Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

Вождь Ассон смерил нас долгим свирепым взглядом, а старик С-сэйку, прежде чем покинуть наш лагерь, еще раз внимательно оглядел меня, а потом Мвиту.

– Какие странные люди, – сказал Фанази, когда они ушли.

– У меня нет хорошей одежды, – пожаловалась Дити.

Луйю закатила глаза.

– Что, у них все имена начинаются с С либо содержат С? – сказал Фанази. – Будто они потомки змей.

– Этот звук разносится лучше всех: с-с-с-с. Они живут в постоянном шуме песчаной бури, так что в этом есть смысл, – сказал Мвита, уходя в палатку.

– Мвита, ты рассмотрел того старика? – спросила я, присоединившись к нему. – Не помню его имени.

– С-сэйку, – сказал Мвита. – Следи за ним внимательно.

– Зачем? Думаешь, от него будут неприятности? Мне он совсем не понравился.

– А вождь Ассон? Выглядел злобно.

Я покачала головой.

– Он, наверное, всегда хмурый. А вот старик мне не понравился.

– Это потому, что он тоже колдун, Онье.

Сказав это, Мвита горько рассмеялся и что-то пробормотал.

– А? Что ты сказал?

Он снова повернулся ко мне и наклонил голову набок.

– Ани клянусь – не пойму, как так может быть, что я это вижу, а ты нет? – он снова замолк. – Как это вышло… – потом выругался и отвернулся.

– Мвита! – громко сказала я, беря его за руку. Он ее не отдернул, хотя я нарочно впилась ногтями в его кожу. – Договори.

Он приблизил свое лицо к моему.

– Я должен был стать колдуном, а ты – целительницей. Так всегда было: мужчина – женщина.

– Что ж, ты не он, – прошипела я, стараясь говорить тише. – Это не твоя мать в пустыне отчаяния просила все силы земли сделать ее дочь колдуньей. Это не ты зачат от изнасилования. Ты дитя любви, помнишь? И это не ты, согласно пророчеству провидца-нуру, сделаешь что-то настолько ужасное, что тебя выволокут перед толпой нуру, закопают по шею и забьют камнями до смерти!

Он схватил меня за плечи. Его левый глаз дергался.

– Что? – прошептал он. – Ты…

Мы смотрели друг на друга.

– Это… моя судьба, – сказала я. Я не собиралась сообщать ему об этом таким образом – совсем. – Думаешь, я это выбрала? Я сопротивлялась с самого рождения. Но ты говоришь так, будто я отняла у тебя сокровище.

– Эй, Онье? – позвала Луйю из своей палатки. – Надень рапу и кофту, что подарила тебе та тетка в Банзе.

– Хорошая мысль, – ответила я, все еще глядя на Мвиту.

Было слышно, как Фанази игриво сказал: «Иди сюда». Луйю захихикала.

Мвита вышел из палатки. Я высунула голову наружу – хотела позвать его обратно. Но он шел быстро, не здороваясь со встречными людьми, с обнаженной головой, прижав подбородок к груди.

Единственное, что мне не нравилось в Мвите, – эти вот древние убеждения насчет значимости и участи мужчин и женщин. Кто он такой, чтобы считать, что обязан быть в центре всего просто потому, что он мужчина? Это стояло между нами с самой первой встречи. Я опять вспомнила историю Тиа и Зубейра. Терпеть ее не могу.

Спустя два часа я проснулась со слезами, высохшими на лице. Откуда-то доносилась музыка.

– Вставай, – трясла меня Луйю. – Что с тобой?

– Ничего, – промямлила я. – Устала.

– Пир начинается.

Она надела свою лучшую лиловую рапу и синюю кофту. Одежда была слегка поношенная, но она переплела свои косички в спираль и надела серьги.

Она пахла душистым маслом, которым она, Дити и Бинта обливались дома с головы до ног. Я закусила губу, думая о Бинте.

– Ты не одета! Я принесу воды и тряпку. Не знаю, где эти люди моются – вокруг всегда есть народ.

Я медленно села, пытаясь стряхнуть сон. Потрогала свою длинную косу. После бури в ней было полно песка. Я ее расплетала, когда вернулась Луйю с теплой водой.

– Ты пойдешь с распущенными волосами?

– Почему бы и нет. Мыть голову некогда.

– Проснись, – сказала она, слегка похлопав меня по щеке. – Будет прикольно.

– Ты видела Мвиту?

– Нет.

Я надела наряд из Банзы, понимая, что эта разноцветная одежда привлечет внимание, которого мне не хотелось. Расчесала длинные густые волосы и, смочив водой, попыталась их пригладить. Луйю ждала меня возле палатки, чтобы спрыснуть душистым маслом.

– Ну вот. Ты выглядишь и пахнешь прекрасно.

Но я заметила снисхождение в ее глазах. Кто родился эву, всегда останется эву. Фанази надел коричневые штаны и заляпанную белую рубаху, в которой ходил почти каждый день, но побрил лицо и голову. Стали заметны его высокие скулы и длинная шея. На Дити были синяя рапа и кофта, которой я раньше не видела. Наверное, Фанази купил их ей в Банзе. Она расчесала свою пышную прическу афро и уложила ее в правильный шар. Я с досадой заметила, что Фанази изо всех сил старается не смотреть на Дити и жадно пожирает глазами Луйю. Более запутавшегося мужчины я не видела.

– Ладно, – сказала Луйю и двинулась первой. – Пошли.

Мы шли, а я раздумывала, давно ли этот народ стал кочевым племенем. Наверное, очень-очень давно. Шатры, разбитые за считанные часы, были уютными, как настоящие дома. У них даже были полы из меховых шкур какого-то коричневого зверя.

Растения они везли с собой в больших мешках, набитых пахучим веществом, называемым почвой. И они все пользовались мелкими заклинаниями, чтобы разжигать огонь, отгонять насекомых и так далее. У ва были и школы. А вот книг почти не было. Слишком тяжело везти. Но несколько штук, чтобы учиться читать, были. Кое-что из этого я увидела по дороге на пир. Но большую часть узнала потом, когда мы у них гостили.

Это было большое собрание, грандиозный пир, устроенный в центре деревни. Музыканты играли на гитарах и пели. Все были одеты в лучшее. Одежда была простая: на мужчинах красные штаны и рубахи, на женщинах – разные красные платья. Некоторые женские платья были расшиты бусинами по подолу и рукавам, а другие были обрезаны так, чтобы выглядели лохмотьями.

Тогда я уже смотрела на себя глазами Мвиты. Я была красивой. Это один из ценнейших даров Мвиты мне. Без его помощи я никогда не поверила бы, что красива. Однако глядя на этот народ – молодых, старых, мужчин, женщин, детей – с красно-коричневой кожей, карими глазами и грациозными движениями, я понимала, что красивее людей я не видела. Даже старики двигались с грацией газелей. А мужчины не стеснялись. Они смотрели тебе прямо в глаза и охотно улыбались. Очень красивые люди.

– Добро пожаловать, – сказал юноша, беря Дити за руку.

Та очень широко ему улыбнулась.

– Добро пожаловать, – сказал другой юноша, проталкиваясь к Луйю.

Их обеих приветствовали несколько юношей. С Фанази здоровались девушки, но он был слишком занят – следил за Дити и Луйю. Мне люди просто кивали, не приближаясь, и я подумала – неужели даже этот обособленный и скрытный народ демонизирует рожденных эву?