Сергей Кузнецов - Живые и взрослые [трилогия]

В поисках ответа Марина всю зиму допоздна сидела в библиотеке Академии, пока не поняла, что в открытых источниках – живых и мертвых – ничего не сказано о том, к чему может привести гибель в момент искусственно инициированного перехода. Книги рассказывали о шаманах, заблудившихся в промежуточных мирах, об авариях мандельбротов и разбалансированных тонераторах. Во всех случаях речь шла о неудаче при осуществлении перехода, а не о гибели от независимых причин. Но Марина вспоминала слова Юрия Устиновича – вот так выглядит смерть во время перехода – и говорила себе, что должны быть источники, где эта смерть описана.

Ее неудержимая решимость подсказала ей отправиться на кафедру теории и практики перехода и сообщить, что хочет писать там диплом. Растроганный энтузиазмом студентки, полковник Брелев разрешил Марине пользоваться библиотекой кафедры – и еще два месяца Марина зарывалась в секретные доклады на всеобщем, инглийском и франкском языках. Она теперь лучше понимала, как происходит переход, но так и не нашла ответа на единственный вопрос, который ее волновал.

Марина смотрит на часы: по ее расчетам, Паша появится где-то через полчаса. Он сказал, что вряд ли заседание Секретариата продлится больше двух часов. Марина вздыхает и опускает на глаза темные очки, чтобы солнце не так слепило.

Итак, она не нашла ответа на теоретический вопрос – но можно было идти другой дорогой. Где бы ни был сейчас Лёва, можно настроиться на него в момент перехода – и найти. Так, в поисках Гоши они добрались до Вью-Ёрка пять лет назад – но для этого нужен тонератор или любой другой прибор, облегчающий переход.

Марина попыталась связаться с дядей Колей. Она звонила ему домой – но не могла застать, звонила на работу – но секретарша раз за разом говорила, что Николая Михайловича нет на месте. Не выдержав, Марина пошла к отцу, но тот сказал, что тоже давно не видел брата.

Тогда Марина решила найти Димку – его младшего брата, Вадика из «пятнашки», Орлок убил пять лет назад. Один раз Димка уже помог им найти тонератор. Выйти на связь с опытным ещётником оказалось нелегко: за пять лет Димка – известный теперь как Дима-Блейзер – переехал в большую квартиру в центре, и новый адрес Гоша узнал только в конце декабря.

Марине до сих пор неприятно вспоминать тот визит. Блейзер принял их в огромной гостиной с лепными потолками и старой мебелью, сделанной еще до Проведения Границ. Глядя исподлобья, сказал:

– Скоро Новый год. Каждый раз в декабре я вспоминаю, как потерял младшего братишку. И я знаю – он погиб из-за вас. За все эти годы вы ни разу не пришли ко мне, не сказали: «Дима, прости, что так получилось». А как понадобилась помощь, вы тут как тут.

– Если честно, – ответил Гоша, – я не думал, что вы так его любили. Он говорил…

– Дима, прости, что так получилось, – перебила его Марина. – Нам правда жаль. Но мы виделись с ним… там. Я думаю, у Вадика теперь все хорошо.

Марина врала: она вовсе не была уверена, что Вадик хорошо устроился в той области Заграничья, где они его оставили.

Но это неважно: она пришла за тонератором и готова сказать что угодно.

– Наверное, ты врешь, – сказал Дима-Блейзер, – но это неважно. У меня сейчас все равно нет доступа к тонератору – и к любому другому способу нелегально пересекать Границу. Нынче это и не нужно: мертвые сами едут, чем дальше, тем больше.

Об этом Марина знала: близился Трансграничный Фестиваль, подготовка шла полным ходом, представители то одной, то другой области Заграничья приезжали в столицу. В Академии только об этом и говорили, но Марине был нужен только один мертвый – Лёва.

Если, конечно, Лёва действительно стал мертвым.

Где-то через неделю после Марининого визита к Диме-Блейзеру объявился дядя Коля. Встретил Марину по пути от Академии к метро и предложил прогуляться. Падал мокрый январский снег, руки у Марины замерзли, но она не чувствовала холода – ледяной кристалл внутри защищал от внешней стужи.

Они сели на скамейку – чуть ли не на ту, где она сидит сейчас.

– Я, может, буду резок, – сказал дядя Коля, – но я тебе скажу: Марина, перестань нарываться. Прекрати свою самодеятельность. Моих коллег это раздражает, а я не смогу вечно тебя прикрывать.

– Какую самодеятельность, дядя Коля? – спросила Марина невинным тоном.

– Поиски нелегальных путей перехода Границы. Визиты к сомнительным людям. Поиски тонератора и все такое прочее.

– Понятно, – кивнула Марина. – А что, Дима-Блейзер тоже с вами работает?

– Не с вами, Марина, а с нами, – поправил дядя Коля, – но да, работает. А ты как думала? Позволили бы мы ещётникам контакты с мертвыми, если бы ещётники не сотрудничали?

– Я не могу ничего обещать, – помолчав, сказала Марина. – Вы же понимаете, дядя Коля, почему мне нужно… туда. И если вы знаете способ – дайте мне его. Это лучшее, что вы можете сделать.

– Если бы я мог тебе помочь, я бы давно помог, – ответил дядя Коля. – Но легальным путем никто тебя не отпустит, а все нелегальные пути наглухо перекрыли перед Фестивалем. Граница усилена как никогда. Всех, кто промышлял переходами, отлавливают и изолируют.

– Я знаю, у вас Тимофей, – сказала Марина. – Вы можете достать мне пластырь, и тогда…

– Я ничего не знаю о Тимофее, – поспешно перебил ее дядя Коля. – Об этом просто забудь. Считай, что ты ничего о нем не знаешь. Как и я.

Я знаю о Тимофее и не забуду, хотела сказать Марина. Для того, чтобы привести его сюда, вы убили Лёву. Но она посмотрела на дядю Колю и промолчала.

Февраль и март были наполнены опустошающим отчаянием. Марина ходила в Академию, записывала лекции, отвечала на семинарах и дралась на тренировках. Однокурсники сторонились ее, а профессора старались поскорей поставить пятерку и отпустить.

– Далеко пойдешь, – сказал ей как-то Паша. Марина только кивнула. Она сама не понимала, зачем вкладывает свою злость в занятия, – не понимала до конца марта, когда услышала о стажировке.

На самом деле о том, что лучший студент отправится на стажировку в Заграничье, все знали еще на первом курсе. Марина никогда не рассчитывала – тем более, обычно ездили дети или внуки сотрудников Учреждения, – но зимний рывок внезапно вывел ее в лидеры курса, и один из членов Секретариата, одногруппник Паша, как-то намекнул, что Маринины шансы довольно велики.

И вот сегодня Марина проходила собеседование. Вопросы вроде простейшие – и по идебору, и по теоретическим дисциплинам. Марина знала, что после нее в Секретариате ждали еще нескольких кандидатов. Она ждала окончания собеседования, чтобы Паша рассказал, каковы ее шансы.

– Я позвоню вечером, – предложил он, но Марина отказалась: после спецкурса по связи она старалась лишний раз не говорить по телефону – наверняка номер прослушивают. Вдруг неофициальный контакт кандидата и члена Секретариата сыграет против нее? И она предложила встретиться в том самом сквере неподалеку от Академии: в конце концов, дядя Коля счел его достаточно безопасным.