Алексей Гришин - Поколение живых

Солнце не всходило. Ма-рина перестала этому удивляться. Стояла вечная ночь, только луна плыла высоко над поверхностью, до которой ей было не добраться. Сухим корнем она царапала лед, но пальцы не слушались ее. Безысходность и бессилие.

— Я не на Земле, — вдруг прошептала она, — на Земле должно светить солнце.

— Ты в Золотом Городе. Ты слишком долго медлила и твой народ пал в битве. Ты не видишь?

Ледяные стены блеснули и ей стали видны обломки кораблей и зданий, застывшие в падении.

— Это ложь.

— Все — ложь.

— Ты не в силах отличить правду ото лжи. Потому что мы превосходим тебя. Тебе приходиться верить всему. Ты не знаешь, что мы можем доказать а что нет. Ты не можешь опровергнуть ничего из сказанного.

Что он говорил тебе? Вспомни!

— Он говорил, — пересиливая дрожь ответил Ма-рина, — что будет Второй День, будет вторжение и я смогу отразить его.

— Ты сможешь. Ты отразишь его для нас. Что еще он говорил тебе?

— Он говорил, что нашим детям не придется умирать из-за чьей-то прихоти.

— Им не придется. Мы не возьмем больше необходимого для нашей победы. А после победы вы получите все.

— Но ведь это ложь!

— Все — ложь.

— Неужели тебе не хочется согреться? Ради чего он оставил тебя здесь? Ради того, чтобы ты замерзла? Вот так вот просто?

Она молчала. Она уже не слышала. Она не видела выхода.

— А если мы скажем тебе, что ты — подделка, а настоящая Ма-рина — все еще там? Внутри? Воспротивишься ли ты тому, что мы сделаем? Даже если ты услышишь ее крик?

Ма-рина перевела взгляд с холодных ладоней на ствол дерева, неожиданно запылавший ярким и горячим пламенем. Тепло коснулось ее кожи, и она потянулась к теплу.

— Это ложь, — вырвалось у нее.

— Все — ложь, — удовлетворенно произнес голос и замолк надолго. Ма-рина приблизилась к огню, не видя и не слыша больше ничего. Быть может, внутри был кто-то. Она не знала. Она не хотела знать. Ей хотелось согреться. Но понимание того, что согреться ей больше никогда не суждено, еще не пришло.

Если бы кто-то сказал ей так сейчас, она ответила бы, что это ложь.

Нелл выбежала из двери дома, заслышав знакомый звук, но это оказался всего лишь Лин, подкативший к куполу и приготовившийся заезжать в ангар. Глаза ее потускнели, и она очень медленно пошла навстречу Лину. Лин, собравшись было помахать рукой, чтобы ему открывали, вдруг понял, что что-то не так, и, выскочив из корабля, вошел в купол.

— Здравствуй, Нелл, — весело начал он, чувствуя, что лепит что-то не то, — вот притащил по кмировому заказу, — он махнул рукой в сторону корабля, — а где он сам?

— Не знаю, — шепотом произнесла Нелл, а потом вдруг прижалась к Лину, и тому волей-неволей пришлось ее обнять, — он ушел три дня назад. Каждый раз он уходит дальше и дальше, но так надолго он еще не уходил.

— И связи с ним нет? — Изумился Лин.

Нелл помотала головой.

— Контактом я тоже не могу его найти. Но так было и раньше, когда он уходил очень далеко. Но он возвращался, целый и невредимый!

— Я… — Лин не нашелся сразу, что сказать, как Нелл уже отстранилась и с жаром произнесла:

— Я боялась оставить Ивена одного. Побудь с ним, пока я не вернусь! — И уверенно направилась в сторону ангара. Лин опомнился и в два прыжка нагнал ее, схватив за руку. Нелл резко дернулась, а потом вдруг ослабла и с мольбой посмотрела на Лина.

— Оставайся здесь, — приказал Лин, — я его найду. Куда он направился?

Нелл молча показала на дальние холмы. Лин также молча отпустил руку Нелл и направился в ангар. Через минуту взревел мотор и грохочущая машина покинула купол. Раскачиваясь, она катила по наезженной Кмиром дороге, неумолимо отдаляясь. Снова тишина наполнила купол, и Нелл скрылась в доме. Ей не нужно было смотреть за горизонт. В ее груди стучало на одно сердце меньше, чем обычно, вот уже третий день.

Или…

Она еще раз прислушалась. Она отчетливо слышала Лина, вглядывающегося в горизонт, слышала Ивена, играющего в зарослях в спасение отца, и… Кто-то внутри корабля?

Нелл мягко коснулась разума неизвестного. Ребенок, напуганный ребенок. Откуда? И почему Лин ничего ей не сказал?

"Кто ты?"

Дитя испугалось еще больше, и попыталось спрятаться.

"Не бойся" — Нелл осторожно подошла к краю купола, рядом с которым приютился Линовский корабль, по ту сторону купола. Нелл опасалась выходить наружу без защиты.

"Не бойся" — как можно нежнее произнесла она. Девочка вскрикнула, зажала руками уши и неожиданно выскочила из корабля.

Нелл увидела ее — красноглазую, с короткоостриженными золотыми волосами, она стояла на поверхности, забыв о проградском шлеме, слетевшем с нее в момент похищения, и жадно глотала разреженный воздух. И неогеанка, не раздумывая, бросилась к ней.

Первый Звездный Посланник Великого, предъявивший ультиматум Земле, Програду и Неогее две сотни лет назад, а потом лично руководивший битвой и убитый Ма-аленом — в этой фразе, передаваемой из уст в уста, было, по меньшей мере, две неточности. Звездный посланник не был убит, так как не был живым. Выведен из строя и легко замененный другим, наученным горьким опытом первого. И появился он здесь не двести лет назад, а значительно раньше. По приказу своего владыки он обходил взращиваемые миры и решал, кто годен к вступлению в великую битву, а кто еще нет. Приглядываясь к трем народам, он не мог выбрать кого-то одного, а нужно было выбрать. Еще до рождения Ма-алена он проник в этот мир и оставил своих слуг, незримых и неосязаемых — распространять слухи, вносить смуту, сеять сомнения. Из трех народов должен был остаться один — сильнейший.

Дальнейшее не было предвидено посланником. Ему уже очень давно не отвечали отказом, и никто на всей памяти Великого не осмеливался бросить вызов исполнительному посланнику. Но был отказ и был вызов. На этот исключительный случай у посланника так же были предусмотрены инструкции.

Тогда и произошла великая битва. Великой она была только для коалиции трех народов. Для посланника и Великого это была обычная, обыденная битва. Они привыкли расправляться как с врагами, так и с нарушившими свое слово детьми.

Вот только венец Посланника откатился к ногам всемогущего хозяина, а непокорный мир был закрыт изнутри, закрыт надежно. Сомнения обуревали Великого. Ма-ален всегда говорил о себе как о "первом". Но после первого пойдут другие. А когда их станет слишком много — что тогда? Чего они потребуют? На это Великий ответа не знал.

Мир был надежно закрыт, а Великий потихоньку готовился к новому нашествию. Он мог бы избавиться от них легким движением, но теперь он возжаждал власти над ними. Угрозу против себя он хотел обратить в угрозу своему сопернику.