Дмитрий Казаков - TEENариум. Антология невероятных историй [сборник litres]

Брюс всматривался в развалины замка, которые при дневном свете не казались такими таинственными и угрожающими, и он не поделился с Джинни тем, что слышал ночью, – наверное, почудилось.

Вдоль топкого берега тоже шла проложенная человеком каменная тропа, которая привела их к стоящему на небольшом холме старинному зданию с красивой вывеской на входе: «Вэлкам!» И ниже: «Нью клаб». Вход обрамляла гирлянда разноцветных воздушных шаров – верный признак, что здесь будет праздник.

Джинни так посмотрела на Брюса, что он понял: девушка ждет от него слов восхищения. Восхищения выдумкой и душевной чистотой, вложенной в украшение клуба.

И он от всей души сказал:

– Круто!

Возвращаться домой не хотелось, но он устал, разболелась нога, и Джинни это заметила. Они повернули назад, и Брюс снова увидел с замиранием сердца: справа и слева от поселка и даже за ним, сколько хватало глаз, раскинулась радужная вересковая пустошь.

На пороге дома их встретила Грэни Пенни, отругала за долгую прогулку, поворчала, но в голосе ее прорывалась радость от того, что Брюс идет на поправку.

Попрощавшись и пообещав зайти за Брюсом завтра после полудня, когда должен начаться праздник, Джинни упорхнула, но радость в душе Брюса теперь не улетела вместе с ней. Оберегая эту радость, он холил ее и лелеял в своей душе целый день, думая о том, что завтра будет праздник и будет Джинни, и что Джинни и есть праздник.

Все, что в этот день случилось дальше, было для него не существенно, он ничего больше и не запомнил, лишь в памяти всплывали картины – мост к развалинам замка и Джинни, клуб, украшенный воздушными шарами, и Джинни, разноцветная вересковая пустошь и Джинни.

Заснул он сразу, как только лег в постель, но среди ночи что-то опять разбудило его, посторонний звук, доносившийся со стороны озера. Подойдя к окну, он вгляделся в темноту – ночь была безлунная, небо закрывали тучи, моросил мелкий дождь. Вдруг – или это ему показалось – где-то в том месте на озере, где как раз находились развалины замка, где-то в середине, возник слабый поток света, устремился вверх, заметался и тут же исчез. И вслед за этим Брюсу снова послышался слабый скрежет, или хриплый стон, или то и другое, и затем тишина. Тишина и темень.

Слышал ли кто-нибудь еще в поселке эти звуки? Может, и нет – дом бабули Пенни стоял ближе всех к берегу озера и, особенно, к мосту, соединяющему берег с развалинами замка.

Он так и не смог заснуть до утра, веря и не веря, что увиденное им и услышанное было на самом деле, понимая, что прошедший через испытание Чертовой Тропой человек вполне мог лишиться рассудка. Поэтому он решил не говорить ничего бабуле Пенни и вообще никому.

Когда-то давно в поселке Блэкмор была небольшая ткацкая фабрика. Ткали клетчатую ткань для килтов. Фабрика со временем пришла в упадок, но само здание сохранилось хорошо. Часть его занимает начальная школа для детей от пяти до двенадцати лет, а также помещение служит воскресной школой и местом собраний для церковной общины. Другая часть используется как клуб, особенно летом, когда на летние каникулы в Блэкмор съезжается много молодежи. И хотя мебель в клубе довольно старая, входная дверь сияет новой жизнерадостной вывеской «Вэлкам!». А ниже, чуть мельче: «Нью клаб».

Еще в поселке имелась небольшая гостиница типа «кровать и завтрак», хозяйкой которой была миссис Бернет. Она прибыла из Англии, да так и прижилась здесь, выйдя замуж за мистера Бернета, школьного учителя физкультуры и очень уважаемого в поселке человека. На первом этаже гостиницы – магазин, где можно купить товары первой необходимости и даже есть телефон.

Гостиница никогда не пустует – в любой сезон найдутся любители насладиться видами Раннохских болот, холмистыми долинами, заросшими вереском или покрытыми снегом. Уж не говоря о живописных берегах глубоководных озер – лохов, таких, как Лох-Левен, куда мистер Бернет водит пеших туристов на несколько дней и, пугая их, складно рассказывает байки о здешних местах, не всегда правдивые, зато захватывающие воображение.

Наконец наступило утро, и Брюс, не выспавшийся, в дурном настроении пошел в ванную и, взглянув в зеркало на небритую хмурую физиономию, ужаснулся. Он взял с полочки над зеркалом крем для бритья и бритву с новым лезвием, заботливо приготовленные для него бабулей Пенни, и с огромным удовольствием побрился! Такого наслаждения он давно не испытывал – а как иначе, если тебя уже довольно долго бреют неумелой рукой, а лицо протирают салфеткой, смоченной водой из тазика.

Получив восторженный комплимент от попугая Пола: «Дурак родился!», а от бабули Пенни своеобразное: «Оден поцеловал», Брюс сам застелил постель, позавтракал, оделся и почувствовал, что рана на боку уже почти его не беспокоит. Но при ходьбе опухшее колено напоминало о себе сверлящей болью, хотя опухоль стараниями бабули Пенни постепенно спадала. Грэни Пенни помыла посуду, прибрала на кухне, надела праздничное платье и бусы, и сама – новая и праздничная – отправилась в клуб помогать, в чем потребуется.

Брюс взял газету, сел в кресло у окна, куда еще ни разу не садился, считая, что ему, как больному, полагается лежать и сидеть на кровати. Он открыл и стал перелистывать страницы газеты без особого интереса, постоянно поглядывая на часы на стене в ожидании Джинни.

Ровно в двенадцать часов появилась Джинни, сияющая в предвкушении праздника и сама, как праздник, принесла из прихожей его палку, и они не спеша отправились к клубу.

У клуба уже толпились люди, как жители поселка, так и гости, но и новые еще прибывали – на машинах, на мотоциклах, на велосипедах, приветствуя друг друга по именам и по прозвищам. Наконец двери открылись, и толпа с хохотом и шутками, острыми, не всегда приличными, как единая семья, хлынула в здание. Мужчины галантно пропускали женщин вперед, впрочем, стараясь приобнять зазевавшуюся даму. Но никому, ни самой даме, ни даже ее законному супругу это не казалось обидным – законный супруг тоже был не прочь прижать к себе какую-нибудь даму. Гомонила и визжала ребятня, своя и приехавшая с родителями, все радовались в предвкушении большого веселья. А большое веселье ждало всех сразу за дверью клуба.

В огромном помещении на всем, что имело плоскую поверхность – на столах, на подоконниках и даже в корзинах на полу вдоль стен, – было изобилие всяких закусок, всяких вкусностей, которыми так славились хозяйки Блэкмора. Многие семьи привезли корзины угощений. Был отдельный детский уголок с напитками, компотами, мороженым и сладостями.

Джинни с Брюсом протиснулись в тот угол, где собралась молодежь – местные и приезжие молодые люди и девушки. Многие из них уже знали историю Брюса, но разглядывали его настороженно, стараясь угадать, что за птица этот студент и нужен ли он им. Однако открытый взгляд и дружелюбная улыбка Брюса, рука, протянутая каждому парню для рукопожатия, не оставили сомнения в его самых лучших намерениях. Только один парень не пожал ему руку и демонстративно отвернулся, изучая этикетку на бутылке.