Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

И нашел.

Она лежала на земле, среди густой молодой поросли. Похоже, забралась туда в поисках укрытия.

Я дотянулся и вынул.

Какое-то растение. Порядка пяти футов высотой, с необычной корневой системой. Корней восемь, одинаковые, сужающиеся – примерно дюйм толщины в основании и четверть дюйма в конце. Они не переплетены и не спутаны, а расположены свободно, двумя четкими рядками по четыре штуки. Приглядевшись к кончикам, я понял, что они не оборваны – тупые, прочные торцы.

Стебель внизу был почти с кулак взрослого мужчины. Четыре основные ветви покрыты толстыми, жесткими, что называется мясистыми листьями. Но последний фут каждой ветви листьев лишен. На верху стебля несколько бутонов, а может, семенных коробочек; самая крупная – со старомодную кофейную чашку.

Сидя на корточках, я разглядывал растение. И чем дольше этим занимался, тем пуще недоумевал. Уж кто-кто, а сельскохозяйственный консультант должен кое-что смыслить в ботанике. Но ничего похожего на эту штуковину мне еще видеть не приходилось.

Я оттащил ее по лужайке за гараж, в сарай с инструментами, и оставил там, решив заняться ею после ужина.

А что у меня на ужин? Зажарю-ка стейк да накрошу миску салата.

В городе многие удивляются, почему я живу на старой ферме. Все просто: привык я к ней. Да и какой смысл переселяться, если расходы по ее содержанию плевые: налог и мелкий ремонт. Мать в последние годы перед смертью хворала, мне приходилось и готовить, и прибираться, так что руку я на этом набил.

Помыв тарелки, я сел за вечернюю газету. Времени на нее ушло немного – что там, собственно, читать? – и я решил заглянуть в старый учебник ботаники, авось найду какую-нибудь подсказку насчет моей находки.

Но ничего похожего не обнаружилось. Я отложил книгу и взял фонарик – посмотрю перед сном на растение, может, оно не совсем так выглядит, как мне запомнилось.

Я распахнул дверь сарая, посветил – и не увидел находки там, где оставил ее. А потом услышал шелест в углу и направил туда свет.

Растение переползло в угол. Теперь оно пыталось встать: упиралось верхушкой в доску, выгибало ствол – очень похоже пьяница силится выпрямиться с помощью стенки.

Я стоял и пялился разинув рот. Потом, охваченный даже не страхом, а ужасом, кинулся в ближайший к двери угол и схватил топор.

Если бы растение ухитрилось встать, я бы, наверное, изрубил его в сечку. Но, понаблюдав за ним, понял: силенок у него маловато. И не удивился, когда оно беспомощно сползло на пол.

Следующий мой поступок был таким же инстинктивно-безрассудным, как и бросок к топору.

Я нашел старую лохань, до половины наполнил ее водой. Потом взял растение – казалось, оно сопротивляется на манер червяка, – и окунул корнями в воду, и придвинул лохань к стене, чтобы моя находка могла стоять, прислонившись к ней.

Я вернулся в дом, порылся в стенных шкафах и нашел лампу солнечного света, купленную пару лет назад, когда дал о себе знать артрит плечевого сустава. Свет лампы я направил на растение, подвесив ее не слишком близко. Потом принес полную лопату огородного грунта и свалил его в таз.

Вот, пожалуй, и все, что я мог сделать для растения. Обеспечил его водой, питательной почвой и искусственным освещением. Усердствовать с лечением не стоило, я ведь не знал, какие условия для этой диковинки привычны; дам ей что-нибудь не то, а она возьмет и окочурится.

Похоже, все было сделано правильно. Растение явно взбодрилось, и венчавшая его коробочка размером с кофейную чашку поворачивалась следом за мной всякий раз, когда я передвигался по сараю.

Я еще понаблюдал за растением, потом отодвинул малость лампу, чтобы не обжечь его, и ушел в дом.

Вот тут-то меня и пробрал настоящий ужас. До самых костей пробрал! Конечно, я и в сарае боялся, но то был результат потрясения. А теперь, обдумав случившееся, я уже яснее понимал, что за тварь мне довелось найти в живой изгороди.

Похоже на то – хотя, помнится, я тогда еще не решался откровенно сказать это самому себе, – что к нам в гости пожаловал обладатель неземного разума.

Я уделил время догадкам о том, как здесь оказался инопланетянин. И не он ли понаделал дырок в клумбах банкира Стивенса, и не причастен ли он к появлению той ямищи на Сороковом-северном Пита Скиннера?

Я сидел и спорил с собой: не дело это – рыскать по соседскому саду после полуночи.

Но необходимо было получить ответ.

За домом Стивенса лежал переулок; оттуда я проник на участок. Пряча фонарик в шапке, снова осмотрел отверстия в пострадавшей клумбе. И не слишком удивился, обнаружив, что они расположены группами. Два рядка по четыре дырки – точно такие же следы оставляла бы моя находка, если бы имела возможность погружать корни в землю.

Я насчитал аж одиннадцать групп. Не было причин сомневаться, что в саду их гораздо больше, но не хотелось задерживаться, – чего доброго, проснется банкир Стивенс и накинется на меня с вопросами.

Переулком я вернулся к себе – как раз вовремя, чтобы застигнуть на месте преступления моего заклятого врага. Пес зарылся в мусор по плечи, и это позволило мне подкрасться незамеченным. В конце концов он услышал и попытался дать деру, но застрял в баке. И прежде чем пес высвободился, он получил крепкого пинка в то место, где от пинков бывает максимум толку.

Должно быть, паршивец побил какой-нибудь собачий рекорд скорости бегства с частной территории.

Я прошел к сараю, отворил дверь. Таз с грязной жижей на месте, лампа по-прежнему горит – но где же растение? Я весь сарай обыскал – оно как сквозь землю провалилось.

Вынув штепсель из розетки, я направился с лампой к дому.

Сказать по правде, мне даже малость полегчало оттого, что растение предпочло смыться.

Но когда я завернул за угол, обнаружилось, что не тут-то было. Растение торчало из цветочного ящика перед окном, а герань, которую я пестовал всю весну, свисала как тряпка.

Я стоял и таращился на гостя, и было ощущение, что он смотрит на меня.

И тут до меня дошло: а ведь он не только пропутешествовал от сарая до дома и забрался в ящик, но и как-то ухитрился открыть и закрыть дверь сарая.

Вот он стоит передо мной, прямой, крепкий, – похоже, со здоровьем у него теперь полный порядок. И смотрится он перед окном ну совсем неуместно, как если бы я там вырастил высокую кукурузу… Хотя на кукурузу он нисколько не похож.

Я сходил за ведром воды и вылил ее в ящик. И вдруг чувствую похлопывание по макушке. Задираю голову – и вижу над собой склонившееся растение. У него на конце ветки образовался лист, который специально для похлопывания расправился и стал отдаленно похож на человеческую ладонь.

Я вошел в дом, улегся на кровать и крепко задумался. И вот к какому выводу пришел. Если с гостем будет слишком много проблем или он покажется опасным, избавиться от него будет нетрудно. Надо лишь добавить в воду для полива слоновью дозу минералки, или пестицид с мышьяком, или еще что-нибудь убойное.