Яна Завацкая - Рассвет 2.0

«Айслу? Жена Кэдзуко казашка? Или киргизка?»

«Кэдзуко и сам японец только по отцу, — пришло ответное сообщение. — А мать у него наша местная, именно из казахов. Не знал?»

«Нет, но это так, пустое любопытство», — ответил я. Ну да… нормальное для наших времен сочетание. Станислав Чон. Айслу Сато. Чего не бывает…

Обсуждение, между тем, шло своим чередом. О возможной смерти Кэдзуко никто больше не говорил. Пока он жив, и надо действовать, исходя из этого. Чем мы можем помочь директору? Передавать в больницу цветы и сюрпризы не нужно — он в коме. Да и цветы уже принесли. Может быть, организовать круглосуточное дежурство?

Я робко поднял руку — за неимением рабочего планшета. Рафик заметил меня.

— Станислав?

— Как салвер по профессии, — произнес я, — могу сказать, что дежурство в данном случае не очень желательно. Постоянное присутствие близких в коме, в общем, не воспринимается, скажем точнее, отсутствие их не воспринимается как одиночество. А работе медперсонала вы будете мешать.

— Ну а что бы вы посоветовали, Станислав? — с достоинством спросила архивистка Инна. Я подумал.

— Достаточно, если будет кто-то ответственный за информацию. Чтобы салверы сообщили, в случае чего, ему — а он уже всем остальным. Потому что иначе они сообщат только дочери. Ну а посещения — по желанию.

— Я могу взять на себя такую функцию, — предложила Бахыт, — тем более, с дочерью мы знакомы.

На ее планшете загорелись четыре зеленых огонька. Сегодня решения принимаются мгновенно. Я читал описания, как это проходило в той же ГСО — мама дорогая. Там надо было формулировать, потом всем поднимать руки, кто-нибудь их считал, сбивался, начинал снова… Замучаешься с такой демократией, поневоле диктатуру введешь.

— Значит, решено, — подытожил Рафик, — салверы сообщают тебе, ты — всем нам, а мы уже оповещаем наши отделы. Вообще если, не дай Разум, Кэдзуко… ну вы понимаете — то нам надо сразу же собраться на срочное совещание, можно на видак.

— Я дам сигнал, — кивнула Бахыт.

— Переходим ко второму вопросу. Слово товарищу Вельскому, — объявил Рафик.

Координатор Дугового Узла поднял свой планшет, словно вчитываясь в него, и заговорил звучным голосом.

— Значит, так, товарищи… к сожалению, мы находимся в сложной этической ситуации. Вопросы у нашего Узла возникли к работам товарищей Сато и Керн — но оба они отсутствуют.

— Мы можем подключить видео товарища Керн, — предложил Рафик, — но она сейчас… как бы это сказать… в нервном состоянии. Все же она очень тесно работала с Кэдзуко.

— Тогда не надо. Да и как я понимаю, Сато здесь был руководителем темы, а Керн скорее ему ассистировала, самостоятельных идей у нее пока не было. Я просто проинформирую собравшихся, а вы решайте, что делать с этой информацией. Согласны?

Историк нахмурился и отложил планшет.

— Как вы, наверное, в курсе, если вы хоть немного обмениваетесь темами, у Сато есть оригинальная идея пересмотра периода предреволюционной ситуации в Кузине. Точнее, она кажется оригинальной на первый взгляд. Если до сих пор мы считали ситуацию того периода в Кузине классической по развитию событий — рост самоорганизации как пролетариата, так и неорганизованного городского населения, участие в нем коммунистов, формирование на основе этой самоорганизации революционной армии, затем — первичной городской коммуны — то товарищ Сато решил перевернуть все вверх дном. Мы в Узле изучили его статьи по данному вопросу, и насколько я понимаю, он сейчас работает над монографией. Конечно, надо дождаться выхода монографии. Но мы уже сейчас решили высказать критические замечания.

Вельский перевел дух, на мгновение замер, обращаясь к внутреннему комму.

— Во-первых, очень слаба доказательная база. Пока неубедительно. Возможно, в монографии Сато приведет дополнительные источники, но сейчас это — около десятка личных свидетельств, интерпретировать которые можно по-разному. Статья в целом производит впечатление публицистической и рассчитанной на дилетантов. Во-вторых, это впечатление дополняется тем, что Сато выложил статью в открытый доступ и распространил ее через собственный персонал в Субмире. Он даже рекламировал эту статью — и он, и товарищ Керн — в кузинском виртуальном пространстве и с выходом на общероссийские ресурсы. Ленинградские журналисты брали у Сато интервью, это организовала, насколько нам известно, товарищ Керн. То есть совершенно новая теория, пока еще не имеющая проверяемых четких доказательств, распространяется как сенсация. Если кто-то позже сможет опровергнуть эту теорию, у неисториков создастся впечатление, что мы затравили правдоруба. Мы понимаем, что у товарища Сато, возможно, было желание как можно скорее донести до мира свои открытия, и это нормально. То есть несмотря на слабость доказательной базы, написать статью — это полбеды, и мы не стали бы реагировать. Но вот желание товарищей Сато и Керн немедленно распространить свою гипотезу в ненаучной среде — оно, знаете ли, нас в Узле немного напрягло. Мы считаем, что отреагировать на такое поведение должен был ваш СТК. Почему этого не произошло? Мы рекомендуем вам подумать. У меня все.

Я заметил, что щеки Бахыт, сидящей рядом со мной, порозовели.

— Товарищ Вельский прав, — высказалась она, — наш СТК вообще работает неудовлетворительно. У нас очень рыхлый коллектив. В принципе, в научных, да еще гуманитарных коллективах, где каждый работает индивидуально над своей темой, это объяснимо. Но так нельзя… мы ничего друг о друге не знаем. Я, например, даже не знала о том, что Кэдзуко выставил таким образом свою статью… я бы поставила вопрос на совете.

— А что вы предлагаете, Бахыт? — вопросила Инна. Похоже, архивистка ко всем обращалась на вы. Но вместо Бахыт вылез Ник.

— Ну уж во всяком случае, нам теперь надо это решить… так это оставлять нельзя!

— А что ты теперь сделаешь, когда Кэдзуко… — возразила Бахыт.

— Я знал, — тихо произнес Богдан, — читал статью на городском форуме. Меня еще тогда покоробило… но признаюсь, моя вина, я и не подумал, что мы должны это как-то рассматривать. Безразличие — это, конечно, неправильно.

— Вот что, товарищи! — поднял руку Рафик. — Сейчас эту ситуацию мы не можем никак разрешить, потому что Кэдзуко нет. Когда он выздоровеет — мы это все обсудим с ним. И Евы нет, когда она приедет, мы с ней, конечно, поговорим, хотя я думаю, она тут играла второстепенную роль. Она везде и во всем ученица Кэдзуко. Нам нужно сейчас подумать, что и как мы сделаем в дальнейшем, чтобы подобное не повторялось… может быть, товарищ Вельский, у вас есть какие-то рекомендации? В других коллективах это организовано как-то лучше?