Вальдемар Лысяк - MW-06-07

Вскоре после того по России разнеслись слухи, что в пустыне Пантелеймоновского монастыря в Пе­тербурге неисправимый брат Антоний создал новый монашеский заговор. Полиция охотно занялась бы этим "подстрекателем", вот только ей нельзя было вступать в монастырские владения. Ничего, справились. По пред­ставлению Священного Синода и по приказу министра внутренних дел Булатович был сослан из столицы в родную деревню Луциковка. Это был домашний арест, в котором "сумасшедший монах" начал строить свой третий мятежный "катер". Каким-то только одному ему известным способом он созвал в Луциковку бывших афонских монахов и с их помощью заложил основы общества светских монахов. За эту ересь его поставили перед судом. По случайности в первый же день судебного разбирательства вспыхнула мировая война. Обви­няемый немедленно сменил "катер" конспиративный на военный - попросился добровольцем на фронт. Пред­ложение было тут же принято, так как за этим таилась надежда, что подобный безумец не переживет на фронте и нескольких дней.

Именованный полковым священником, Булатович неустанно рвался (в качестве разведчика) на линию огня, вот только пули никак не рвались к нему. Очень быстро поняли, что с надеждами стоит попрощаться, ибо такого человека фронтовые пули-дуры просто не берут, а он же, как исповедник, держит в своих руках солдат­ские души, засевая в них зерно размышлений и сомнений. Тогда его убрали из армии и вновь сослали в Луци­ковку. Через неделю в саду нашли его тело. Согласно официальной версии он совершил самоубийство, так как был умалишенным. Но только умалишенные поверили в это.

Так палачами тайной жандармерии был убит еще один из обитателей моего сада. Он проиграл. Ему по­везло. Перед тем он сыграл свою жизнь как прекрасную мелодию, которую сам же и сложил, а после того про­играл свой мятеж, и потому-то и был счастливчиком. Ведь если бы он выиграл во главе тех, которых обратил к отчаянной борьбе, то наверняка ими же и был бы осужден и поставлен к стенке, он - зеркало их совести, и раз­бился бы на тысячи осколков, настолько мелких, что в них не смогла бы уже отразиться никакая подлость, чтобы блеснуть в заплывшие буркалы укором или презрением. Так кем же следует быть, чтобы стать таким как он? Безумцем, вечным мальчишкой, поэтом? Только нужно ли быть безумцем, чтобы взглянуть в синее небо, где кувыркаются птицы, и расхохотаться от всего сердца, когда рухнет здание, которое с потом и в самоотрече­нии строили мы многие годы? Как Зорба и его хозяин, когда последнее дерево порвало последний трос конст­рукции, и все рухнуло будто карточный домик. А потом танцевать босыми ногами на мокрой гальке берега ка­кой-то сумасшедший танец клефтов (клефт - по-гречески "товарищ". В фильме "Грек Зорба" главный герой танцует один такое вот групповое сиртаки, придуманный, искусственнвй танец, который после фильма сделался народным - прим. перев.)?

Нужно ли быть маленьким мальчиком, чтобы пережить все это, а потом, уже находясь на пороге зрело­сти, вглядеться в самого себя, задуматься и - как Роберт Слокум, герой романа Джозефа Хеллера "Что-то слу­чилось" - понять: "Наконец-то я знаю, кем бы мне хотелось стать, когда вырасту. Когда я выросту, мне хотелось бы стать маленьким мальчиком".

Нужно ли быть поэтом? Лоуренс Даррел написал: "Мужчина - это поэт вечно бунтующий против са­мого себя". Поэт - это не тот, что с перышком, ибо он не бунтует, а только подлизывается к режиму или заго­ворщикам. Время поэтов-революционеров издохло от укуса электронной блохи, которую можно прицепить к столу, стенке, внутрь автомобиля, телефонной трубки, приклеить к груди подосланной девушки и человеческой душе. Так что сегодня "мужчина - поэт, вечно бунтующий против себя самого", это уже не грозная тень, прони­кающая ночью сквозь пески пустыни, под стеной уснувшего монастыря или в степных буераках, чтобы защи­щать "забытые Богом" дела. А точнее, таких осталось очень и очень немного - это вымирающая порода.

Впрочем, для этого даже не нужен револьвер. Имеется еще несколько профессий, а точнее - призваний, наполненных самоубийственной поэзией. И несколько, может чуть больше десятка певцов, таких как "Рыжий" Эдейр.

Пол "Ред" Эдейр, рыжеволосый техасец, исключительнейший специалист по усмирению нефтяных ка­тастроф. Он стал известен во всем мире, когда 22 апреля 1977 года гейзер черной, маслянистой жидкости разо­рвал стальные запоры скважины # 14 эксплуатационной платформы "Браво" норвежского нефтяного поля Эко­фиск. Ежечасно четыре миллиона литров нефти извергалось в Северное Море, а Европа, несмотря на все уси­лия, не могла усмирить катаклизм. После пяти неудачных попыток зачопить скважину, в самой критичной си­туации, из Америки была вызвана самая последняя надежда - великий Эдейр. Тогда ему было уже 62 года6 и он мог выслать своих людей, которых вышколил до абсолютного совершенства. Но ведь не затем в молодости вступил он в эту игру, чтобы к старости перестать быть "мальчишкой" и потерять такую оказию прекрасно умереть. Эдейр прилетел в Европу, а потом, находясь во главе своего отряда, с которым среди чудовищного рычания гейзера нефти, смешанной с газом при температуре более 100 градусов Цельсия, общался только лишь жестами, 2 мая, через 181 час и 4 минуты с момента взрыва, буквально чудом закупорил апокалиптичную во­ронку. Была 80% вероятность того, что смесь нефти и газа воспламенится, и что "Рыжий" сгорит будто цветок из папиросной бумаги. Но она не вспыхнула, а он еще раз вышел живым. До этого уже несколько раз он плясал на самой грани жизни и смерти. Взорвавшийся газ подбросил его на 90 футов в воздух. Он падал в кратер с ки­пящей нефтью. Сероводород ослепил его на несколько месяцев. Другой взрыв разможжил ему почти все кости. Несколько раз врачи заявляли, что до конца дней своих он уже не поднимется с постели. Они ошибались - Эдейр сотни раз устраивал заговоры против своего тела, против своих надорванных мышц и сухожилий, своих костей, склеенных будто фарфоровые чашки, и сотни раз приходил в сознание как поэт. Самую прекрасную свою строфу сымпровизировал он после победы на Экофиск. Один из тысяч осаждающих его журналистов спросил:

- Мистер Эдейр, почему в возрасте шестидесяти двух лет вы занимаетесь такой самоубийственной профессией?

"Рыжий" усмехнулся и сказал:

- Потому что я содержу очень требовательную жену.

Да, можно помечтать, сидя в кресле. Несомненной истиной является сказанное Кшиштофом Клопотов­ским в рецензии на "Паршивую дюжину": что подобные увлечения "предназначены для психопатов, а доступны идиотам. Если не один, так другой торчит почти в каждом из нас, у избранных они присутствуют оба". Избран­ные садятся на парусник, а умные и здоровые располагаются на диване и сопят: знаешь, такой катер...