Ян Валетов - Чужие сны

Земной шар кипел, словно закопченный чайник повешенный над пылающим костром. Языки пламени лизали его бока, со звоном подпрыгивала мятая крышка. Катастрофы: землетрясения, наводнения, цунами, извержения вулканов, оползни и лавины… Он ничего не упустил? Вроде, ничего…

Нельзя заниматься политикой, когда дом рушится. А дом рушился. И относительное спокойствие стихий в Восточной Европе умерить паранойю Крутова не могло.

Александр Александрович никогда не страдал особенной пугливостью, но в аналитической службе российского президента работали не самые плохие специалисты, и их отчеты оптимизма Крутову не добавляли. Кривая, по которой земной шар рассекали катастрофы, имела просчитываемое продолжение. А сегодняшние сведения, полученные от нью-йоркского штаба, указывали на то, что со вчерашнего дня таких кривых уже три.

Крутов мало что понял в изложении «теории касания», образование не позволяло, но у каждого самого сложного явления, есть простые последствия и, для того, чтобы их оценить, не обязательно понимать физику самого явления.

Вывод Александр Александрович мог сделать и сам, без сложных уравнений и перекрестных ссылок. Это ученые любят придумывать мудреные слова, а тут все было просто, как в питерской подворотне, и для описания процесса хватало всего одного слова — «пиздец».

Ни атомные боеголовки, ни космические лазеры, ни рельсовые пушки не могли защитить от того неизвестного, чему так усиленно искали название.

Армия? Это смешно. С кем будет воевать пехота или тысячи танков? Спрятаться в бункере? Да нет на свете такого бункера, чтобы спрятаться!

Можно было улететь в космос, конечно. Но вот вопрос… Улететь можно, а будет ли куда вернуться?

Оставалось рассчитывать на чудо, но Крутов не привык рассчитывать на что-либо, что он не мог контролировать. Впрочем, в текущей ситуации он в любом случае ничего не контролировал. Все они, все население планеты — от нищих и бесправных до самых богатых и влиятельных — были зрителями на этом спектакле.

Пылает занавес, жаркие языки пламени лижут стены, взбираются по ложам к балкону, а завороженная публика в зале глядит на сцену, где тощая, как узник ГУЛАГа, балерина накручивает свои фуэте.

Прямо «Титаник» с его оркестром, подумал президент, криво усмехнувшись. Только шлюпок нет. И до берега хрен доберешься! Сидишь и ждешь, пока тебя разнесет на осколки.

Крутов посмотрел в окно лимузина. Разглядеть что-то на такой скорости было сложно: огни витрин, реклама, толпа людей на тротуарах — все сливалось в сплошные светящиеся мазки, сделанные огромной кистью безумного художника. Мимо пронеслась огромная кровавая буква «М» — ее было отлично видно через ноябрьскую мокрую мглу. Слева вздымалась к низкому небу башня гостиницы «Украина», шпиль ее терялся в клубящихся дождевых тучах.

Кортеж влетел на мост, проскочил над стадами машин, блокированных на Набережной, и выехал на Новый Арбат. Мелькнул за мокрыми стеклами белый Дом Правительства, Крутов только на миг прикрыл глаза, а автомобили уже мчались по Манежной.

Поворот, еще поворот.

Мигнули зеленым, уходя под землю, круглые стальные цилиндры заградительных тумб. Под колесами мягко застучала брусчатка Красной Площади. Президентский лимузин с сопровождением въезжал в Спасские ворота Кремля, и в этот момент «майбах» затормозил, да так, что Александр Александрович едва не слетел с кресла.

— Что там, Андрей? — спросил он недовольно, тиснув кнопку внутреннего селектора. — Чего стоим? Наехали на кого-то?

— Нет, Александр Александрович! — отозвался начальник охраны неуверенным голосом. — Ни на кого не наехали… Тут такое…

— Что «такое»? — в интонациях президента звучало раздражение. — Ты по-человечески сказать можешь?

Машину качнуло. Сильно. Словно лимузин стоял не на древней мостовой, а на водяном матрасе.

— Я выхожу, — предупредил Крутов и дернул за дверную ручку. Дверь не поддалась.

— Ты не расслышал, Андрей?

Со щелчком сработала разблокировка, и Крутов выбрался из «майбаха» в промозглый московский вечер.

И тут он услышал звуки, которые скрадывала звукоизоляция, и почувствовал то, что съедалось подвеской лимузина, — воздух был наполнен странным низкочастотным гулом, а булыжники под ногами дрожали. Их дрожь вызывала ощущение зуда в ступнях, и Крутову показалось, что пломбы у него во рту зажужжали, как пчелиный рой.

И еще он услышал крики. Отдаленные крики десятков или сотен испуганных людей. Что-то происходило. «Такое», как сказал совсем не пугливый начальник его личной охраны.

Земля опять ушла из-под ног. Крутов едва не свалился от неожиданности, даже припал на одно колено.

Было свершено понятно, что надо бежать, но совершенно непонятно — куда. А еще через секунду Александр Александрович пришел к выводу, что бежать бесполезно.

— Смотрите! — крикнул водитель, который тоже выбрался из машины и теперь тыкал пальцем в низкие небеса, кипевшие над Кремлем. — Смотрите!

Плотный облачный покров над Москвой расходился, словно сломанная застежка-«молния», открывая небо цвета расплавленного олова. Внезапно мир стал черно-белым — из туч в купол Совмина ударила толстенная, похожая на огненную многоножку молния, и почти в тот же миг раскат грома неимоверной силы разорвал влажную воздушную ткань. Звук был воистину чудовищной силы, казалось, рядом выпалили тысячи морских орудий: земля ударила в пятки, посыпались стекла выбитые ударной волной.

Крутов потерял ориентацию, затряс головой, пытаясь придти в себя.

Небо продолжало расходиться, и оловянное брюхо, выпадающее через разрез, вздулось опухолью. Что-то похожее на громадное колесо, нарисовалось в тенях, — странное лезвие падало сверху на испуганный город.

Поверхность под ногами президента вдруг накренилась. Теперь он стоял на склоне воронки, в которую стремительно падал окружающий мир. Булыжники под ногами зашевелились, как живые, заскрежетали, обтираясь шершавыми боками.

Крутов стоял, не в силах пошевелиться, наблюдая, как начинают разрушаться дома вокруг него, как неведомая сила скручивает знаменитые стрелы московских башен.

— В машину, господин президент! — закричал под самым ухом начальник охраны. — Быстро в машину!

Но Крутов стоял расставив ноги, как боцман в шторм, и смотрел на летящие с кремлевской стены кирпичи, не в силах сделать шаг.

Сильная рука телохранителя ухватила президента за воротник, и Крутов почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Через секунду его без всяких церемоний зашвырнули в салон «майбаха», и тут снова ударила молния.

На этот раз разряд соединял небо и землю несколько секунд, он плясал, меняя форму, выбрасывая щупальца… А потом снова ударил гром!