Василий Воронков - Песня песка [litres]

Где ему можно дышать без маски.

Нив впервые увидел во сне Ану в ночь перед последним возвращением в город, когда устал так сильно, что долго не мог заснуть.

До рассвета оставалось несколько часов, а Нив всё ещё беспокойно ворочался в кровати. Он пытался заснуть, медленно и глубоко дышал, представлял длинные, уходящие в темноту коридоры, одинаковые дюны, построенные по лекалу городские дома. Это немного помогало. Он пребывал в странном состоянии, где-то на грани бодрствования и сна, когда однообразные дюны и коридоры вдруг сменились яркими и пронзительными образами.

Поезда проносились под ними, исчезая в сером тумане, рассекая тревожные сумерки раскалёнными фарами. Город под вечер задыхался в чаде, тонул в грохоте и суете, но всё это уже давно стало для Нива привычным и знакомым. Родным. Пустыня превратилась в наваждение, в глупую выдумку Кханда, потеряла смысл в тот миг, когда виман пролетел над заградительной стеной.

Ближе к центру врезались в городской ландшафт бадваны, точно обветренные металлические скелеты. Поезда разлетались в воздухе, с рёвом и грохотом мчались в потоках ветра. На мостовых собирались толпы. Рабочий день подходил к концу, все возвращались домой.

Упадра.

Виман поднялся выше, и улицы внизу слились в серое полотно.

Ниву снилось, что он уходит глубоко в пустыню, в самое сердце спящих земель, однако идёт он не один, и не с болтливым стариком, рассказывающим о видах песка, а вместе с Аной.

Дышать там, где воздух непрозрачный от зноя, нельзя без маски – Нив знал об этом во сне, но всё равно маску не взял. Он даже не надел тюрбан, как учил его Кханд. Ана же обвязалась длинным серым платком, оставив открытыми только глаза, удивительные серые глаза.

Нив не знал, куда они идут, но он знал, что их путешествие имеет значение куда большее, чем все его предыдущие полёты в мекхала-агкати. Позади медленно исчезал за высокими перекатами песка призрачный город.

Виман на несколько секунд завис в воздухе – в иллюминаторе вокруг корабля струился жар от рокочущих дюз, – и плавно пошёл на снижение, медленно поворачиваясь вокруг оси. Корабль окатывали волны кипящего воздуха. На мираж уже походил нечёткий городской ландшафт, дрожащий в мареве. Нив представил, как сейчас спустится на посадочную площадку, но увидит только пески.

Виман страшно покачнулся и замер. Двигатели захлебнулись, на несколько секунд в пассажирском отсеке погасли лампы. Нив сидел в темноте, едва разреженной тусклым светом из иллюминатора. Кто-то прошептал несколько слов на гали – невольную молитву. Со стоном поднялась огромная дверь. Потянуло гарью, жжёной резиной. Нив вышел из вимана и посмотрел на пустое серое небо.

Больше никаких звёзд. Он дома.

Ноги вязли в песке. Воду с собой они несли в больших флягах, похожих на древние сосуды для вина, однако пить было нельзя – им предстоял длинный путь, они должны экономить воду.

Они ушли вечером, когда уже смеркалось, но стоило им миновать ближайшую дюну, как небо прояснилось, словно там, в сердце пустыни, никогда не наступает ночь.

Часто после возвращения Ниву казалось, что за время его отсутствия в городе прошло несколько лет, отгремели пропущенные праздники красок, поднялись над улицами новые бадваны, сменилось расписание поездов, а Ана извелась от ожидания.

Он на новой земле. Здесь всё ему незнакомо.

Нив неуверенно переминался с ноги на ногу перед дверями на улицу в плеве. Странное чувство никак не хотело его отпускать. Он вздохнул и уже собирался выйти на грохочущую мостовую, когда за спиной раздался чей-то звонкий голос:

– Ниверт!

Он обернулся. Это просто девушка из бюро, которая раздаёт официальные письма на проходной и умеет улыбаться всем подряд совершенно одинаковой улыбкой.

– Вот, вам пришло! – улыбнулась девушка. – Только что принесли, не успели даже в ящик кинуть. А вы ведь не проверяете никогда!

И протянула ему жёлтый конверт.

Нив принял его, не говоря ни слова. Конверт. Плотная бумага, полное имя получателя, печать. Какое-нибудь распоряжение, официальный документ.

– С удачным возвращением! – сказала девушка.

Нив спрятал конверт в карман.

Смеркалось, загорались синие огни. После сводящей с ума жары вечерние улицы казались промёрзшими насквозь. Нива бил озноб, он растирал ладонями плечи. Небо без звёзд вызывало гнетущее чувство – как будто он ослеп, разучился видеть то, что видят все остальные.

Нужно было спешить.

Он знал, что Ана ждёт его, что она не сможет заснуть, пока он не вернётся. Раньше она порывалась встречать его на улице у центральной – на посадочную площадку её никогда не пускали, – и Нив едва смог её отговорить. Но, тем не менее, она всякий раз выходила из дома и стояла у дверей подъезда, вглядываясь в лица людей, которые шли от Нивартана.

Конверт лежал во внутреннем кармане пиджака.

Они не говорили. Нив был необъяснимо уверен во сне, что разговаривать в пустыне нельзя. Быть может, из-за того, что тело теряет влагу во время разговоров.

Нужно соблюдать калавиат – особый закон тишины.

Они шли вглубь пустыни.

Ана смотрела на Нива своими удивительными глазами, она была так красива несмотря на то, что лицо её закрывала грязная тряпка.

Ниву хотелось пить.

Он быстро шагал к хагате. Голова отяжелела от усталости. Возвращение из песков всегда давалось нелегко, как если бы он прошёл всё расстояние от ламбды – сотню миль по иступляющей жаре – пешком.

Но больше всего его беспокоил жёлтый конверт, который ему вручили в центральной.

Он не знал, чего ему ожидать. Он не подавал никаких заявлений, да и на работе последнее время ничего не происходило. Последний раз он получил официальное письмо после злоключения с Эвамом, когда они чуть не сварились заживо из-за отказавшей системы очистки воздуха в вимане.

Нив остановился и запустил руку в карман. Посмотреть сейчас? Но вместо этого спешно зашагал дальше.

Они понимали друг друга без слов. Он устал, ему хочется пить. Во сне ему не требовались слова, чтобы объяснить это.

Ана остановилась и удивлённо посмотрела на него. Её серые глаза.

Они же взяли с собой фляги с водой.

Но они направляются в сердце пустыни, в самый центр спящих земель, где вечный полдень и никогда не идёт дождь. Город уже скрылся за горизонтом, они уходят навсегда.

Фляги с водой.

Ана сняла с пояса похожую на кувшин флягу, вытащила с влажным скрипом пробку.

Нив уже чувствовал приятную влагу во рту.

Ана смотрела на него долгим удивлённым взглядом, словно он забыл о чём-то очень важном и теперь даже не понимает, зачем они идут в пески.