Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

Гаррисон отвернулся и пошел по городской улице.

Обогнув дилижанс, он лицом к лицу столкнулся с шерифом Хейнсом. Оба замерли от силы в шести футах друг от друга и сцепились взглядами.

Ладони шерифа стремительно легли на рукояти револьверов. Гаррисон сознавал, что его собственные руки тоже движутся, опускаются к поясу, но почему-то казалось, что это руки другого человека, которые действуют самостоятельно, почти по наитию.

Сталь проскрипела по коже, и его пальцы плотно сжали рукоятки.

Наполовину обнажив револьверы, Хейнс застыл, глядя в нацеленные ему в лицо стволы.

– На вашем месте я бы не дергался, шериф, – негромко сказал Гаррисон.

Хейнс судорожно сглотнул, адамово яблоко переместилось вверх-вниз по бычьей шее. Он убрал руки, и револьверы скользнули обратно в кобуры.

– Медленно. – Как ни старался Гаррисон справиться с собой, в его голосе прозвучала издевка. – Слишком медленно для законника.

Установилось молчание, грозившее затянуться.

– Однажды, – прохрипел Хейнс, – однажды…

Гаррисон беззаботно кивнул:

– Верно, Хейнс, однажды ваша, может, и возьмет. Но не сегодня. У меня важное дело. Прочь с дороги.

Он повел правым кольтом, и шериф послушно отступил в сторону.

Гаррисон пересек улицу и очутился на широком дощатом тротуаре. К «Серебряному доллару» он уже подбегал. За спиной раздавались крики тех, кто собирал поисковый отряд, и звучали пронзительные вопли Мамаши Элден, перекрывавшие гомон мужских голосов и топот копыт.

Когда Гаррисон запряг лошадей и вывел фургон в прерию, окружавшую город, Сандаун успел затихнуть. С передка фургона, сколько ни прислушивался, Джонни ни улавливал ни единого звука. Должно быть, поисковый отряд уже выдвинулся. Городские постройки, приземистые и крепкие, смахивали на спичечные коробки, рассыпанные вдоль улицы.

Гаррисон снова выпряг лошадей, привязал поводья к колесу фургона, отыскал среди торгового скарба молоток и направился к темному ряду домов.

Очутившись с тыльной стороны того здания, что служило тюрьмой и конторой шерифа, он настороженно огляделся. Но в городе царила мертвая тишина. Все, кто умел ездить верхом, наверняка отправились по дороге, которой приехал дилижанс, на поиски Кэролин.

Гаррисон прокрался под стеной и остановился под окошком, забранным решеткой с толстыми прутьями.

– Уэстман! – прошептал он.

Ответом ему было молчание.

Притаившись у стены, Гаррисон вдруг ощутил, что его начинают одолевать сомнения и дурные предчувствия. Может, он все-таки ошибся?..

Но, как ни крути, все выстраивается в одну цепочку. Люди, которые напали на него; ограбление фургона; Данэм с его призывом начать поиски; исчезновение Кэролин; наконец, Уэстман в здешней камере вместо окружной тюрьмы в Рэттлснейке…

– Уэстман! – позвал он снова.

Из камеры долетели шорохи, и Джонни услышал, как кто-то осторожно подходит к окну.

– Это ты, Спайк? – прозвучал недоверчивый голос.

– Я не Спайк, – ответил Гаррисон. – Меня зовут Джонни Гаррисон.

За решеткой показалось лицо – белое пятно в ночном мраке.

– Гаррисон… – прошипел узник. – Тот омбре, что…

– Да, тот самый, – перебил Гаррисон.

– Лучше не попадайся в руки законнику, – предупредил Уэстман. – Он обещал тебя наизнанку вывернуть.

– Мы с ним уже потолковали. Как видишь, все обошлось.

– Чего тебе надо? – спросил Уэстман.

– Да ничего, в общем-то. Просто прикинул, что ты не прочь удрать.

Уэстман тихо рассмеялся, но ничего не сказал.

– Я принес молоток, – продолжал Гаррисон. – Думаю, получится выдернуть пару досок.

– С чего вдруг такая забота? Тебя Спайк прислал?

– Никто меня не присылал, – возразил Гаррисон. – Я сам все придумал. Мне нужно местечко, чтобы укрыться на время, и я решил, что ты можешь о таком знать.

– Вот оно что, – протянул Уэстман.

Гаррисон снова прислушался, ловя посторонние звуки, но на улице по-прежнему было тихо.

– Ладно, – произнес наконец узник, – давай отдирай доски.

Гаррисон просунул носик молотка в щель между полом и нижней доской стены и потянул. Гвозди тихо заскрипели, словно недовольные тем, что их потревожили. Гаррисон надавил изо всех сил, используя ручку молотка как рычаг, и доска отвалилась. Две ловкие руки внутри камеры немедленно откинули ее в сторону.

– Погоди, я немного передохну и отдеру вторую.

– Нет нужды, – выдохнул Уэстман, – и так сойдет.

Его руки ухватились за края другой доски, голова и плечи пролезли в отверстие. Он усиленно пыхтел. Гаррисон бросил молоток и кинулся помогать.

Оказавшись снаружи, Уэстман провел руками по телу, будто проверяя, все ли на месте.

– Чуток кожу содрал, но жить буду. Лошади где?

– У меня тут фургон поблизости. Поедем на нем.

Уэстман издал звук, выражавший, должно быть, отвращение.

– Можно просто выпрячь лошадей.

Гаррисон покачал головой:

– Зачем рисковать? В фургоне безопаснее, чем в седле. Никому в голову не взбредет тебя там искать.

Когда подошли к фургону, Уэстман помог запрячь лошадей и взобрался на передок. Гаррисон взял в руки вожжи.

– Куда? – коротко спросил он.

– Правь на Рэттлснейк, – ответил Уэстман.

В его голосе прозвучала нехорошая нотка, которой прежде не было.

Гаррисон прицокнул языком, и фургон тронулся. Заскрипел пересохший обод. Уэстман выругался:

– Не мог, что ли, колесо смазать?

– Наверное, мог бы, – согласился Гаррисон, – да все как-то руки не доходили. Не бери в голову, все обойдется.

Фургон двинулся на север через прерию, в направлении дороги, что вела к Рэттлснейку. В небо взошел бледный серп и затеял игру в прятки с облаками. Ветер шелестел высокой сухой травой, в лесистом овраге неподалеку ухала сова.

Через полчаса выехали на дорогу. Уэстман беспокойно зашевелился, не переставая озираться по сторонам:

– Одолжи-ка мне ствол, приятель.

– Оружие останется при мне, – холодно ответил Гаррисон.

– Какого дьявола! – вспылил Уэстман. – Я же…

– Револьверы мои, – перебил его Гаррисон. – Мы с тобой заключили сделку, и я намерен проследить, чтобы ты выполнил свою часть.

Дорога вывела на пересеченную местность, плоская равнина сменилась крутыми склонами и резкими поворотами. Впереди виднелись поросшие соснами холмы, верхушки которых тянулись ломаной линией.

– Я что-то слышал! – прошептал Уэстман.

– Показалось, – бросил Гаррисон.

– Нет, лошадь заржала!

Где-то поблизости звонко простучали по камням копыта. Уэстман быстро повернулся, его рука выхватила у Гаррисона револьвер из правой кобуры.

– Эй! – возмутился Гаррисон, но беглец уже вскочил на ноги и метнулся во мрак.

Послышался глухой стук, зашуршали ветви кустарника. Чей-то голос прорычал: