Василий Воронков - Песня песка [litres]

Как мог он забыть?

Ана медленно наклонила флягу.

Нив нашёл в вагоне свободное местечко, несмотря на вечернюю толчею – он пристроился у расцарапанного окна, которое кто-то исполосовал вдоль и поперёк перочинным ножом или ключами, как если бы хотел вычеркнуть из существования проносящийся вид.

Город. Вечер. Газовый свет, который с непривычки режет глаза.

Нив вытащил конверт.

Ядовито-жёлтый, крепко умасленный клеем – так, что бумага с одного края сморщилась, как обожжённая кожа. Может, это запоздалый ответ на одно из старых заявлений, церемонное решение по результатам парикши, заплутавшее в бесконечных почтовых пересылках из-за чей-то ошибки. Нив усмехнулся, но лицо его тут же побледнело, и он поспешно спрятал письмо в нагрудный карман.

Поезд нёсся над улицей. Нив боялся, что они пролетят мимо Нивартана, что уставший машинист забудет о его остановке.

Он заранее встал у дверей.

Оставалось совсем немного. Нив вслушивался в музыку из вещателей. Наконец полилась знакомая заунывная мелодия.

Поезд прибывал.

Ана медленно переворачивала флягу.

Нет, нет, что же ты делаешь, нам ведь нужна вода!

Ана смотрела на него с недоумением. Они уходят в пустыню навсегда. Города уже нет. Песчаное море вышло из берегов.

Нив хотел остановить её, перехватить у неё флягу, но не смог пошевелиться. Чувство влаги во рту сменила сухая ядовитая горечь.

Вместо воды из фляги сыпался песок, тонкие струйки песка, которые подхватывал и уносил ветер.

Они уходят навсегда.

Ана не ждала его у подъезда, как обычно, и это испугало Нива, хотя он всегда просил её не выходить из дома. Он поднялся в квартиру, открыл дверь.

Свет нигде не горел, радио на столе не работало, тихо шипел старый дхаав.

Ана лежала на постели в одежде и – спала. Она часто и неровно дышала, лицо её было призрачно-синим из-за света уличных фонарей, который падал в окно.

Нив снял куртку и повесил её у двери. Сел за стол. Ана раньше никогда не засыпала до его прихода. Наверное, она так устала, что не смогла бороться со сном. Нив подумал, что нужно всё-таки разбудить её. Она ведь ждала его. Легла, даже не раздевшись.

Потом вспомнил про конверт.

Он вытащил конверт из куртки и вновь почувствовал, что совершенно не хочет его открывать. Он не находил себе места. Прошёл на кухню, закрыл за собой дверь и включил свет. Поставил на плиту чайник. Чашка крепкого хараса сейчас бы не помешала. Есть не хотелось, хотя раньше Ана всегда готовила что-то к его приезду. Но он уже ужинал – на ламбде, вместе с Кхандом.

Нив уселся за кухонный стол и положил перед собой запечатанное письмо. Оно чем-то отличалось от дежурных повесток и от тех официальных посланий с раздражающе вежливыми отказами, которые приходили раньше. Но Нив никак не мог понять, чем.

Наконец он распечатал конверт. И не поверил глазам.

«Мы рады Вам сообщить, что нами было принято положительное решение о переводе Вас в бюро радиорелейной связи в Южном Хапуре. Мы более чем уверены, что Ваши способности и опыт очень пригодятся в Южном Хапуре. Также, если по истечении первого года…»

В письме обещали какое-то повышение, но Нив уже не мог читать дальше. Письмо выскользнуло у него из руки.

Засвистел чайник.

Нив бросился снимать его с плиты и обжёг руку. Открыл кран над умывальником и подставил кисть под холодную струю воды. Боль почти не чувствовалась, руку приятно холодило. Но стоило Ниву закрутить кран, как ожог тут же заныл.

Он вздохнул, поднял с пола письмо и спрятал его в карман брюк. Потом сел за стол и попытался успокоиться. Забавно, ведь он получил то, чего много лет ждал, однако теперь этот перевод пугает его больше, чем работа в песках.

Но ведь это ничего не значит. Никто не сможет заставить его вернуться в Южный Хапур, если он сам того не желает. Он написал последнее заявление несколько лет назад, когда ещё не жил вместе с Аной. Ана не сможет с ним полететь. Они должны это понимать. Они не в силах его заставить. В конце концов он всегда может уйти из бюро.

Нив успокоился и решил всё-таки заварить себе хараса, когда за дверью послышался шорох.

Дверь приоткрылась, и в проёме показалась Ана.

– Ой! – сказала она. – Ты уже здесь! А я… Наверное, я проспала. Так обидно!

Нив обнял её. Она уткнулась ему в плечо, плечи её вздрагивали – казалось, она плачет.

– Ты, наверное, давно здесь? – спросила Ана.

– Нет, только пришёл, – сказал Нив.

Ана села за стол.

– А я прилегла. Думала, ненадолго. А вот как получилось! Что ж ты меня не разбудил, когда пришёл!

– Да я только что пришёл! Чайник вот только вскипятить успел. Как раз собирался тебя будить.

Ана ничего не сказала.

– Хочешь харас? – спросил Нив.

– Да. Ой! – Ана встрепенулась. – Ты же, наверное, голодный! Погоди, я…

Она вскочила из-за стола. Нив положил ей руки на плечи.

– Я не голодный. Я уже ел на ламбде.

Ана смотрела на него с недоверием.

– Мне правда не хочется есть. Я же тебе говорил, нас там кормят просто на убой.

Нив налил кипятка в обе чашки и полез на верхнюю полку за заваркой.

– Как я всё-таки рада! – Ана прижалась к его спине. – Без тебя было так тяжело.

– Тебе было плохо?

– Нет, не в этом смысле. Всё хорошо. Эти уколы новые хорошо помогают. Тяжело было без тебя.

– Ничего. Теперь я це́лую неделю дома.

Нив помешивал ложкой кипяток, толчёные листья хараса закружились в вихре, налипая на стенках чашки. Ана вернулась за стол.

– А у тебя-то всё в порядке? – спросила она. – Как там, в песках?

– У меня выдалась на редкость скучная неделя.

– И ничего-то ты мне не рассказываешь! Я даже подумать боюсь, что там на самом деле творится.

– Как это – не рассказываю? Просто на этот раз и правда рассказать особо не о чем. Много работал. Летали в мекхала-агкати.

– А ты с кем там был?

– С Кхандом.

– А… Заболтал он тебя, наверное.

Ана сделала несколько глотков из чашки. Харас был раскалённым. Нив не переставал думать о письме в кармане.

– Ты чего не раздеваешься? – спросила Ана.

– Ох, да! – Нив встал. – Притомился я сегодня, совсем уже ничего не соображаю.

– Надо думать!

Он вышел из кухни, расстёгивая на ходу куртку.

– Всё-таки как хорошо дома! – сказал он и достал из кармана письмо.

Пару минут он стоял посреди комнаты. Потом открыл шкаф с одеждой, где висела его красивая парадная куртка.

– Ну, ты где там? – послышался голос Аны. – Раздеваться совсем пока не обязательно!

– Иду, – сказал Нив.

Ночью Ниву приснился сон. Он снова – впервые за долгое время – видел Южный Хапур. Он спускался по улице в сверкающую пустоту, солнце отражалось в окнах домов, и он прикрывался от колкого блеска ладонью. Шёл – и боялся обернуться.