Свен Карстен - Землемер

Пауль, со вздохом, пропускает полторы страницы подобной бессмыслицы и читает конец беседы.

«Редакция: И какого же цвета будет новый модуль?

Инженер Бендлер: Разумеется, темно-синего.

Редакция: Конечно же. Спасибо за содержательную беседу. Мы, как всегда, с нетерпением ждем ваших новых изобретений».

Пауль, в отчаянии, швыряет журнал через всю комнату в дальний угол.

— И не сметь его подбирать! Пусть там и валяется! — говорит он удивленному Краузе.

Потом Пауль просто лежит на кушетке, вытянувшись и скрестив руки на груди, как готовая модель для крышки саркофага. Мысли у него тоже совершенно погребальные, ему кажется, что деревня Майберг — его последняя остановка, здесь он окончит свои дни, здесь найдет свою могилу. Что может сделать простой художник с творениями таких личностей, как инженер Бендлер? Я даже не понимаю их языка, в отчаянии думает Пауль. Они говорят по-немецки, пишут по-немецки, я могу прочитать буквы, сложить буквы в слова, но я не могу проникнуть в смысл этих слов! Это даже не латынь медиков, это новый язык — язык компонистов, язык бендлеров, и мне нет места в мире, в котором говорят на таком языке! Если эта напасть завоюет Францию — моя земля погибнет. Франция виноградников, родина Вольтера, страна солнца и любви, страна радости и изобилия, она не выдержит, рухнет под натиском Полифема. Эта мерзость уже наступает, разбрасывает повсюду свои гигантские игрушки — одна башня в Париже чего стоит! А вокзалы?! Оттуда же можно запускать снаряды на Луну, в этих вокзалах хватит места для пушки любого, самого чудовищного калибра! Холодное ржавое железо. Какая гадость этот прогресс!..

Со стоном Пауль отворачивается к стене и поджимает ноги. Если сейчас откроется дверь и войдет, вся в белом, смерть с косой, он только облегченно вздохнет, и даже не будет сопротивляться. Нет, у современной смерти, у смерти двадцатого столетия, вместо банальной косы будет в костлявых пальцах другое оружие — новый четырехслойный модуль Е-17, еще более страшный…

И смерть не будет так вежливо стучать.

— Кто?! Кто это?! Краузе! Кто-то стоит за дверью! — Пауль резко садится на кушетке, от внезапного испуга он даже вспотел. — Не открывайте! Я приказываю, не открывайте!

— Надо открыть, господин поручик, положено, — спокойно произносит Краузе, откладывая газету.

Старший писарь подходит к двери и поворачивает ключ в замке. Какая-то фигура в белом вдвигается в комнату, от нее веет холодом, как от кладбищенской статуи. Фигура щелкает каблуками и лихо отдает честь.

— Господину начальнику отдела Штайну пакет от господина начальника канцелярии Мюллера! — звонко говорит вошедший и звук этого веселого энергичного голоса разом прогоняет страхи и дурное настроение Пауля.

— Это я, пожалуйста сюда. Штайн — это мое имя. А вас как зовут? — улыбаясь, спрашивает вошедшего Пауль. — Садитесь, прошу вас.

Он принимает пакет и расписывается в книге. Посыльный снова козыряет.

— Кристиан Бланкенштайн, господин поручик!

— Вот как?! Бланкенштайн? Какое совпадение, я тоже, представьте себе, Штайн! Может быть, не совсем «бланк» — то есть, не такой «чистый» — но это из-за моего возраста. Успел запачкаться. Сколько вам лет, Кристиан? Вы позволите называть вас просто Кристиан? Вы ведь еще так замечательно молоды!

— Конечно, господин поручик! Девятнадцать, господин поручик!

— Прошу вас, бросьте называть меня господином, не надо. Мы здесь все свои. Расскажите мне немного о господине канцлере, каков он? Вы ведь его, наверное, каждый день видите? И садитесь же, да вот хоть на кушетку. Вы, похоже, замерзли, отогрейтесь, старший писарь сделает вам горячего кофе. Правда, старший писарь?

Краузе бормочет что-то недовольное, но, действительно, выходит в другую комнату, и там принимается разжигать спиртовку и бренчать жестяными кружками.

Посыльный нерешительно присаживается на край кушетки, в свет лампы, и Пауль теперь может подробно его разглядеть. Открытое бесхитростное лицо, крепкие скулы, отличный нос и ясные голубые глаза. Светлая шевелюра с прямой челкой, на голове солдатская чистенькая фуражка, не белая, как сейчас видит Пауль, а светло-серая. Такого же цвета и вся его остальная форма, все отутюжено, стрелки так и топорщатся. А вот его руки — он держит рассыльную книгу — действительно белые, просто аристократически белые. Как у ангела, думает Пауль.

— Господин начальник канцелярии прибыл два часа назад, прямо с поезда, на автомобиле, и сразу же собрал господ офицеров на журфикс. Судя по всему, решаются важные вопросы. Совещание все еще продолжается. Четверть часа назад господин полковник вызвал меня и приказал доставить письмо в геодезический отдел, новому заведующему господину поручику Штайну.

— Очень хорошо, спасибо. Наверняка, полковник всегда очень доволен вами, Кристиан. Какое чудесное имя и как оно вам подходит! Кристиан! В этом имени слышен шорох ангельских крыл! Кристиан!

— Так точно, господин поручик…

— Я же вас просил, Кристиан! Хорошо, оставим это. Где же письмо? Служебные дела надо исполнять без промедления, как и личные, верно, Кристиан? Вы понимаете меня? Как и очень личные дела!

— Письмо упало на пол, господин поручик.

— Без чинов, Кристиан! А, вот оно, спасибо. Ну-ка, посмотрим, что нам пишет папочка… то есть, я хотел сказать, господин полковник… Ого, какой почерк! Вот что, Кристиан, прочтите мне это письмо, будьте так добры, а то я ничего не вижу при таком освещении. Я внезапно ослеп, Кристиан, да, я просто ослеплен!

Посыльный с сомнением кашляет, но все же берет письмо и принимается читать вслух. Какая у него дикция, поражается Пауль, как у Демосфена! Тренировался с камешками во рту. Что камешки! Какой у него рот, боже мой! Мужественный и, вместе с тем, нежный.

Пауль с трудом сосредотачивается на письме.

«Господин обер-лейтенант Штайн! Как мне стало известно, вы были поставлены возглавлять геодезический отдел и уже приступили к работе. Это меня, как начальника канцелярии, безусловно, очень радует. Геодезический отдел, без преувеличения — один из самых ответственных и напряженных участков нашего научного фронта, и вся наша работа очень зависит от стабильной и продуктивной деятельности вверенного вам отдела. Вашим непосредственным начальником является майор Райхарт, с ним вы будете согласовывать объемы и сроки вашей работы, однако и я постараюсь не упускать вас из поля зрения. При возможных затруднениях прошу адресоваться напрямую ко мне через моего посыльного. С товарищеским приветом, начальник канцелярии четвертого особого полка полковник Фр. Мюллер»

Гм, удивительно пустое письмо — не сказано, ровным счетом, ничего. Такую писанину только на гвоздик повесить в известном месте. Впрочем, нет, не совсем пустое. Во-первых, на сцене появляется какой-то майор Райхарт, а во-вторых, разрешается обращаться напрямую при помощи этого малютки-пажа Керубино. Это самое приятное. Так и съел бы его!