Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

В ту ночь Мвита не отпускал меня, и мне не пришлось за него цепляться.

Назавтра мы вышли в путь до рассвета. На запад. Строго на запад. У нас был компас, солнце не слишком палило. Луйю, Фанази, Дити и Бинта стали играть в загадки. Мне не хотелось, и я пошла сзади. Мвита шагал впереди всех. После пробуждения он не сказал мне ничего, кроме «доброго утра». Луйю бросила играть и пошла рядом со мной.

– Дурацкая игра, – сказала она, поддергивая свой мешок.

– Согласна.

Чуть погодя она остановила меня, положив руку на плечо.

– Так что происходит между тобой и Мвитой?

Глядя, как остальные удаляются, я покачала головой.

Она недовольно нахмурилась.

– Не отмахивайся от меня. Я ни шагу больше не ступлю, пока ты не расскажешь мне хоть что-нибудь.

– Да пожалуйста.

Я двинулась вперед. Она пошла за мной.

– Онье, я твой друг. Поделись со мной хоть чем-нибудь. Вы с Мвитой на куски друг друга порвете, если не разделите с кем-то этот груз. Мвита наверняка что-то рассказывает Фанази.

Я посмотрела на нее.

– Они разговаривают. Сама видишь, они то и дело куда-то уходят. А ты можешь поговорить со мной.

Возможно, так и было. Они были разные – Фанази воспитан в уважении к традициям, Мвита рожден в нарушение традиций, – но иногда различия ведут к сходству.

– Я не хочу, чтобы это узнали Дити и Бинта, – сказала я наконец.

– Конечно.

– Я… – вдруг я поняла, что сейчас заплачу. Сглотнула: – Я ученица Аро.

– Я знаю, – сказала она, насупившись. – Ты прошла инициацию и…

– И… есть последствия.

– Головная боль.

Я кивнула.

– Мы все это знаем, – сказала Луйю.

– Но это не так просто. У боли есть причина. Эта боль… призрак будущего.

Мы остановились.

– Какого именно будущего?

– Моей смерти. Часть инициации – увидеть собственную смерть.

– И как ты умрешь?

– Меня выведут перед толпой нуру, зароют по шею в землю и забросают камнями.

Луйю свирепо раздула ноздри.

– Сколько… сколько тебе будет лет, когда это случится?

– Не знаю. Я не видела своего лица.

– Когда у тебя болит голова, ты чувствуешь, будто тебе в голову летят камни?

Я кивнула.

– О, Ани.

Она обняла меня одной рукой.

– И еще одно, – сказала я, помолчав. – В пророчестве ошибка…

– Это будет женщина-эву.

– Откуда ты?..

– Я догадалась. Так все обретает смысл, – Луйю засмеялась. – Я путешествую со звездой.

Я грустно улыбнулась:

– Пока что нет.

В следующие несколько недель нам с Мвитой было трудно разговаривать друг с другом. Но во время привалов мы не могли оторваться друг от друга. Я по-прежнему боялась забеременеть, но физическая тяга была сильнее. Мы очень любили друг друга, но говорить не могли. Могли только так. Мы старались потише, но нас все слышали. Мы с Мвитой по ночам были так поглощены друг другом, а днем – нашими темными мыслями, что нас это не волновало.

И только когда одним холодным вечером Дити подошла ко мне поговорить, я поняла, что между нами что-то неладно.

Она говорила тихо, но, казалось, была готова растерзать меня.

– Вы что, с ума сошли? – сказала она, опускаясь на колени рядом со мной.

Я подняла глаза от похлебки из зайчатины и кактуса, которую помешивала. Ее тон меня напряг.

– Дити, ты вторгаешься в мое личное пространство.

Она придвинулась ближе.

– Мы вас слышим каждую ночь! Вы как пустынные зайцы. Если не будете следить за собой, то когда мы придем на Запад, нас будет не шестеро, а больше. Никто не будет рад ребенку-эву от родителей-эву.

Я собрала всю свою волю, чтобы не треснуть ее ложкой по лбу.

– Отойди от меня.

– Нет, – сказала она, но вид у нее был напуганный. – Я… прости меня.

Она дотронулась до моего плеча. Я посмотрела на ее руку, и она ее отдернула.

– Не обязательно этим хвастаться, Онье.

– Что ты?..

– Раз уж ты овладела всей этой магией, может, исцелишь и нас? Или ты у нас единственная женщина, которой позволено наслаждаться соитием?

Я не успела ответить, как прибежала Луйю.

– Эй! – она показывала на что-то за нашими спинами. – Эй, что это такое?

Мы обернулись. Я не поверила глазам. На нас бежала стая рыжих диких псов, да так быстро, что за ними тянулся длинный пыльный след. Справа и слева от них бежали два облезлых одногорбых верблюда и пять газелей с длинными спиральными рогами. Над ними летели семь ястребов.

– Бросайте всё! – заорала я. – Бегите!

Дити, Фанази и Луйю бросились бежать, таща с собой обомлевшую Бинту.

– Мвита, давай! – крикнула я, потому что он так и не вылез из палатки и я знала, что он спал.

Я расстегнула молнию. Он так и спал без задних ног.

– Мвита! – заорала я.

Но звуки тонули в топоте копыт.

Его глаза открылись. Потом распахнулись широко. Он схватил меня и притянул к себе. Мы прижались друг к другу как можно теснее, а зверье топтало наш лагерь. Собаки набросились на мою похлебку – они оттащили котелок от огня, не испугавшись жара. Газели и верблюды обнюхивали палатки. Мы с Мвитой сидели тихо – они сунули головы к нам в палатку и взяли все, что приглянулось. Один из верблюдов нашел мой запас сладкого кактуса. Глядя на нас, он жевал сладости с видимым удовольствием. Я выругалась.

Другой верблюд сунул морду в ведро и выхлебал всю воду. Ястребы спикировали на зайчатину, которую вялили Дити и Бинта. Покончив со всем, животные вместе потопали прочь.

– Первое правило пустыни, – сказала я, выползая из палатки, – никогда не отвергай спутника, если он не собирается тебя съесть. Интересно, давно ли эти животные вот так промышляют.

– Нам с Фанази придется сегодня идти на охоту, – сказал Мвита.

Вернулись сердитые Луйю, Дити, Бинта и Фанази.

– Надо их всех убить и съесть, – сказала Бинта.

– Если напасть на одного из них, они нападут все, – сказала я.

Мы собрали уцелевшую еду, ее оказалось немного. Вечером Фанази, Мвита и Луйю, настоявшая на том, чтобы пойти с мужчинами, отправились на поиски пищи.

Дити, избегая меня, уселась играть в манкалу с Бинтой. Я нагрела воды: давно пора было помыться. Я стояла в темноте за палаткой, поливала себя теплой водой, и тут меня в руку укусила мошка. Заклинание каменного костра частично отгоняло кусачих насекомых, но изредка кто-то просачивался. Я убила мошку, хлопнув по лодыжке. На коже остался кровавый след.

– Фу, – сказала я, смывая его.

Место укуса уже налилось краснотой. Моя кожа краснеет от самого легкого шлепка или укуса. И у Мвиты так же. У эву чувствительная кожа. Я быстро закончила мытье.

В ту ночь я заметила, что Дити спит в палатке Бинты. Они с Фанази уже не могли спать рядом. Все было настолько плохо.