Василий Воронков - Песня песка [litres]

Нив почему-то думал, что за спиной его простираются пески, что всё вокруг – знакомый квартал родного города, горящие окна домов, бледно-голубое облачное небо – исчезнет, как безумное видение, стоит ему лишь обернуться.

Однако потом он понял, что вовсе не в Южном Хапуре. Он добрался до конца улицы и увидел вдали дюны. Ветер поднимал тучи песка, небо темнело у горизонта. Нив знал, что не может повернуть назад, что ему остаётся лишь идти навстречу буре.

И проснулся.

Утром Нив проводил Ану до работы и вернулся домой. Старый приёмник с хрипящим вещателем вместо санганаки, улицы со стальным бадваном вместо дюн. Он радовался этому недолгому одиночеству. Не придётся притворяться, что ничего не произошло, что его просто измотала проведённая в песках неделя.

Вчера, перед сном, Нив думал, что сразу же, только проснувшись, поедет в центральную, напишет жалобу, новое заявление – расскажет всем, что ему не нужен никакой перевод, и он готов всю жизнь оставаться в песках, подобно Кханду.

Однако ехать в центральную он не торопился.

У него болела голова, лоб был горячим, как во время простуды, хотя последнюю неделю он жил в адской жаровне. Он ненадолго прилёг, однако дхаав едва работал, и ему поплохело от духоты.

Нив вышел на улицу. Близился полдень. Город заливало светом. Хотелось с кем-то поговорить.

Нив направился было в самад неподалёку, но остановился, не пройдя и половины пути. Он боялся пить.

Солнце пекло его непокрытую голову. Он подумал, что зря опять ослушался Кханда и вышел в пустыню, не нацепив тюрбан, скрученный из грязного полотенца. Старик знает, что говорит.

Над головой Нива с грохотом пронёсся скоростной поезд, подняв волну едкой пыли, и Нив вздрогнул, как очнувшись. Он огляделся по сторонам и – рассмеялся. Прохожие с опаской смотрели на него, но Нив не мог остановиться.

Он не поехал в управление. Не поехал он туда и на следующий день. У него ещё много времени – нет нужды делать всё впопыхах. Он всегда успеет отказаться. Они ведь будут только рады, что какой-то дурпта решил загнуться в пустыне по собственной воле, абхила-сита.

Так прошла вся неделя.

Ана ничего не заметила – или ничего не сказала. Под конец Нив чувствовал странную радость, что вновь улетает за стену, и стыдился этого. Но там, вдали от города, где даже оброненная капля воды тут же превращается в песок – там, где нельзя дышать без маски, – он сможет спокойно всё обдумать. Там ему не нужно будет притворяться, не нужно будет ничего скрывать.

Нива в этот раз назначили на сто двадцать шестую – и опять вместе с Кхандом. Вылет в пояс ветров планировался только на третий день, а сразу после приезда они полетели к каменистой равнине на юге, где Кханд даже не стал по своему обыкновению выбирать место для установки гиры.

Они развернули гиру рядом с кораблем, и та ритмично отсчитывала секунды.

– Что-то случилось? – спросил Кханд.

Старик стоял к Ниву спиной, горделиво расправив плечи и делая вид, что изучает каменную гряду вдалеке.

– Да нет, – сказал Нив. – Даже не знаю.

– Не знаешь? – усмехнулся Кханд, и его маска захрипела.

Нив не ответил.

По пути на ламбду они молчали. Нив сидел, ссутулившись, погружённый в свои мысли. Иллюминатор заливало пронзительным светом.

– Нив!

Нив вздрогнул и поднял голову. Кханд показал пальцем на горящую сигнальную лампу.

– Что это? – удивился Нив. – Мы ведь уже должны были…

– Ахи его знает! – хмыкнул Кханд. – Скорее всего, нас немножко потрясёт.

Нив схватился за поручень в стене.

– Да не бойся ты так! – рассмеялся Кханд. – Встречный ветер, наверное, сильный. И всё. По протоколу, понимаешь, положено в таких случаях аварийку включать. Просто наши виманасы об этом обычно забывают. Не знают, видимо, где кнопка находится.

Нив кивнул, но так и не отпустил поручни.

– Да что с тобой сегодня? – покачал головой Кханд.

Корабль долетел до ламбды без происшествий. Кханд почти разочарованно посмотрел на мигающую сигнальную лампу.

– Ну, вот! – сказал он. – Только понапрасну напугал нашего навака. Когда нужно, не включают. Когда не нужно…

Навака. Новичок. Спустя год он по-прежнему оставался новичком.

Весь оставшийся день Нив провел в своём отсеке, работы у него хватало, однако он постоянно отвлекался и делал ошибки. Он хотел рассказать о своём переводе Кханду, но в то же время боялся того, что насоветует ему старик.

Вечером он вышел в гаандхарва-заалу, где уже сидел Кханд, закинув ногу на ногу и скучающе позёвывая.

– Нистыр сукрия́? Наработался? – спросил Кханд.

– Не хочешь прогуляться? – сказал Нив.

Кханд качнул рукой – дескать, почему бы и нет, – и тут же водрузил на голову тюрбан, словно только и ждал, когда появится Нив и предложит выйти в пустыню. Нив же долго возился, как навака, которому предстоит первая прогулка по поясу ветров. Он даже полез за маской, хотя на сто двадцать шестой в этом не было никакой нужды, и Кханд остановил его, по-отечески положив на плечо руку.

– Анаку́ла! – сказал старик.

В пустыне смеркалось. На небе зажигались первые звёзды. Тихий, точно ослабшее дыхание, ветер уже не обдавал жаром, как днём.

– Я получил письмо о переводе в Южный Хапур, – сказал Нив. – Так неожиданно.

Кханд остановился и посмотрел на Нива, нахмурившись. Его загоревшее обветренное лицо стало совсем морщинистым и старым.

– Я сам никаких заявлений не подавал. Вообще ничего не делал. Работал молча – и всё. А они взяли и прислали. Как будто… Даже не знаю, что произошло. Я получил письмо неделю назад, когда вернулся.

Кханд молчал.

– Южный Хапур – это город, где я…

– Да помню я, ахи!

Кханд схватил его за руку и потащил за собой.

– Пойдём!

Они пересекли посадочную площадку и так далеко ушли от ламбды, что её сверкающий купол скрылся за пологими дюнами. Хотя дневная жара спадала, и солнце на затянутом пылью небе медленно гасло, растворяясь в песке, по лбу Нива струился пот. Он быстро выбился из сил и даже пожалел, что не взял с собой фляжку. Во рту у него пересохло.

– Вон там!

Кханд наконец остановился и показал куда-то рукой. Ветер усилился, и с гребней высоких дюн взвились в воздух маленькие песчаные смерчи. Нив прикрылся рукавом, чтобы пыль не попала в глаза. Он не сразу заметил темноту, которая поднималась от горизонта.

– Как ты это понял? – поражённо прошептал он. – Ведь на ламбде…

– Есть приметы! – усмехнулся старик. – Вот отработаешь тут с моё… – и замолчал.

Нив не отрывал глаз от растущей чёрной тучи вдали. Казалось, спустя сотни лет непрерывного полдня в сердце мёртвых песков наступает долгожданная ночь.

– И это придёт к нам?

– Сатаму́кха. Хотя вряд ли. Судя по направлению ветра, обойдёт нас. – Кханд поправил тюрбан на голове и взглянул на Нива. – Да и в любом случае, чего нам бояться? Пропустим полёт утром, если разойдётся. Тус, тоже мне атьяхита.