Геннадий Михеев - Карта русского неба

- Отлично! - Воскликнул первый гость после довольно мучительной паузы. - Теперь мы постигнем подлинный смысл русского слова "нас-тро-ение". Нас трое, коллеги!

- Ага. Мы такие разные - и все-таки мы вместе. - Съязвил Иван.

- Я не в этом смысле, Александрыч. Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу. Здесь, в глубинке, мы способны отключиться от суеты будней и сосредоточиться на главном.

- Несвятая троица. - Неожиданно жестко рубанул Степа.

- Так значит ты нашел формулу святости... - Задумчиво парировал Мандела.

- Ну, святости - не святости, а просветленности - это точно. - Похоже, нежданной парочке не впервой спорить.

- Все думаешь, святоши спасут мир.

- По крайней мере, на заведут на край пропасти. Или не дадут завести.

- Забываешь про действенность благих намерений.

- Не забываю. Как раз помню о том, КТО способен расставлять кривые зеркала.

- Ребят, - умиротворяюще произнес Иван, - вы сюда приперлись бодаться?

Хвастову представилась, что он со стороны наблюдает себя, родного в противостоянии с корреспондентишкой. Похоже, Рите все же неприкольно.

- Да. - Согласился Мандела. - Мы все что-то не о том.

- О чем же тогда надо?! - Неожиданно для самом себя звонко и раздраженно воскликнул Иван.

- О чем... - Мандела помрачнел…

- ...Есть же в конце концов идеальное государство! Платона, например.

- Идея сама по себе хороша только в обрамлении грамотных практиков. Идеального не существует, это умозрительно. Но есть стремление - в частности, стремление построить справедливое государство. Советский Союз - один из удачных примеров.

Класс, замерев, слушает дерзкие наскоки Хвоста на Фрау. Дискуссия возникла на уроке литературы по поводу "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина. Хвастов зацепился за то, что чиновник, будучи частью системы, разрушал ее своими литературными провокациями. Марта Францевна на самом деле любила побуждать в своих учениках противоречивые мысли; подспудно она учила детей думать своей головой, заранивала зерно сомнения, которое суть есть фундамент всякой науки. Иван это понял много позже. Он - избранный, один из нескольких тысяч учеников немки, в коем зерно все же проросло.

Классу не интересна суть спора, хочется узнать: положит Хвост Фрау на лопатки - или как. Элементарный спортивный азарт.

- Если нет реальной цели, Марта Францевна, двигаться бессмысленно. Я так думаю.

- Предположим, захотел ты стать чемпионом мира по прыжкам в высоту... Разве сразу преодолеешь планку на высоте два с половиною метра? Постепенно будешь стремиться превысить свое настоящее достижение. Но цель все равно ясна. Так и при построении социальной системы.

- Я так понимаю, по приближении к идеалу будет исчезать смысл.

- Это как в загадке про Ахилла и черепаху. Коммунизм - мечта человечества, справедливое общество, в котором каждый будет трудиться во благо всех, а уровень потребления не превысит реальных потребностей. Идеальным оно не будет никогда, но вектор останется. Так же как и в прыжках в высоту.

- То есть, вы хотите сказать, что у человечества нет альтернатив...

- Есть. Конечно есть. Их множество. На самом деле, наш путь по лезвию бритвы. Мы все время балансируем: налево - тоталитаризм, направо - общество потребления. И там, и там главенствуют идеи, религии. На самом деле, Платоново идеальное государство тоталитарно.

- Но разве идущий по лезвию тоже не верит?

- Конечно. Без веры нельзя. Я, к примеру, верю в светлый разум человека. И в твой тоже, Иван. Только мы часто забываем о том, что мы еще не достигли даже уровня второго юношеского разряда. Планка, которую мы способны преодолеть, еще слишком низка. Отсюда и Кампучия, и Китай, и Албания.

- Но ведь все они подвалили идею нашего Ленина.

Класс чуть не завибрировал в предвосхищении. Это ведь настоящая антисоветчина!

- А вот здесь, Иван, мы возвращаемся к Салтыкову-Щедрину. Владимир Ульянов был бы невозможен без Михаила Евграфовича, без Чернышевского, Толстого, Чехова, Короленко. Эти авторы закладывали фундамент нашей революции. Едкая сатира "Истории одного города" рисует государство, противное от идеального. Как чиновник, Салтыков-Щедрин прекрасно видел все изъяны системы самодержавия. Невозможно разглядеть недостатки, не держа в голове идеалов. Ленин это прекрасно понимал - потому что на самом деле тоже учился не только на трудах Маркса, но и на книгах великих русских писателей.

- На чем же тогда учился Мао Цзе Дун?

- И на трудах Ленина, и на наследии Лао Цзы, Конфуция. А судить никого не надо заранее. Посмотрим, каков будет Китай после своей "культурной революцией", и что случится с Советским Союзом. А будущее, которое нас ждет, всецело зависит от нас...

- Странно это все... - Степа, кажется, окончательно вышел из ступора. - В такой глуши собрались такие люди.

- Не такая уж и глушь. Село все же. - Ответствовал Иван.

- Село зело осело. - Скаламбурил Мандела, как-то лакейски улыбнувшись.

Уж не в сговоре ли они, мелькнула у Хвастова мыслишка. Разыгрывают тут водевиль. Интересно... каков сценарий?

Кровь

- Помните, Иван Алекс.. э-э-э... Иван, свою работу "О вечно подлом в русской душе"?

Мандела секунду назад покинул дом, сказал: "По делам средней значимости". Степа свой сакраментальный вопрос задал будто через силу. Как не помнить свое эссе о глухих задворках ментальности человека, мыслящего и говорящего по-русски, как говорится, с подвывертом. Основная идея: в замкнутой комнате с тараканами разумное, светлое и жизнеутверждающее неспособно родиться. Замыкаясь в себе, русская цивилизация обречена на деградацию. Текст задумывался как полемический "камень", призванный породить как можно больше кругов на воде. Не получилось. Статья практически не была замечена и резонанса не случилось. Либо не к месту опубликована, либо работа слаба сама по себе.

- С трудом, Степан. – Солгал Хвастов. На самом деле от неудачи Иван тогда очень даже страдал. – А что...

- Так. К месту пришлось. Вы слышали когда-нибудь, что семена добра могут взойти, а могут и не взойти, а семена зла восходят всегда?

- К чему ты все это...

- Потом были Донбасс, Одесса, Киев.

- Ну и что.

- Люди погибали. Пачками. Вот, что.

- При чем здесь старая не слишком удачная статья?

- Когда Адольф Шикльгрубер сочинял "Мою борьбу", он тоже не думал, что сеет семена зла.

- Понятно. Значит, ты приехал именно за этим. Надо обсудить. Без ста грамм здесь не разберешься. В прямом смысле. - Иван схватил бутылку "Ноя", разлил по полстакана. Волевым движением сунул склянку в руку ученика.

- Мы, кстати, с тобой не разу вот так вот не сидели - чтобы по душам.

- Да. Да...

- Давай все же снимем формальности. Только до дна-а-а.

Выпили на брудершафт. Степа поперхнулся, покраснел, истек крокодиловыми слезами. Откашлявшись, таки допил. Карелы, вспомнил Иван, вообще-то спиваются по-черному. Он разлил еще - все, что оставалось в бутылке. Получилось по чуть-чуть.