Сергей Кузнецов - Живые и взрослые [трилогия]

– Интерес исследователя, – пожимает плечами Тимофей. – Азарт первооткрывателя. Любопытство. И, честно говоря, Вью-Ёрк или Лондр гораздо клевее, чем все города с нашей стороны Границы.

– А вот вы бы разрушили Границу, если бы у вас была возможность? – спрашивает Гоша.

Тимофей на секунду задумывается.

– Никогда. Я бы не стал разрушать Границу. Всем подряд нельзя ходить на ту сторону – только тренированным, устойчивым людям. Взять хоть этого Доктора из Главного парка – судя по вашим рассказам, он же попросту сошел с ума!

– Мне кажется, это нечестно, – говорит Гоша. – Это то же самое, что делает Учреждение: их шаманы и орфеи ходят туда-сюда, а всем остальным нельзя. Ваш пластырь, может, и опасен, но если наладить обучение… десятой доли навыков фридыха будет достаточно, чтобы минимизировать риск.

– Наладить обучение, ха! – смеется Тимофей. – Кто этим будет заниматься? Вы? Я? Да нас сразу же арестуют. Причем и по эту, и по ту сторону Границы.

– Это я как раз понимаю, про две стороны, – говорит Гоша. – Мы давно установили, что Учреждение и Контора – по сути одно и то же.

Марина протестующе фыркает.

– Хорошо, – говорит Гоша, – различия есть, но они непринципиальны. Скажем, Марина работает в Учреждении…

– Да? – Тимофей смотрит на девушку с интересом. – И что, вас не обучили методам перехода Границы без приборов?

– Я только на третьем курсе, – тихо говорит Марина. – Я очень мало знаю.

Неожиданно Гошу осеняет:

– Послушай, а может, ты пойдешь к Нике? Вдруг вы поможете друг другу?

– Вряд ли, – говорит Марина, – но мы ничего не теряем.

Она скрывается в пещере, у костра остаются трое.

– Знаете, парни, – говорит Тимофей, – неприятно об этом говорить, но на вашем месте я бы сегодня решил, кто из вас чью подружку завтра убьет. Поверьте, умереть от ваших рук куда приятней, чем под пытками дикарей.

Гоша и Лёва молча переглядываются.

Этой ночью они так и не заснули. Ранним утром Марина стоит на площадке у входа в пещеру и смотрит, как огромный солнечный диск появляется из-за линии морского горизонта.

– Эй, ребята, рассвет! – кричит она и про себя добавляет: последний рассвет .

Хотя нет, почему последний? У мертвых что, нет рассветов? Каждый день, как и у живых. Не последний рассвет – а последний рассвет, который они увидят вместе.

Вот если бы я знала, что после Перехода снова встречу Лёву, я бы вообще не боялась, думает Марина.

Не только Лёву, конечно. Гошу, с которым Марина дружит с первого класса. Нику, которую когда-то защитила от Оли Ступиной и с которой столько раз ссорилась – и столько же раз мирилась.

Два часа назад они сидели друг напротив друга, стараясь сконцентрироваться: Ника – на дыхании, Марина – на простейшем упражнении, трансграничном сигнале помощи. С каждой минутой Марина все яснее понимала, что ничего у нее не выйдет, – и, глядя из-под полуопущенных век на Нику, читала в ее лице то же отчаяние. На мгновение Марина забыла о технике, которой ее учили в Академии, забыла, что этот сигнал – их последний шанс. Она смотрела на Нику, и ее захлестывала огромная, почти что трансграничная нежность. Я знаю Гошу с первого класса, думала Марина, я люблю Лёву и хочу жить с ним. Но как же я счастлива, что Ника сегодня рядом со мной!

Это было странное счастье, совсем неуместное в последнюю ночь перед Переходом, но память о нем еще шевелится в Марининой душе, когда вместе с друзьями она смотрит, как багровый шар медленно отрывается от воды, выше и выше поднимаясь в небо.

Дикари появились спустя еще два часа. Гоша первый заметил внизу фигурки, перебегавшие от дерева к дереву.

– Какое у них оружие? – спрашивает он Тимофея.

– Такое же, как у нас, – отвечает тот. – Ножи и палки. Но их минимум сотня, а нас пятеро.

– Ника говорила про какие-то шары. Что за шары? – спрашивает Марина.

– Примитивные гранаты, – говорит Тимофей. – Я же химик все-таки. А тут хватает полезных горючих ископаемых.

– Я так понимаю, два шара нам не помогут?

– Да уж, – говорит Тимофей. – В первый раз, когда они меня встретили, эти шары обратили их в бегство. Но тогда им было куда бежать – а вчера я сжег их стойбище. Им терять уже нечего.

Глупо, думает Марина, живыми выбраться из глубинных миров – и погибнуть в какой-то стародавней области Заграничья.

Через полчаса – первая атака. Дикари бегут по узкой тропинке к пещере, и поначалу Гоша, Лёва и Тимофей, вооружившись длинными кольями, отгоняют дикарей, столпившихся на узком карнизе, в трех метрах от площадки, где стоят осажденные. Сзади поднимаются новые воины, дикари переминаются с ноги на ногу, иногда что-то гортанно выкрикивая – вероятно, угрозы и оскорбления. Тимофей, небось, понимает эти слова.

Через некоторое время план меняется. Став цепочкой, дикари один за другим передают наверх камни, складывают их у ног воинов, поднявшихся первыми. Марина понимает, что будет дальше: камнями их загонят в пещеру, преодолеют оставшиеся три метра тропинки и…

– Ну что же, – говорит Тимофей, – время боулинга, друзья. Другого случая не представится.

Размахнувшись, он бросает глиняный шар в толпу дикарей. Не долетев совсем немного, шар разбивается о каменный склон и брызжет на дикарей огнем. На несколько минут дым прячет от Марины дикарский авангард, а когда ветер разгоняет вихрящиеся черные клубы, видно, как новые дикари проталкиваются на место погибших.

Да, думает Марина, будь у нас десяток таких шаров – еще был бы шанс. Но один… только оттягивать неизбежное.

Первый камень разбивается у Марининых ног, затем второй и третий. Тимофей вскрикивает, и все пятеро, пригнувшись, бегут в пещеру. Передовой отряд дикарей врывается следом. Гоша отгоняет их колом, но в пещере трудно развернуться, а вход слишком широкий – не забаррикадируешь. Марина стоит, выставив вперед нож, и прямо на нее прет огромный дикарь: голову венчают витые рога, лицо выкрашено черной краской – сверкают только белки глаз. Из руки в руку он с легкостью перебрасывает огромную дубину, словно теннисную ракетку.

– Марина! – кричит где-то сбоку Лёва, но Марина не может оглянуться, она ждет, когда противник откроется: она знает – второго шанса не будет.

Вот! Дикарь замахивается дубиной, и Марина подныривает под нее, стараясь достать неприятеля ножом. Дубина с грохотом улетает вглубь пещеры, освободившейся рукой дикарь хватает Марину за волосы, а другой сжимает ей запястье. Марина слышит победный смех, у нее на глазах выступают слезы, ох, с нее сейчас снимут скальп, а рука… руку ей просто сломают… Но, уже теряя сознание от боли, Марина изо всех сил сжимает рукоять ножа и сквозь сгущающийся багровый туман слышит один за другим странные хлопки, будто что-то взрывается в голове… на мгновение хватка дикаря ослабевает, Марина вырывает руку и почти вслепую втыкает нож в падающее на нее тело. Придавленная к полу, она не может остановиться, наносит удар за ударом, хотя понимает, что с этим врагом покончено, разжимается даже рука, судорожно вцепившаяся ей в волосы, боль утихает, Марина уже может открыть глаза – и открывает, и видит искаженное мертвое лицо, краска смешалась с кровью, глаза вылезли из орбит, а во лбу зияет аккуратная круглая дырочка… калибр девять миллиметров, привычно прикидывает Марина, табельное оружие, выдается сотрудникам Учреждения в звании не ниже майора – и только тут понимает, что за хлопки она слышала только что.