Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

Но тут меня накрыла такая паника, что все остальное потеряло значение. Я уже не мог с ней бороться. Я вскочил, сбросив Вонючку на пол, кинулся к двери, насилу открыл ее, и вспомнил, что я не один.

– Вонючка!

Хотел было вернуться и подобрать его, но паника усилилась, и я помчался наутек, не разбирая дороги.

Бегу я, значит, по мосткам, железо под ногами гремит, а снизу слышно, как там тоже все мечутся и кричат. Я сразу понял, что не ошибся, что не просто так перетрухнул. На корабле что-то случилось.

Люди хлынули изнутри на палубу и стали торопливо спускаться по лестнице. Моторка уже шла, чтобы забрать их. Один не удержался на лестнице, свалился в воду и поплыл к суше.

Вокруг котлована собирались пожарные машины и кареты «скорой помощи», а на главном корпусе базы пронзительно завывала сирена – точно кошка, которой наступили на хвост.

Глядя по сторонам, я видел застывшие бледные лица. Народ был перепуган не меньше моего, но я от этого почему-то не забоялся еще сильнее, а даже малость успокоился.

Люди торопливо спускались по лестнице один за другим, в воду упали еще несколько и теперь добирались вплавь. Если бы кому-нибудь пришло в голову засечь время, наверняка один из этих пловцов поставил бы мировой рекорд.

Ожидая своей очереди к лестнице, я снова подумал о Вонючке и решил, что надо за ним вернуться. Но на полпути остановился, растеряв остатки храбрости. И вот что странно: я совершенно не понимал, что же меня так пугает.

В общем, я в числе последних спустился в перегруженную моторку, и она с трудом поползла к суше.

Там уже метался тот самый военный врач и выкрикивал приказы, отправляя пловцов на санитарную обработку. Все кругом тоже бегали и орали, пожарные машины стояли с работающими моторами, сирена выла.

Кто-то вдруг завопил:

– Назад! Бегите! Все назад!

И мы, конечно, побежали, как стадо перепуганных овец.

А потом раздался бессловесный крик, и мы обернулись. Атомный корабль медленно поднимался из котлована. Вода под ним бурлила и шипела, а сам он уверенно и грациозно летел прямо вверх, ни разу даже не вздрогнув. Летел и летел, пока не скрылся в зените.

Я вдруг сообразил, что вокруг мертвая тишина. Все застыли на месте и не дыша таращились в небо. Даже сирена заткнулась.

Кто-то похлопал меня по плечу. Это был генерал.

– Где Вонючка?

– Он за мной не побежал, – ответил я уныло. – А возвращаться за ним было страшно.

Генерал развернулся и зашагал через поле. Сам не знаю, почему я последовал за ним. Он припустил бегом, и я потрусил рядышком. Вместе мы влетели в главный корпус, помчались вверх по ступенькам в наблюдательный пункт, и генерал взревел с порога:

– Засекли?

– Да, сэр. Ведем.

– Это хорошо… Хорошо. – От быстрого бега генерал запыхался. – Придется его сбить. Куда он направляется?

– Вверх, сэр. По-прежнему движется вертикально.

– Высота?

– Около пяти тысяч миль, сэр.

– Невозможно! Это же не космический корабль!

Генерал кинулся к выходу, наткнулся на меня, рявкнул: «Прочь с дороги!» – и затопал вниз по лестнице.

Я тоже вышел наружу, но свернул в другую сторону. У административного корпуса заметил полковника. Хотел было мимо пройти, но он меня окликнул.

– Удалось ему, – сказал он.

– Я хотел его забрать, но он ни в какую…

– Ну конечно. Как по-вашему, почему мы все побежали с корабля?

Я задумался. Ответ мог быть только один.

– Нас прогнал Вонючка.

– Конечно. Не только машины вызывали у него сочувствие, Эйза… Конечно, он дожидался, когда мы дадим ему что-то серьезное, то, из чего можно сделать космический корабль. Но тащить людей в космос не захотел и потрудился выгнать нас.

– Выходит, он и правда немножко скунс, – сказал я, поразмыслив.

Полковник удивленно прищурился:

– Это еще почему?

– Мне не нравилось это прозвище – Вонючка. Несправедливо так обзывать того, кто совсем не пахнет. Но видать, запах у него был. Такой, который чуешь не носом, а мозгом. Такой, который может отпугнуть не хуже обычного. Вот мы все и побежали.

Полковник кивнул и поднял глаза к небу:

– Я рад, что он добился своего.

– Я тоже рад.

Хотя все-таки я был слегка обижен на Вонючку. Мог бы хоть со мной попрощаться. Я ведь был ему лучшим другом на всей планете, а он взял и прогнал меня наравне с остальными. Я решил, что это попросту свинство.

Хотя теперь уже не так уверен.

Я по-прежнему не знаю, за какой конец положено держать разводной ключ, но у меня новая машина. Купил ее на деньги, заработанные на базе. И ездит она сама. Ну, то есть за городом, по спокойным дорогам. Когда поток оживленный, сама не может, пугливая. Далеко ей до старушки Бетси.

Я теперь так умею. А понял это, когда машина однажды поднялась в воздух и аккуратно перелетела через упавшее на дорогу дерево. Ведь я столько времени провел с Вонючкой, успел кой-чего понабраться.

Я мог бы научить ее летать, но не стану. Не ровен час, обойдутся со мной как с Вонючкой.

Милли отправилась перекусить, а я как раз вернулся с обеда, так что в конторе остался один. Вольготно расположился за столом, закинув на него ноги, и предался размышлениям о том, как бы мне перехитрить пса, повадившегося рыться в моем мусорном контейнере.

У нас с этим псом который месяц шла война, и я уже был готов прибегнуть к любым, даже самым отчаянным мерам.

Я огородил контейнер массивными бетонными плитами, надеясь, что псу через них не перебраться, но не тут-то было – этот здоровяк вставал на задние лапы и запросто дотягивался до мусора зубами, все подчистую вытаскивал и разбрасывал окрест. Я клал на крышку что-нибудь тяжелое, а пес, недолго думая, спихивал груз и делал свое черное дело. Я подстерегал негодяя, швырял в него камни и все, что под руку подвернется, но он в конце концов разгадал мою тактику. Завидит меня, убежит, а через полчаса возвращается как ни в чем не бывало.

Меня уже подмывало припрятать в контейнере небольшой капкан для охоты на ондатру, чтобы воришке хорошенько прищемило нос. Но тогда наверняка в какой-нибудь вторник я забуду убрать снасть и вместо пса попадется мусорщик. А может, окружить помойку проволокой? Сунется мой недруг и схлопочет хороший удар током. Нет, не стоит: десять против одного, что он не испугается, а зажарится. Казнить его мне вовсе не хочется.

Я, чтоб вы знали, собак люблю. Но согласитесь: это не значит, что я должен любить их всех без исключения. И если бы вам пришлось ежеутренне возвращать мусор в контейнер, вы бы к вандалу питали не больше приязни, чем я.

Так вот, сижу это я и гадаю, что бы подсунуть псу такого вкусненького, чтобы он не околел, но животом помаялся на славу, и вдруг звонит телефон.

Это был старина Пит Скиннер из Эйкон-Риджа.