Дэвид Митчелл - Литературный призрак [litres]

– Алло! Бэт? Вы слышите меня?

– Прекрасно и отчетливо. Мадам, вы первая – и, боюсь, последняя – дозвонились на программу Бэта Сегундо под названием «Конец света»!

– Я обожаю вашу передачу, Бэт. Я вас сейчас слушаю по карманному транзистору, пока не сели батарейки. Не думайте, Бэт, что вас никто не слушает, это неправда. Вы нас поддерживаете всю ночь. Песни помогли моей дочке уснуть. С недавних пор ее мучают кошмары.

– …а, значит, я не одинок!

– Вы будете и дальше передавать спокойную музыку, да? Чтобы дочка не испугалась, если вдруг проснется.

– Хорошо, договорились. Как вас зовут, ангел мой?

– Джолин.

– Красивое имя – Джолин. Ваши родители любят Долли Партон {185}?

– Я сирота.

– Так-так. А как зовут вашу дочку?

– Белль.

– Как у вас там, более или менее спокойно?

– Вроде бы… Вечером был шум. Стреляли. Приезжала полиция. Пустила слезоточивый газ. Потом повалил снег, и все понемногу затихло.

– Где вы находитесь, Джолин?

– В нижнем Манхэттене. Бэт, могу я обратиться к одному человеку?

– Конечно, Джолин!

– Я хочу передать сообщение для Альфонсо. Я не видела его три дня. Он пошел раздобыть что-нибудь из продуктов… Альфонсо, если ты слышишь меня, пожалуйста, возвращайся домой. Слышишь? И еще, Бэт.

– Да, Джолин?

– Обещайте, что во время следующей песни сделаете себе кофе. А виски больше не будете пить, хорошо?

– Хорошо, Джолин, обещаю.

– И еще, Бэт, пожалуйста, перестаньте все время упоминать про конец света. От этого ведь не легче. Если не считать военных чурбанов, которые призывают сохранять спокойствие, вы единственный человеческий голос на всех каналах. Вы очень многим нужны, Бэт.

– Так-так. Хорошо, Джолин, постараюсь…

– «Ночной поезд» продолжает свое путешествие на волне девяносто семь целых и восемь десятых мегагерц, лучшее допоздна… до тех пор, пока не зависящие от меня обстоятельства не воспрепятствуют трансляции. Итак, по расписанию у нас с вами четырехчасовой прогноз погоды. Минуточку, дайте мне разобраться… дело в том, что наш синоптик застрял в туннеле под Гудзоном три дня назад. Так, ртуть упала до тринадцати градусов по Фаренгейту. Если в вашем районе подача электричества ограничена, лучше не вылезайте из-под одеяла. Из моего окна на двадцать восьмом этаже хорошо видно, как снежеет снег. Час назад падали редкие снежинки, крошечные, как малютка-паучок. А где-то поблизости что-то полыхало. А теперь снежные хлопья, огромные, как умирающие лебеди, укутывают все саваном… и больше отсюда ничего не видно… Я знаю, что последние два дня телефонная связь в Нью-Йорке барахлит, но, если у кого-нибудь телефон еще работает, не стесняйтесь, звоните… Снег и безумие. Эту тему мы пока еще не обсуждали. Снег здорово гипнотизирует… Смотришь на него, смотришь, – и вот ты уже в каноэ, сплавляешься вверх по снежному водопаду, а слепые белые мотыльки ныряют в ветровое стекло. И вот тут, Бэт, самое время опустить жалюзи и заварить еще кофе. А сейчас…

– Прошу прощения, друзья, резервный генератор ненадолго вырубился. Итак, сейчас Арета Франклин споет «I Say a Little Prayer for You» [38] {186}. Посвящается Джолин, Белль и Альфонсо из Бруклина… А я никогда не рассказывал вам, как повстречал Арету в салоне на Джексон-авеню, где она выбирала стеклянный глаз? Об этом мало кто знает, но в узких кругах… Попридержи свой анекдот, Бэт. Бэтфон мигает!

– Привет, Бэт!

– Черт возьми, Смотритель? Значит, ЦРУ до сих пор не прищемило тебе хвост. Я должен был догадаться, что ты позвонишь в такое время.

– В какое время, Бэт?

– Ты что, не читал газет последние полгода? В твоей норе нет телевизора?

– Правила поведения в зверинце грубо нарушаются, Бэт.

– Черт, ты все еще возишься со своим зверинцем? В такое-то время!

– Судя по тембру голоса, Бэт, ты находишься под воздействием алкоголя.

– Погоди-погоди. Сейчас я тебе почитаю выдержки из последних независимых газет. Ага, вот оно.

Какая опасность угрожает свободному миру? Мелкие головорезы, которые убийствами проложили себе дорогу к власти и прячут незаконно добытое оружие массового уничтожения! Термиты, которые подтачивают основы демократии, порядка и свободы! Экстремисты, которые отправляют фанатиков взрывать наши посольства! Мы всегда предпочитали мир войне, но рабству предпочтем свободу! Мы не слепцы! Мы не станем слепцами! Мы не будем слепцами!

Просто ухохочешься. А вот что отвечают с другой стороны баррикад:

Нас называют экстремистами. Нас называют террористами. Нас обвиняют в нетерпимости. Да, мы не желаем терпеть несправедливость! Мы не желаем терпеть трусов, которые выпускают ракеты по нашим школам и фабрикам со своих кораблей, стоящих за сотни километров отсюда! Мы не желаем терпеть ворюг, которые грабят наши недра, вывозят у нас металл и нефть, вылавливают нашу рыбу из морей. Если мы позволим отравить нашу культуру порнографией, развратить наших женщин и детей – тогда нас похвалят за «терпимость»? Тогда нас перестанут называть правительством «головорезов»? Близится время, когда они почувствуют всю степень нашей нетерпимости!

Между прочим, это заявляет тот, кто в своей же стране травит химическим оружием этнические меньшинства и распространяет слухи о заговорах против собственной власти, чтобы выявить потенциальных предателей – тех, кто об этих слухах не донесет. А вот к чему призывает дамочка, собственноручно обвалившая все фондовые биржи от Нью-Йорка до Токио.

Дефолт! В течение веков Запад держал нас в оковах. Когда «цивилизованный» человек наконец устыдился железных оков, им на смену пришли оковы экономические. Когда мы приводим к власти тех, кто пытается разорвать эти оковы, Запад их уничтожает и заменяет своими, прикормленными тиранами. И сейчас за каждый доллар так называемой помощи при погашении так называемого долга с нас сдерут четыре. Братья и сестры, я взываю к вам, ко всему нашему древнему континенту: мы можем разорвать эти цепи. Звено за звеном! Я дарую вам новое священное слово: дефолт!

Ну как, Смотрюша? Осознал?

– Я все осознаю, Бэт.

– А язык, которым выражаются эти ублюдки! Они говорят «нехватка взаимопонимания в диалоге» так, словно речь идет о соседях, которые поругались из-за газона. А потом один рассерженный сосед видит кита на своем радаре, принимает его за ядерную подлодку, нажимает на кнопку – и все тонет в дыму и пламени.

– Я не допущу этого, Бэт. Третий и четвертый законы воспрещают подобное {187} 187 Третий и четвертый законы воспрещают подобное. – Здесь и далее имеются в виду три закона робототехники, широко используемые в фантастической литературе и впервые сформулированные Айзеком Азимовым в рассказе «Хоровод» (1942): «(1) Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. (2) Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. (3) Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам» (перев. А. Иорданского). Впоследствии, в романе «Роботы и империя» (1986) Азимов добавил к ним четвертый закон, назвав его Нулевым: «Робот не может причинить вред человечеству или своим бездействием допустить, чтобы человечеству был причинен вред». .