Стивен Эриксон - Радость, словно нож у сердца [litres]

В обычной ситуации здесь давно разразилась бы гуманитарная катастрофа. Людей было слишком много, ресурсов и инфраструктуры для них явно недоставало. Огромные лагеря, растущие сейчас у южной кромки города вокруг инопланетного комплекса, превратились бы в рассадник заразы, преступности и коррупции, туда, как обычно, хлынули бы деятели благотворительных организаций с пачками наличности и мешками никому не нужной подержанной одежды. Расцвела бы торговля наркотиками, людьми и оружием – Каспера всегда забавляло, как много из привезенных благотворителями денег в конечном итоге уходило на оружие и боеприпасы, которые он продавал всевозможным бандитам, наемникам и убийцам, державшим в страхе тех самых людей, которым благотворители намеревались помочь.

Впрочем, теперь он не видел в этом ничего забавного. С прибытием инопланетян он утратил не только источник дохода. Хищник в нем тоже куда-то исчез. Как и привычка мысленно пожимать плечами, отметая прочь человеческие чувства. Теперь он не паразитировал на чужих страданиях, не питался ими, и даже воспоминания об их вкусе отдавали горечью.

В любом случае двигаться дальше смысла уже не имело. Он и так провел всю свою жизнь рядом с подобными палаточными лагерями, словно муха, кружащая вокруг разверстых ран человечества. Но всегда держался от них на расстоянии, а темные очки притупляли ярость пляшущего перед глазами пламени – больные детишки, трупы в канавах, подростки, вдыхающие дым горящего пластика, чтобы отключиться и быть потом изнасилованными теми, кто постарше. Чтобы не было совсем уж тяжко, он изобрел себе оправдание – в конце концов, оружие даст этим людям шанс на защиту.

Как пробормотал вчера вечером в баре кто-то из журналистов, мир сейчас полон извращенцев, серийных убийц и уже примеривших пояса смертников религиозных фанатиков, которым больше нечего делать. Стоит ли удивляться, что самоубийства в качестве основной причины преждевременной смерти обогнали рак?

Вера есть нечто зыбкое и неуловимое. Каспер обнаружил, что в своих мыслях о ней может держаться на таком же безразличном расстоянии – в конце концов, торгуя оружием и торгуя Богом, ты обещаешь одинаковые дары власти, и слова о спасении слетали бы у Каспера с языка не хуже, чем у любого священника. Возьми это, друг мой – и ты свободен. Сделка закрыта, идем дальше.

И все же – каким сюрпризом для всего мира сделалась трансформация этой консервативной религии, столь неожиданная, кажущаяся столь противоречивой. Что вообще говорит своим последователям Смеющийся Имам? Джихаду конец. Даже сносить бульдозерами величественные древние руины и то больше невозможно. В то же время и дроны больше не убивают, не разбирая правых и виноватых. Поддерживаемые Россией режимы, лишившись зубов и силы, зашатались и рухнули на колени среди разрушений, которые сами же и создали, а поднятая при этом пыль понемногу рассеивалась.

Какие же теперь блага обещаны правоверным? Где в священных заповедях Аллаха найдется место для безбожных инопланетян? Или, если на то пошло, огромной стройки, которую те затеяли?

Однако что-то, не поддающееся логическому объяснению, удерживало Каспера здесь. Ему почему-то оказалось недостаточно лицезреть очертания треклятого комплекса, на фоне которого собор казался карликом, издалека. В конце концов ему придется приблизиться, а для этого надо будет проталкиваться сквозь толпу. Год назад это было бы попросту невозможным, слишком опасным для австралийца и вообще белого. Сейчас задача представлялась лишь малоприятной и, по всей видимости, довольно утомительной.

Он готовился. Пока что было такое чувство, что еще рано.

Каспер шагнул с балкона обратно в комнату. Прихватив свою итальянскую куртку, он вышел из номера и спустился вниз.

В баре стояла духота, характерная в нынешние времена для баров по всему миру, где никто больше не мог надраться, сколько бы алкоголя ни выпил. Завсегдатаи, лишившись своего жалкого способа саморазрушения, компенсировали тоску сигаретами, только и те сейчас, по всей видимости, никого уже не убивали. Каспер не знал, что сейчас чувствуют эти несчастные души, на которые вдруг надели намордник – и все их долговременные вложения в самоубийство больше не ведут верной дорогой в Великую Тьму. А последний поворот обратно они уже проскочили.

Он увидел, что журналист из Ассошиэйтед Пресс, как обычно, толкает речь за своим столиком. Ветеран, повидавший все самое худшее, на что способно человечество, пьяница, освоивший искусство ловко прикидываться трезвым перед телекамерами и за клавиатурой. Сейчас, впрочем, взгляд его был ясен, и Каспер уловил в нем нечто хрупкое и дрожащее – в глаза оно не бросалось, но Каспер, опытный торговец, был в состоянии читать подобные знаки, как бы старательно их ни прятали. Дела у Саймона Венсворта обстояли совсем плохо.

Справа от него сгорбился на стуле корреспондент Би-би-си в мятой рубашке и вытертом твидовом пиджаке, призванном защитить от вялого дуновения кондиционера. Каспер не помнил, представился ли тот вчера вечером, речь его вообще не отличалась особой внятностью. Слева от Саймона сидел его оператор или вроде того. Стул напротив как раз освободился, Каспер шагнул к столику и встретился глазами с Вивианой Кастеллано.

– Ага, твоя очередь, – негромко произнесла она.

– Просто поразвлечься зашел, – отозвался он.

Она остановилась рядом, чуть наклонила голову.

– Чем-то ты раньше стремным занимался, да? Пока все не началось? Потому что ни хрена ведь ты не из наших.

Он пожал плечами.

– Не из ваших, а какая разница?

– У тебя глаза – кажется, что раньше они совсем мертвые были.

– Ты меня прямо ранишь.

Она похлопала его по плечу.

– Не грузись. Мертвец, похоже, ожил.

– Тогда понятно, почему с тобой я себя пацаном чувствую.

Она ткнула в него пальцем.

– Экий ты скорый. Ну, мне такие нравятся.

Вивиана протиснулась мимо, а Каспер подошел к стулу напротив Саймона. Уселся, не дожидаясь приглашения. Почти сразу же рядом с ним появился бокал местного светлого пива – одно из преимуществ того, что ты завсегдатай.

– Ага, возвращение Таинственного Странника, – протянул Саймон, глядя на него поверх стакана виски. – Наконец-то отточили свое убийственно верное объяснение тому, что снаружи творится? В конце концов, вы уже третий вечер купаетесь в нашем коллективном разуме. Такое редкий из смертных выдержит.

– Кажется, я понял, отчего имам смеется.

– Поделитесь же и с нами этой мудростью.

– Просто он внимательно слушает вас и всех остальных, кто над этим голову ломает.

– Да вы, сэр, просто светоч истины!

Каспер пожал плечами и отхлебнул пива.