Дейвид Бриттон - Трилогия Лорда Хоррора [litres]

Осенью того же года в Восточном Лондоне отмечалась годовщина БСФ. Сие в средствах массовой информацьи превратилось в «Битву на Кейбл-стрит». Начавши на Королевском монетном дворе, нескольким тысячам Чорных Рубашек предстояло пройти маршем по маршруту, объемлющему Лаймхаус, Шордич, Бау и Бетнэл-Грин. В каждом городке должен был выступать Моузли. Однакоже 4-го октября евреи и коммунисты возвели на Кейбл-стрит и близлежавших улицах баррикады, и завязалась жестокая битва.

Моузли и я выстроились вместе с чернорубашечниками. В последовавшей засим потасовке я увидел, как пал Томми Морэн – от удара по голове, судя по нами увиденному, как впоследствии оказалось, обмотанной колючею проволокой рукоятию киркомотыги.

Похоже было, что ему нанесли тяжкое поврежденье – кровища хлестала из ссадины на вершине чела его и поперек всего черепа. За считанные минуты, к изумленью моему, поднялся он у меня на глазах с земли – кармазин сочился из его грубо обвязанной главы. Он вновь бросился в гекатомбу, повергаючи своих оппонентов наземь во множестве. Чистейшая доблесть, явленная Томми по тому случью, а тако-же пример, предъявленный им протчим, николи не теряют своей ясности. Он был великий борец и источник беспрестанного вдохновенья.

Теперь же мы были тут, в Аушвице, с Моузли и сливками английского фашизма. Кто бы поверил в такую синхронистичность? Естьлиб вы сказали мне – когда я впервые присягнул Моузли и Английскому Фашистскому Движенью и познакомился с Джоном Чарнли прозваньем «Чорные рубашки и розы», – что мы все вместе станем месить ногами жидкую грязь в апокалиптическом еврейском гнезде Аушвица, я бы счел вас лжецом.

– Кто ответственен за сие? – осведомился сэр О из ФФ, несколько очевидно.

– Ну, – ответствовал я, – вся Фейская Страна принадлежит Оберону и Титанье, но я подозреваю, что сие – Царство Пака. Титанье он николи не нравился. Он был весьма полезен королю, как вы помните, в рассужденьи мальчика-подменыша. Вот именно то место, где Пак Первый процветал бы и правил.

Flectere Si nequeo Superos Acheronda Movebo , на случай ежли Колдунов в Земле сей придется умертвлять. Еврейские Раввины говорят, причина в том, что Колдуны те предсказали – царем станет Давид.

Как одержимая Личность в Германии предсказал Войну, что разразилась в лето 1546-е. И когда Хромоты жалких Тварей гнуты и разобщены, чему нет никакой возможности быть без Вывиха Суставов, естьлиб не сотворила сего сверхъестественная Длань, однакоже никакого увечия не взбуждено сей сказуемой Одержимостию. Тако-же, когда Лица Диаволом ввергаются в припадки, при коих глаголают оне о том, чего после и припомнить не способны, ежли жестокими Диаволами подвергаются оне такой пытке, коя влечет за собою кошмарнейшие Стенанья в обеспокоенных Страдальцах, сие другой знак Одержимости злыми Духами.

Компанья покойных, ранее подвешенных в Поющем Лесу и частично пожранных Германскими Овчарками, протащилася мимо нас, отчего каждый ебаный фашист потянулся к своей ваторге – отъединить Пархатого от селезенки его. Евреи, впряженные в повозки, на шеях – хомуты, вспрыгнули на красную трассу, где к большому крематорью на мили тянулись ходячие кожные мурашки, сгоняемые содомитами капо, вооруженными резиновыми дубинками со свинчаткою.

– Рикерти-Тикерти-Тин-Рин-Тин-Тин.

Я прикрыл зеницы свои от сиянья Небес. И все равно клянусь, что все евреи, сгрудившиеся вкруг крематорья и покидав шие его аннулирующье врата, претерпели суровые измененья. Тысячи, переходившие балочный мост от лязга больших печей, метаморфировали в Шоколадные Суфле с Ромом с Коричными Шариками в Шоколадном Пралине – с верхушками Брызг Шампанского, что плескали и бурлили вкруг их бошек.

С чорных туч, нафаршированных нюхательною жизнию из Чорных бурь потенциальной жизни Крупной К., слущивались еврейские культуры и обривки – и падали на «Пончиковые Драсьте-Пожалте», «Мистеров Мальчиков» и «Торговцев Диков». Без предубеждений валилися они на высокие церквы и низкие синагоги, а тако-же на всех посредников, сутенеров, муссульменов и торговцев кваалюдами, мандей, говноглавов, чорных бомбистов, прыгунов, тако-же крэк и героин.

Коварственно еврейские монголы, испещренные наркотиками, отъедали куски шоколада от собратии своей. Евреи в Блоках Хапни, рядящиеся под сливочные карамельки и тартинки с леденцовым сахаром, а тако-же мороженое мокка и всевозможные шоколадные вкусности, отбрасывали вероломные новые тени в убийственные инсталляции Райха.

– Живите жизнию, – сказал нам без ироньи один жеманный жид. Спутница его – юная юдейка со шкуркою, шкворчащей, яко шкварки, в ноздриях – ингалятор и трубки, глядела на нас умоляюще.

– Б-га ради, – указала она на марширующее собранье эсэсовцев, сфинксов, кентавров, грифонов, евреев, ламий и всевозможнейших непристойностей Вальпургиевой ночи. – Убивайте всех – Господь признает своих.

Не успели уста мои вылепить уместный ответ, как нас окружили краткие осадки еврейских эссенций.

– Прожить еще хотя бы десять минут было бы божественно. Сие неприглядное замечанье прилетело к нам слепо, как и другой голос, кажущий нос неизбежности:

Куролесящие своры стервятников взмывали поверх термалей над нами. Или же, как знать, то были евреи, распространявшие грехи свои по всем небесам?

В достаточной мере запыхавшися, я потверже собрался воедино, дабы провозгласить сие чудо. Ебаный густой шоколад повсеместно бил фонтанами изо всех евреев, покидавших Крематорий «АЛМИНА». Но лишь избранные евреи из числа тех мильонов, вступавших в ее печи, выходили из заднего прохода ее сладкими, яко шоколад. Та, Кто Улавливает Жизнь, была избирательна в выборе своем «некоторых статей», коим предстояло пережить кипяченье. Вместе с тем, тогда либо сейчас, я не мог воспринять в критерьях ее никакого умысла – ибо мне все казалось равно бесполезным.

(Шоко-Жиды из Аушвица импортировались в Новую Германью на скотских повозках, влекомых «Пыхтящими Билли», затем они выстреливались из ракетных пусковых установок с берлинского Nord-Süd-Achse по Европе в теченье сорока восьми часов по их прибытьи, не успеет в них начаться расплав.)

Я не знаток шоколада. Да, как и в жизни, средь «Кэдбёри» и «Херши», очевидно, ходили некие Существа утонченнейшего свойства. Евреи сии сияли ярко оттенком тончайших ингредьентов. Шоколадки сии положительно блистали Превосходствием; равным лучшим бельгийским или же «Линдту». Как прихорашивались они и расхаживали, идучи от крематорья. Как евреи сии претендовали на благородство, вполне им не достававшееся в жизни, бежало меня.