Вальдемар Лысяк - MW-04-05

Таким вот образом с женщина были сняты покровы, и каждый мог теперь глядеть. Как писал Маку­шиньский: "Эта несчастная ошибка жизни, которую каждый желает видеть голой". Но уж когда все это нача­лось - оказалось, что осознал это, просматривая самые знаменитые во всей истории живописи картины с обна­женной натурой. Девяносто процентов (а может даже и больше) художников в своих программных обнаженных натурах написали блондинок. Как минимум половина из них писала только блондинок. Здесь не может быть никаких сомнений - это колоссальнейшая галерея золотоволосых дам, целая армия голеньких блондинок, в те­чение нескольких веков марширующая в наши современные музеи и частные коллекции. Получается, будто брюнетки и шатенки погибли от какой-то заразы и уже просто невозможно найти натурщицу с темными воло­сами. Но ведб мы-то знаем, почему так "мужчины предпочитают блондинок".

Трудно сказать, кто первый отважился и написал обнаженную женщину. В часовне семейства Бран­каччи флорентийского собора Св. Марии дель Кармине Мазаччо (1401-1429) и Мазолино да Паникале (1383-1477) уже в третьем десятилетии XV века написали Рай с обнаженными Евами, в которых эротизма было ни на грош, но которые были блондинками. Потом пришел Ганс Мемлинг (после 1430-1494), который создал "оше­ломительное изображение обнаженной, хотя и несколько недостаточно упитанной Вирсавии" (Майкл Левей), и в триптихе которого "Страшный Суд", созданном перед 1473 годом, буквально роятся совершенно голые жен­щины, одни блондинки, но все еще в библейской сцене и в массе, а оба этих момента снимают эротизм так же действенно, как и переполненный нудистский пляж. Возможно, что перед Боттичелли был еще Лука Синьорелли (после 1441-1523), в картине которого "Пан" блондинка-Венера совершенно обнажена, но все равно, первым типично светским, понимаемым в современных категориях считать произведение Боттичелли.

Раннеренессансный флорентийский художник Сандро Боттичелли, настоящее имя которого было Алек­сандро ди Мариано Филипепи, дважды, около 1480 года (нечто вроде первоначальной версии), а потом в 1486-1490 годах (окончательная версия) написал полностью раздетую женщину в аллегорических картинах "Рожде­ние Венеры". Нагая, красивейшая девушка-богиня стоит будто в лодке в огромной ракушке на поверхности слегка волнующегося моря. Струи просвеченных солнцем золотых волос взлетают на ветру вокруг ее головки и могучим каскадом спадают на спину, окружают бедро и, поддерживаемые рукой, прикрывают холмик лона. С левой стороны кадра вздымающиеся в воздухе персонификации Зефиров сильными дуновениями подталкивают Венеру к берегу (это символизирует, что чувства приводят к страсти), а там уже ожидает богиня весны Хора с платьем, чтобы прикрыть наготу прибывшей. С формальной точки зрения холст этот был иллюстрацией одного из мотивов поэмы "Джиостра" придворного поэта дома Медичи - Полициано (в свою очередь, Анджело Поли­циано был вдохновлен гомерическим гимном, обращенным к Афродите). В действительности же это была ми­фологизированная проекция чувств Боттичелли к своей дальней родственнице Симонетте.

Сказочной красоты блондинка, родившаяся около 1451 года, Симонетта Каттанео своей восхититель­ной красой бросила на колени всех поэтов, музыкантов и скульпторов Флоренции. Ее называли "Прекрасной Симонеттой" или же по-просту - "Ля Беллой". Боттичелли познакомился с ней в 1472 году, когда она в шест­надцатилетнем возрасте выходила замуж зп Марко Веспуччи. Но, как и всякая "блондиночка-дурочка" верной оставалась недолго. Когда в 1475 году двоюродный брат Лоренцо Великолепного, Джулиано Медичи, устроил грандиозный рыцарский турнир в честь сеньоры Веспуччи - все знали, что это праздник для его любовницы. В то время Джулиано заказал у Боттичелли портрет Симонетты на знамени, с которым должен был выступать на турнире. Вскоре после того, на двадцать пятом году жизни, "Ля Белла" умерла от туберкулеза. После ее смерти правитель Флоренции, Лоренцо Медичи (Лоренцо Великолепный), обратился к Боттичелли с просьбой написать "Рождение Венеры" с изображением Симонетты, говоря при этом: "Красота ее при жизни была радостью для наших глаз, пускай же сейчас утешит нас ее далекий отблеск..." Боттичелли только того и ждал и создал первую типичную обнаженную женскую натуру, хранящуюся в настоящее время (финальная версия) во флорентийской "Галлерия делли Уфицци" и оцененную как самая дорогая обнаженная женская натура в истории искусства (ее стоимость - 40 миллионов долларов!). Симонетта на этой картине, напоенной тончайшим колоритом, залитой весенней деликатностью чувств художника к модели, стыдлива и недвижна как античная статуя, что можно объяснить стремлением Боттичелли соотнести ее с традициями древней Венеры Стыдливой и с одной из про­павших в веках картин античности ("Венера Анадиомена" Апеллеса), но она к тому же печальна и вроде бы даже разочарованная - разве же такой приходит весной на Землю богиня любви? Почему же ее лишили радости чувств и счастья, проистекающего из чуда возрождения природы? Не отражается ли в этом беспомощность ху­дожника, не воспринимающего поэзии гетеросексуализма? (Сам Боттичелли был гомосексуалом). Возможно и так, прибавляя к этому и вполне понятную печаль других людей, что она умерла такой молодой, оставляя так много неисполненныз обещаний и снов? Возможно, именно потому на обеих картинах она такая летучая, взды­мающаяся в пространстве, наполовину божественная - наполовину людская, будто призрак из потустороннего мира, почти что прозрачная - так сильно связующаяся с миром духов, что впоследствии критики будут писать о "болезненных флорентийках Боттичелли".

Я написал "модель". Только это не совсем так. Лицо наверняка "снято" с живой модели во время сеанса позирования. Боттичелли писал ее портрет еще до смерти Симонетты, а затем размножал во многих картинах те черты, которые и так никогда забыть бы не смог. Но вот нагое тело? Позирование обнаженной перед художни­ком в расчет не входило, это вам еще не те времена, когда сестра Наполеона, Полина Боргезе, и не станет скры­вать, что позировала перед Кановой совершенно голой. Что оставалось? Профессиональные модели. Такой профессии тогда еще не существовало, посему роль моделей исполняли любовницы художников, а прежде всего служительницы древнейшей на свете профессии, проститутки, наградой для которых стало то, что их лица теперь принадлежат Мадоннам, перед которыми в храмах молятся толпы.

Век XVI, когда умер Боттичелли, был последним столетием огромного общественного успеха и уважае­мого статуса проституток. В те времена представительницы их цеха принимали обязательное участие в каждом большом тожестве на итальянской земле. Вплоть до 1548 года такая делегатка занимала место на официальной трибуне рядом со светскими и церковными вельможами и была единственной женщиной среди них. Шлейф подобных связей тянулся уже тысячелетиями, а стоит помнить, что в священные храмы проститутки пришли в глубокой древности, причем не через иконографию, но во плоти. Во многих древних державах проституцией занимались в культовых местах, а полученные за это деньги отдавали богам. Свой стыд в качестве жертвы во­злагали на алтарь занимавшиеся проституцией в храмах жрицы многочисленных богинь (финикийской Астар­ты, армянской Анити, Великой богини сирийцев в Гелиополисе и т.д.). В Карфагене девушки занимались раз­вратом пред глазами божества, а собранные деньги копили на приданое. Демосфен провозгласил прекрасную речь в защиту проститутки Неаеры в храме Кибелы. Министр государственной казны империи Александра Ве­ликого, Гарпалос, поставил своей любимой куртизанке как богине Афродите два памятника (в Афинах и Вави­лоне). Победу над персами при Саламине греки приписывали молитвам женщин легкого поведения. Солон по­ставил храм в честь Венеры на деньги, собранные хозяйками публичных домов, а ощущавший в себе тот же самый дух, что и древние, Вильгельм граф Пуатье выстроил в Ниорте дом терпимости с монастырским уста­вом. Людовик Святой, плывя со своими священными отрядами в священный же крестовый поход с целью от­бить гробницу Христа из мусульманских рук, не позабыл присоединить к своей флотилии корабль с проститут­ками. В Японии проституция имела в себе нечто от набожности с того времени, когда последний монарх-свя­щеннослужитель ("даири") утонул, убегая от светского повелителя ("коубо"), и тогда фрейлины его двора, не имея средств на пропитание, должны были заняться платной любовью. Уважение к проституткам укрепляло их связи с господами мира сего и их влияние на повелителей. Это никто иной как куртизанка Таис уговорила пья­ного Александра Великого, чтобы тот спалил дворец Ксеркса в Персеполисе. Фемистокл-победитель проехал по улицам Афин в колеснице с четырьмя проститутками, а Марк Антоний во время своего триумфа вез с собою Цитериду, воспитанницу одного из римских лупанаров. Платная куртизанка Претия через свое влияние на все­могущего Цетега добилась для Лукулла поста главнокомандующего войсками в Азии. Нерон был постоянным гостем в домах терпимости. С детства занимавшаяся проституцией киприотка Теодора стала императрицей, женой Юстиниана, самого всесильного повелителя Византии.