибо этот цвет волос является переходным к цвету волос блондинки. Блондинками являются также: роскошно разде­тая "Спящая Венера" ученика Беллини, Джорджоне (1478-1510), "Три Грации" Рафаэля (1483-1520), "Цирцея" Досса Досси (1479-1542) и возненавиженная ревнующей к своему Зевсу Герой "Ио" Корреджио (1494-1534). Несколько родившихся в первой половине XVI века "Венер", нимф и "Диан" другого ученика Беллини, Ти­циана (1485/90 - 1576), мастера венецианской школы живописи, которого считали виртуозом женской обна­женной натуры - это золотистые и пшеничные блондинки. Их лица - мордашки аристократических дам (напри­мер, Элеонора Гонзага из Урбино), но их совершенно обнаженные тела, это прелести дамочек совершенно из другого класса. Казимеж Хлендовский в книге "Рококо в Италии" пишет: "Тициан не умел и не желал писать святых женщин (...) Всякая женщина Тициана - это здоровое существо, гордость рода человеческого". А по­скольку Тициан - как нам известно - в обнаженной натуре забирал у этих здоровых существ лица. чтобы на их место поместить лица аристократических дам, долг этим девушкам возвращал тем, что портретировал их в ка­честве Мадонн. В результате, каждая из этих Мадонн художника, который "не умел писать святых женщин", была "святой только для почитателей красоты, возносить молитвы к такой было бы сложно", в связи с чем "Францисканцы от изумления не пожелали признать подобных Мадонн с буйным телом". Но они сдались перед "здравым мнением венецианцев", и каждая из тициановских Мадонн "вошла в собор".

Но не только в Италии блондинки воцарились на холстах художников. "Венера" Кранаха Старшего (1472-1553), а также все его "Евы", "Нимфы" и т.д., это совершенно голенькие, ничего не прикрывающие свет­лые блондинки; точно такая же и "Венера" Кранаха Младшего (1515-1586). Все голые "Грации" и "Венера" Бальдунга Грина (1476-1545) имеют в волосах солнце и золото. Точно так же и "Ева" Дюрера (1471-1528) и Ве­нера в "Парисовом Суде" швейцарца Дойча (14484-1530).

"Излишне манерничающие" по мнению историков искусства, хотя и ничего не теряющие от своих обнаженных прелестей "Венеры", "Ариадны", "Леды", "Сусанны" и другие голенькие красотки маньеристов: Бронзини (1503-1572), Вазари (1511-1574), Тинторетто (1518-1594) и Веронезе (1528-1588) - это блондинки, причем Вазари самым наглым образом скопировал, включая и название, "Рождение Венеры" Боттичелли (с единственным, разве что, исключением - у стоящей в раковине "блондиночки-дурочки" короткие волосы, и те­перь она не заслоняет уже ни единого сантиметра своей красоты).