Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

Ружье плевалось свинцом, точно разъяренная кошка слюной, и лошадь раненого бандита вдруг понесла. Сам он сложился пополам, будто чьи-то когти разрывали ему внутренности, и его мотало в седле из стороны в сторону, как мешок с овсом, когда лошадь проломилась сквозь кусты и устремилась к холмам.

Всадник в синей рубахе поскакал следом, а тип в красной рубахе исчез и того шустрее. Когда Гаррисон наконец извлек револьвер из кобуры, бандиты благополучно сгинули. Уняв перепуганных лошадей, он прислушался и уловил стремительно отдалявшийся перестук копыт у подножия холмов.

Когда Гаррисон повернулся, он увидел двух других всадников, пересекавших наискосок склон лысого холма. Один, высокий и тощий, как пугало, ехал без шляпы. Второй, дородный и коренастый, носил такую широкую шляпу, что ее хватило бы на двоих.

– Мамаша! – выкрикнул Гаррисон. – Мамаша Элден!

– Джонни, ты как, цел? – справилась издалека та.

– Мне шляпу испортили! – наябедничал Гаррисон.

Он спрыгнул наземь и, дожидаясь, когда всадники подъедут, подобрал шляпу, попытался рукавом стереть с нее пыль, потом сердито воззрился на две большие дыры в тулье.

– Десять долларов! Да за эти деньги я бы столько всего накупил!..

Всадники приблизились. Мамаша Элден соскользнула с седла и тяжелой поступью направилась к Гаррисону, на ходу доставая из нагрудного кармана табак и бумагу.

– Что им от тебя понадобилось? – спросила она.

– Просили передать шерифу Хейнсу, чтобы он кое-кого освободил.

Мамаша кивнула:

– А, Джима Уэстмана. Мерзавец еще тот, я тебе доложу. На днях устроил пальбу в городе, Джека Коллинза свинцом накормил.

– В смысле – убил?

– А я что сказала? Коллинз и сам не подарок был, конечно, давно на пулю напрашивался. Но у нас в Сандауне свои правила. Мы не любим, когда чужаки творят самосуд.

Она насыпала табак на бумагу и свернула самокрутку.

Гаррисон повернулся к костлявому мужчине, продолжавшему сидеть в седле:

– Как делишки, Безголовый?

Джо, по прозвищу Безголовый, коротко хохотнул и пошевелил рыжеватыми усами.

– Да вроде неплохо. Я подстрелил того верзилу или нет?

– Если он выживет, то только чудом, – ответил Гаррисон.

Мамаша Элден лизнула бумагу, заклеивая самокрутку.

– Конокрады, – проговорила она. – С места не сойти, точно конокрады. Что-то расплодилось их в округе.

– А скажите-ка мне, – Гаррисон решил выяснить все до конца, – если этот Уэстман убил человека, то почему его не посадили в окружную тюрьму в Рэттлснейке?

Мамаша фыркнула:

– Да потому, что там его сразу отпустят. Судью подмажут, в присяжные одних дружков Уэстмана наберут. И то – если шериф не спохватится и не даст ему сбежать еще до суда. Уэстман недолго работал на Данэма на ранчо «Бар икс», потом перебрался в Рэттлснейк и с тех пор живет вообще непонятно на что, если не задавать лишних вопросов.

– Короче, – вставил Безголовый, – есть у нас мыслишка устроить справедливый суд и повесить этого стервеца.

Мамаша чиркнула спичкой о ноготь и прикурила.

– Уэстман тоже из конокрадов? – уточнил Гаррисон.

– С него станется, – проворчала Мамаша. – Сам он, конечно, не признается, но недаром ведь о нем так пекутся, а? Банда прячется где-то в пустошах под Рэттлснейком и наводит страх на все окрестности.

– Повадились воровать, – пояснил Безголовый. – Уводить коров – это, почитай, вчерашний день. Лошади-то порезвее будут, и платят за них дороже.

Гаррисон задумчиво кивнул:

– Да, слухи до меня доходили. Мол, крадут лошадок, и все такое. Но знаете, в этой суматохе по поводу разделения округов мало кто о чем-то другом думает.

– Давно пора избавиться от этой судейской шайки в Рэттлснейке, – процедила Мамаша Элден. – Свора голодных псов, ей-богу. Лично я за то, чтоб округа поделить, тогда, глядишь, у нас достойное правительство будет. Беда в том, что народец, похоже, Данэма-то побаивается. А он и его ранчеро против разделения на два округа. Его послушать, так до сих пор мы неплохо уживались и ничего менять не надо.

Безголовый Джо хмыкнул:

– Ну, Данэм уживался, ясное дело. Он владеет крупнейшим ранчо в этом треклятом округе, и у него полным-полно своих людей, которые за него голосуют на каждых выборах.

Мамаша обошла фургон.

– Смотрю, новой лошадкой обзавелся?

– Да, приобрел на днях, – ответил Гаррисон. – Цену заломили немалую, но я как увидел этого жеребчика, так сразу…

– Ну еще бы! – Женщина пристально оглядел Гаррисона. – Скажи на милость, когда ты бросишь заниматься ерундой и свой бизнес откроешь?

– Очень скоро, – уверил ее Гаррисон. – Вообще-то, я подумывал пустить деньги в оборот, но потом…

– Жеребчика увидел, да?

Гаррисон ухмыльнулся:

– Зову его Сатаной. Подходящее имечко, правда? Черный как смоль. Лучшего коня мне пока не встречалось.

– Слыхала я, что лавку Смита в Сандауне выставили на продажу, – проговорила Мамаша. – Причем задешево. Старина Джейк хочет двинуться дальше на запад, все ему неймется.

– Прямо сейчас денег у меня нет. Надо подождать годик-другой.

– Могу ссудить, если хочешь, – предложила Мамаша.

Безголовый Джо рассмеялся:

– Да она что угодно сделает…

Мамаша Элден ожгла его взглядом:

– Прикрой пасть, старый хрыч! Мне и без того хлопот хватает, чтобы ты каждое мое слово оспаривал!

Гаррисон водрузил на голову продырявленную шляпу и взялся за поводья.

– Спасибо, что выручили, – сказал он.

– Мы пропавших коров искали, а тут выстрел услышали, – объяснил Безголовый Джо. – Решили проверить, что за переполох.

– Ты же приедешь на ранчо к воскресному ужину, Джонни? – спросила Ма.

– Как я могу такое пропустить!

– Кэролин тоже будет. Приезжает сегодня вечером.

– Прямиком из Сент-Луиса, – добавил Безголовый. – Она там училась, понял? Нет чтобы…

– Да уймись ты, болтун! – осадила его Мамаша и снова повернулась к Гаррисону. – Синь Ли приготовит курицу, как ты любишь. Ну, если напиться не успеет.

– Что-то он в последнее время разошелся, – не смолчал Безголовый Джо. – Чуть ли не бочонок в одиночку приговаривает. Приходится в оба следить.

Гаррисон взобрался на передок.

– Тогда до воскресенья. – Он окликнул лошадей, и фургон покатил дальше. Холстина хлопала на ветру, за спиной негромко дребезжала посуда, а одно колесо противно скрипело.

В двух милях от Сандауна он нагнал мужчину, который шел по дороге пешком и вел лошадь в поводу.

Гаррисон остановил фургон.

– Что стряслось, док?

Док Фалконер криво усмехнулся:

– Не поверишь, как я рад тебя видеть, Джонни!

Он уселся на лавку рядом с Гаррисоном, поставил под ноги свой медицинский саквояж и поудобнее перехватил поводья.

– С коняшкой поругались? – спросил Гаррисон.