Елизавета Сагирова - Запад

А за окнами микроавтобуса проносились огни, которых становилось всё больше и больше по мере того, как мы двигались к центру Москвы, на Площадь Трёх Вокзалов, как сказал таксисту при посадке Ян. Значило ли это, что, несмотря на возможную погоню, мы отправляемся по намеченному маршруту Москва-Красноярск? Соображалось мне ещё не ахти: снотворное продолжало действовать, затуманивая сознание, затормаживая реакцию, отчего происходящее казалось нереальным. Может, и правда я сейчас продолжаю спать в своей постели, и всё это мне лишь снится?

Незаметно для себя я привалилась плечом к Дэну и осоловевшими глазами посмотрела за окно, где сияющие пейзажи ночного города сменяли друг друга: ночная Москва оказалась красивее и величественнее дневной. Стало даже жалко, что я уже уезжаю отсюда. Вернусь ли когда-нибудь?

— Вытряхиваемся, приехали, — Ига сверкнул белозубой улыбкой, пытаясь показать, что всё хорошо и вообще ничего ужасного не случилось. Но в ответ получил лишь мрачные многообещающие взгляды.

Последним микроавтобус покинул Ян. Он же и расплатился с водителем. Дожидаясь его, мы встали полукругом на шумной и людной даже посреди ночи улице, инстинктивно держась ближе друг к другу, соприкасаясь локтями, вцепившись в свои сумки и рюкзаки.

Едва захлопнув дверцу микроавтобуса, Ян повернулся к нам, поднял вверх руки, словно сдаваясь в плен, и торопливо заговорил:

— Ребята, я знаю, что вы хотите мне очень многое сказать и о многом спросить! Я готов выслушать что угодно и ответить на любые вопросы, но, прошу, чуть позже! У нас через двадцать минут отходит поезд, надо торопиться!

— Он же в девять утра! — выразил всеобщее недоумение Белесый и выразительно глянул на чёрное ночное небо.

Ян потупился, но ответил без задержки.

— Пока вы спали, я взял ваши билеты и обменял их на другие через интернет. На более ранний поезд. Чем быстрее нас не станет в Москве, тем лучше.

— Взял?! — возмутилась я, потому что вспомнила, как перед сном положила свой билет вместе с паспортом под подушку. Выходит, Ян бессовестно обшарил наши комнаты и вещи!

— Простите, — но, произнеся это, Ян не опустил глаз.

— Сволочь! — похоже, других ругательств у меня в памяти просто не осталось.

— А как же Юрьич? — вдруг спохватился Бранко. — Его мы оставили Бурхаеву? И кто ещё остался в доме?!

Божечки, Михаил Юрьевич, почему мы не вспомнили про него?!

Яринка и Дэн поражённо ахнули: видимо, они, как и я, напрочь забыли о нашем лидере. Остаётся надеяться, что одурманенность снотворным может служить нам хоть каким-то оправданием перед собой и друг перед другом.

— Всё в порядке! — Ян снова поднял руки. — Тем, кто остался, ничего не угрожает! И мы убегаем не от моего отца, а как раз-таки от Михаила Юрьевича.

Я совсем перестала что-либо понимать — только таращилась на Яна, как баран на новые ворота. Судя по воцарившемуся вокруг молчанию, остальные реагировали так же.

— Пятнадцать минут до отправления, — заметил Ига с ноткой печали в голосе. — Ребята, мы собираемся выполнять свою работу или нет? Если да, то нужно идти. В поезде у нас будет полно времени для объяснений.

— Так мы всё-таки едем в Красноярск? — спросила я, поймав себя на том, что мысленно уже была готова отправляться на поиски родителей самостоятельно.

— Разумеется, едем! Всё в силе, — Ян сделал несколько шагов в сторону, оглянулся на нас. — Кто не передумал — идём. Ждать больше нельзя.

И мы пошли за ним. Сначала Ига, за ним я, Яринка и Дэн сдвинулись с места одновременно, следом поспешил Белесый, а последним, что-то раздражённо пробормотав на сербском — Бранко.

Поезд не ушёл без нас, несмотря на то, что мы, как мне показалось, добирались до него бесконечно долго. Но, думаю, это произошло из-за обилия впечатлений. Вокруг было слишком много людей и огней, всё шумело и двигалось, гудели автомобили, гудела толпа, гудела моя бедная, оглушённая снотворным и последними безумными событиями голова… Как-то незаметно получилось, что Дэн всю дорогу крепко держал меня за руку и тащил вперёд, не давая толком оглядеться. Прямо перед глазами маячили спины Яна и Иги, так что поезд я увидела, только когда оказалась уже перед ним.

После нашего с Яринкой невольного путешествия на юг Руси к поездам я относилась более чем прохладно. Неумолимый и равнодушный ко всему перестук колёс теперь ассоциировался у меня с неким злым роком, с неумолимой движущей силой, над которой нет и не может быть никакой человеческой власти. Если бы вдруг понадобилось охарактеризовать поезда одним словом, я бы сказала — неизбежность.

Неровной цепочкой мы пронеслись мимо нескольких вагонов и чуть не врезались друг другу в спины, когда Ян, бегущий первым, резко затормозил. Выглянув из-за плеча Дэна, я увидела, как он протягивает стопку одинаковых маленьких книжиц пожилому мужчине в синей униформе. Ага, вот и наши паспорта!

— Это проводник, — шепнул мне Дэн, обернувшись. — Человек, который сопровождает пассажирские вагоны. Представляешь, до Христианской революции большинство проводников были женщинами! И вроде даже неплохо зарабатывали.

Я мельком позавидовала этим когда-то жившим на Руси женщинам. Чёрт с ним, с заработком, но ведь, наверное, здорово работать вот так: всегда в дороге, всегда с новыми людьми, в красивой форме с погончиками, быть свободной и независимой… Интересно, а на Западе сейчас есть такая профессия? Я уже хотела обернуться и спросить об этом у Бранко, но Ян призывно махнул рукой.

— Заходим!

И мы друг за другом потянулись в вагон.

Надо отдать должное Яну: несмотря на спешку и, мягко говоря, неспокойную на момент обмена билетов обстановку, он умудрился взять два купе друг рядом с другом и даже выкупить единственное свободное место, чтобы никто посторонний не затесался в нашу тесную компанию.

Конечно, едва загрузившись в вагон, мы все набились в одно купе, где набросились на Яна с гневными вопросами и обвинениями. Каждый немедленно желал знать, что происходит; и, если на то пошло, на чьей стороне сам Ян? Даже Яринка не стала жалеть забившегося в угол возлюбленного: голосила чуть ли не громче остальных.

Хаос прекратил Ига, который сделал страшные глаза и, ткнув пальцем в дверь, зашипел:

— Полиция!

Гомон мгновенно смолк: все, как заворожённые, уставились на дверь, из-за которой доносились голоса и шаги других пассажиров. Однако секунды шли, никакая полиция вламываться к нам не спешила, и общий гнев вот-вот обрушился бы на Игу, но тот успел опередить события.

— Полиция есть в поезде, — торопливо выкрутился он. — И, если мы будем так галдеть, она обязательно сюда нагрянет. Поэтому давайте обойдёмся без этого? Сейчас мы с Яном всё объясним.