Филип Дик - Вспомнить все (Сборник)

Присев на корточки, Тим притянул к себе сына.

— Ты этого хочешь? Хочешь остаться? Если я надену маску и буду стрелять из винтовки, домой мы не попадем.

Эрл задумался.

— Попозже домой нельзя будет?

Тим покачал головой.

— Боюсь, что нет. Решать надо прямо сейчас: домой или остаемся?

— Вы же слышали мистера Дугласа, — презрительно сказала Вирджиния. — Через пару часов будут бомбить.

Тим принялся расхаживать по гостиной взад-вперед.

— Если останемся, нас развеет в пыль, нельзя не признать. Есть лишь небольшой шанс, что мы отправимся домой. Совсем небольшой, ничтожный. Хотим ли мы остаться и услышать, как сверху посыплются урэрэки? Как взрывы постепенно приближаются к дому? Лежать на полу, ожидая конца в любую секунду…

— Ты сам-то хочешь вернуться? — спросила Мэри.

— Конечно. Правда, риск…

— Я не о риске спрашиваю. Я спрашиваю, хочешь ли ты назад? Вдруг тебе и здесь неплохо? Эрл прав: ты в маске, форме, с игольной винтовкой, на змее.

— А тебя — в трудовой лагерь? И детей — в лагерь для интернированных. — Как ты себе это представляешь? Чему их там научат? В кого они вырастут? Во что верить будут?

— Их научат быть полезными.

— Полезными? Для чего?! Для самих себя? Человечества? Или военного дела?

Они так выживут. Им обеспечат безопасность. Если останемся в доме дожидаться атаки…　

— Конечно, — процедил Тим. — Выживут. Может, еще и здоровье сохранят. Питание получат хорошее. Одежду, заботу. — С каменным лицом он посмотрел на детей. — Ладно, выживут они. Вырастут, станут взрослыми. Но какими взрослыми? Тут в семьдесят седьмом книги сжигали! Как наших детей будут учить? Какие идеи вобьют им в головы? Что осталось-то после семьдесят седьмого? Что за учителя работают в лагерях для интернированных? Какие ценности они прививают ученикам?

— Есть еще ПИТ-блок.

— Промышленная инженерия и технологии. Для одаренных. Для умников с воображением, которые сидят и возят по ватманам линейками и карандашами. Чертят, планируют, совершают открытия. Для девочек в самый раз… винтовки придумывать. Эрла отправят на политическую службу, чтобы следил, по назначению ли оружие используют. Если какой-то солдат вдруг уклонится от долга и не захочет стрелять, Эрл доложит о нем, и бойца отправят на перевоспитание, укреплять политическую дисциплину — в мире, где башковитые проектируют оружие, а тупые из него стреляют.

— Дети будут жить, — повторила Мэри.

— Как-то странно ты себе жизнь представляешь. Хотя… — Тим устало покачал головой. — Может, ты и права. Может, стоит присоединиться к Дугласу в подземелье, остаться в этом мире. И жить.

Я так не говорила, — тихо сказала Мэри. — Тим, я только пыталась выяснить, понимаешь ли ты, чего оно стоит — остаться в доме и испытать удачу. Каким бы малым ни был шанс на возвращение.

— Значит, ты хочешь использовать шанс?

— Ну конечно! Я просто обязана. Нельзя отдавать детей в лагерь для интернированных, где учат убивать и ненавидеть. — Мэри вымученно улыбнулась. — Все равно они привыкли к школе Джефферсона, а здесь — пустота, ничего.

— Мы возвращаемся? — прохныкала Джуди, цепляясь за рукав Тима. — Возвращаемся?

Тим высвободил руку.

— Да, дорогая. Уже скоро.

Мэри порылась в буфете.

— Все вроде на месте. Что у нас забрали?

— Консервированный горошек. Выгребли продукты из холодильника и снесли переднюю дверь.

— Спорим, наши побеждают! — воскликнул Эрл и подбежал к окну. Вид клубящегося пепла несколько разочаровал его. — Ничего не вижу! Туман кругом. — Он обернулся к отцу. — Тут всегда так?

— Да, — ответил Тим.

Эрл приуныл.

— Один туман, и все? Даже солнце не светит?

— Сейчас кофе сварю, — сказала Мэри.

— Ладно.

Тим пошел в ванную, где глянул на себя в зеркало: губы разбиты и покрыть коркой запекшейся крови. Голова кружится, тошнит.

— Мы будто во сне каком-то, — сказала Мэри, когда семья расселась на кухне за столом.

Тим отхлебнул кофе.

— Точно. — Со своего места он видел в окно вездесущие клубы пепла и неровные силуэты разрушенных зданий.

— Тот дядя не вернется? — пропищала Джуди. — Такой худенький и смешной. Он не вернется, да?

Тим посмотрел на часы: десять утра. Он перевел стрелки на четыре пятнадцать.

— Дуглас предупредил, что атака начнется с наступлением ночи. Ждать недолго.

— Тогда и правда остаемся в доме, — сказала Мэри.

— Верно.

— Пусть и шанс у нас крохотный?

— Пусть и шанс, что мы вернемся домой, крохотный. Ты рада?

— Да, — ответила Мэри, и блеск в ее глазах подтвердил истинность слов. — Оно того стоит, Тим, ты сам знаешь. Любую попытку надо использовать, чтобы только вернуться домой. Есть еще кое-что… мы останемся вместе. Нам нельзя разделяться. Не дадим себя разлучить.

Тим налил себе еще кофе.

— Давайте проведем оставшиеся часа три с комфортом. С удовольствием. Первая УРРка ударила в шесть тридцать. Семья ощутила удар — волну высвободившейся энергии, которая прокатилась по земле, охватив дом.

Джуди, бледная от страха, вбежала в столовую.

— Папочка! Что это?

— Ничего страшного. Ты, главное, не бойся.

— Иди сюда, — нетерпеливо позвала ее Вирджиния. — Твоя очередь.

Дети играли в «Монополию».

Эрл вскочил на ноги.

— Хочу посмотреть! — Он возбужденно подбежал к окну. — Я вижу, куда ракета упала!

Приподняв занавеску, Тим посмотрел вдаль, где колыхалось белое пламя и вился столб подсвеченного дыма.

Дом содрогнулся от второго удара, и в мойку свалилась тарелка.

Снаружи почти стемнело. Кроме двух точек белого пламени, Тим больше ничего не видел. Даже пепельного тумана и обломков зданий.

— Чуть не задело, — сказала Мэри.

Ударила третья ракета, и окна в доме лопнули, засыпав ковер осколками стекла.

— Лучше нам уйти, — заметил Тим.

— Куда?

— В подвал. Идемте.

Тим отпер подвальную дверь, и семейство Маклинов торопливо спустилось под землю.

— Припасы, — вспомнила Мэри. — Еду, что осталась, надо взять с собой.

— Правильно. Так, дети, спускайтесь, а мы через минуту придем.

— Я тоже могу понести что-нибудь, — вызвался Эрл.

— Нет, ступай вниз.

Четвертая ракета упала не так близко от дома, как третья.

— К окну не подходите.

— Я его закрою чем-нибудь, — предложил Эрл. — Листом фанеры, которую и для паровозика использовали.

— Молодец, соображаешь. — Тим с Мэри вернулись в кухню. — Еда… посуда… что еще пригодится?

— Книги. — Мэри лихорадочно огляделась. — Не знаю даже. Все, наверное… идем!

От взрыва задняя дверь прогнулась внутрь, засыпав супругов разбитым стеклом. С полки в раковину потоком расколотого фарфора посыпалась посуда. Схватив Мэри, Тим заставил ее лечь на пол.

Из разбитого окна в комнату ворвалось грозное серое облако. Вечерний воздух принес с собой кислый, гнилостный запах. Тим содрогнулся.