Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Увидеть все целиком; иначе – распад и отчаяние.

Это рассказ о любви, утрате, измене и кризисе среднего возраста – словом, если хотите, романтическая комедия.

«Келли Дэл» появилась на «ОМНИ-ОНЛАЙН», а затем вышла в антологии Стива Резника, где были представлены все колорадские авторы, – но написана она не по заказу, а сама по себе.

Реакция читателей на этот рассказ показалась мне странной. Люди спрашивают, существует ли Келли Дэл на самом деле.

Отвечаю: в общем-то, да. Келли Дэл – это колорадский кемпинг, расположенный вдоль шоссе Пик-ту-Пик к югу от Недерленда и к северу от бывших горняцких, а ныне игорных городков Блэкхок и Сентрал-Сити.

Несколько лет назад я заблудился в его окрестностях. По-моему, это единственный случай, когда я заблудился в лесу или в горах, да еще так глупо. Я ушел всего-то на четверть мили от кемпинга (обычно я устраиваю свой лагерь подальше от таких людных мест), чтобы полюбоваться закатом с высокой гряды, а на обратном пути решил срезать и угодил в кромешно-черный корабельный бор. Терпеть не могу корабельные сосны с отсохшими нижними ветками. У них только верхушки остаются живыми, чтобы ловить солнечный свет. Ты блуждаешь среди телеграфных столбов, поставленных так густо, что не протиснуться, а кроны вверху загораживают небо. Даже человек со встроенным чувством направления вроде меня может заблудиться, пробираясь по склонам, где растут корабельные сосны.

Так я, по крайней мере, себя успокаивал.

Дорогу я нашел часа через полтора, но это не было шоссе Пик-ту-Пик, единственная трасса, идущая в тех местах с юга на север вдоль Континентального водораздела. Было темно, очень темно, и, хотя эта неизвестная дорога, идущая в гору, теоретически должна была вывести меня на шоссе, я все-таки решил остановиться у фермерского дома, единственного в пределах видимости, и спросить, к югу или к северу от предполагаемого пересечения с шоссе лежит кемпинг Келли Дэл.

Это был дом Бампусов. (Если вы читали Джина Шеперда или смотрели телесериалы либо фильм по его книгам, то поймете, о чем речь.) Краска давно облупилась, двор забит металлоломом, на задворках не менее двух дощатых сортиров, боковое крыльцо сорвано (возможно, кем-то из Бампусов в приступе ярости), бурьян шестифутовой высоты, где шмыгают серые зверьки типа опоссумов, только позубастее. Вылитый дом Бампусов.

Однако сквозь закрытую дверь и щелястые ставни пробивался слабый свет, и я надумал все-таки спросить о дороге. Затем у меня возникли сомнения, ибо свет был зеленый и пульсирующий – не голубоватый, как у телевизора в темной комнате, а зеленый, и мигал он чересчур интенсивно, точно в ужастике тридцатых годов. Я уже влез на шлакоблоки на месте сорванного крыльца и собрался постучать, но тут раздался рык, страшнее которого я в жизни еще не слыхивал. Не только из дома, но и снаружи, с задворков и из темного корабельного бора за спиной.

Если в этом доме выращивали волкодавов (что не редкость в сельских районах Колорадо) и десять из них сидели внутри, двадцать во дворе и еще пятьдесят в лесу, то силу звука еще можно было бы объяснить.

Возможно.

Во всяком случае, я решил ничего не спрашивать и просто идти дальше – ну, скажем, бежать трусцой – по черной, освещенной звездами дороге. И вот минут через сорок, догадавшись повернуть по шоссе на юг, я увидел у темного кряжа круглые палатки и костры кемпинга. Не припомню более отрадного зрелища.

К рассказу все это отношения почти не имеет. Одна из двух любовных историй, вставленных в «Келли Дэл», повествует о любви к учительству, другая – о любви к колорадскому горному краю.

Около десяти лет после переезда в Колорадо в 1974 году мне удавалось сочетать эти две любви во время ежегодной «Эконедели», когда мы, учителя, вывозили шестиклассников на три дня в горы. (В программу «Эконедели» входили еще и другие экскурсии: на городской резервуар водоснабжения, тоже в горах, на водоочистку и очистку канализационных стоков.)

Но ядром всего были, конечно, эти три дня и две ночи в Сен-Мало, старом католическом летнем лагере в тридцати милях от Келли Дэл, все у того же шоссе Пик-ту-Пик. Большинство школ выезжало туда осенью, когда осины одевались в свой самый роскошный золотой наряд, но неудачникам выпадали и майские поездки, когда в лагере мог лежать трехфутовый снежный покров. Для шестиклассников это особой разницы не составляло: они, как и некоторые учителя, ждали «Эконеделю» весь год. Мы не просто закидывали ребят в лагерь и предоставляли им развлекаться самостоятельно. Мы готовились к поездке загодя, а в лагере производили эксперименты: проверяли pH воды и почвы, сверлили древесные стволы для установления возраста, определяли породы деревьев по запаху и на ощупь, учились ориентироваться по компасу, изучали сформированный ледником ландшафт, отыскивали беличьи кладовые, рассматривали насекомых через увеличительное стекло, прослеживали эволюцию гранита с Пайкс-Пик через гальку и почву до гумуса, наблюдали за поведением животных и птиц… ну, вы понимаете.

Господи, как же я любил «Эконеделю»! (Через год после того как я оставил преподавание, какой-то умник родом из Вайоминга прихлопнул излюбленное мероприятие шестиклассников, радовавшее их шестнадцать лет, как «слишком дорогостоящее» (хотя неделя вполне окупала затраты). Затем с ним случился скандал на сексуальной почве, и округу пришлось выложить двести тысяч, чтобы разорвать контракт и избавиться от него, а «Эконеделя» так больше и не воскресла.)

Моя любовь к учительству, в частности к преподаванию экологии, отразилась на страницах «Келли Дэл», но еще важнее – та любовь к познанию, которую я заронил в сердца некоторых своих учеников. Сцена, где Келли велит классу замолчать и прислушаться к природе, повторялась с некоторыми вариациями в каждую из наших «Эконедель».

Я, преодолевая страхи администрации, родителей, самих школьников и своих коллег, ввел в лагере ночные прогулки (накануне ночи, когда я у костра рассказывал сотне детишек «Историю про гронкера», после которой у них пропадало желание гулять в горах по ночам). Во время этих прогулок мы находили в освещенном луной или звездами лесу безопасные, но уединенные места и просто сидели там молча с полчаса. Большинству наших детей, выросших в городе, только тогда, возможно, и удавалось побыть в темном лесу, где шуршат мелкие зверьки, хлопает крыльями сова и качают ветвями скрученные сосны. Им это ужасно нравилось.

Не знаю, случайно ли приобретенный мной впоследствии домик с участком – 115 акров под названием Виндуокер – оказался чуть ниже лагеря Сен-Мало, ныне переименованного в Католический конференц-центр. Папа Иоанн Павел II был там и гулял по территории гронкера в белых кроссовках с золотыми шнурками. Не случайно и то, что некоторые из бывших шестиклассников, прошедших «Эконеделю», стали учеными, в том числе и экологами. Одна из них должна в этом году защитить диссертацию по репродуктивной стратегии альпийских растений и каждый день поднимается к своим лютикам на высоту 12 тысяч футов. Эти луга расположены на вершине Найвотского хребта, как раз посередине между лагерем Сен-Мало и кемпингом Келли Дэл. Я знаю, что не я и не «Эконеделя» породили в ней эту любовь к науке и свежему воздуху – ее родители и она сама сделали ее такой еще до шестого класса, – однако я имел честь присутствовать при ее первых экологических изысканиях.