Эрик Ингобор - Этландия

Куарт злобно бросил Эпигулю:

— Вы тоже становитесь тупым голодным животным. Скоро вы забудете все цитаты и будете сосать подобранные на улице корки.

Эпигуль остановился, горестно осмотрел людей, ожидающих псалмов и кружки кофе, и сказал:

— Человек, стоящий в этой очереди, — обезьяна, подвергающаяся жестокой дрессировке, после которой ей дадут что-то положить за щеку. Я предпочитаю быть «обезьяной на воле». Микроб! Мой желудок воет, завидя кружку смрадного кофе… но мы пройдем мимо. Идем. Мы — дикие обезьяны! Мы — свободные обезьяны!

На бульваре Епископов цвели каштаны, усыпая дорожки вялыми лепестками. Листья, просвечиваемые солнцем, казались салатом, их хотелось есть.

По бульвару текла суетливая толпа. Проносясь аллеей, толпа чуть замедляла бег, чтобы хоть на минуту окунуться в тень каштанов.

Площадь бульвара Епископов сверкала золотом. В полдень она слепила глаза.

Там возвышался фонтан с жирной позолоченной бабой, олицетворяющей Плодородие. Тучность статуи была угрожающей, казалось, баба вот-вот лопнет. Огромный, как воздушный шар, живот, вздутые груди и щеки, громадные, как бочки, ляжки и зад; дыни и яблоки, завитый рог изобилия, диск фонтана — все превращалось в какую-то оргию взбухших форм. Вихри плодов, сыпавшиеся из рога изобилия, казалось, падали с грохотом на дно фонтана.

Когда лучи солнца обрушивались на вызолоченную статую, она растворялась в сплошное облако огня.

Под завитой решеткой фонтана, в куче мусора и газет сидя спали оборванные люди с зелеными лицами. На фоне статуи они казались серыми комками грязи. Скулили нищие. Худые руки оборванцев с ноющим призывом протягивали в пространство зубочистки, спички, газеты. Напротив фонтана рядом сидели два чистильщика сапог. Первый чистил ботинки худому, как жердь, старому господину. Второй дремал над ящиком.

У первого чистильщика сапог были большие роговые очки. Он лихо работал, щетками и развлекал клиента нижеследующим разговором:

— …в настоящее время теоретическая часть биологии состоит из некоторых весьма старых положений об организмах, положений, которыми мы обязаны еще Аристотелю, Гиппократу и Гарвею… Резиновую набоечку на каблук не прикажете?

— Нет. Ну, а Дарвин, молодой человек?..

— Да. Несколько принципов, установленных Дарвином, Клод-Бернаром, и все… а остальное — огромное море фактов, ожидающих обобщений. Биология еще в младенческом возрасте… Мажет, разрешите сменить шнурки?

— Нет. Вы оптимист.

— Я как биолог — оптимист. Идеи Нейсмана и Менделя скоро затронут различные системы политического и философского мировоззрения. У биологии большое будущее. Она просочится в политику. Верьте мне, как опытному биологу. Готово. Пожалуйста, следующую ногу. У вас очень изящная обувь. Одну секунду, я наведу глянец… Ах, ты… Простите, придется протереть очки, на них попал гуталин…

— Купите зубочистку!

— Зубочистки!

— Помогите безработному! Вам нужны спички.

— Мне не нужно спичек. Я сам безработный.

Через площадь у фонтана шла столь же жирная, сколько и злая женщина с ридикюлем. За ней, обвешанный, как мул, корзинками с зеленью, покорно плелся бородатый человек в пенсне.

Прохожие оборачивались, хихикали: «Запрягла мужа».

Дама остановилась. И приказала мулу в пенсне:

— Поставьте корзины здесь. Помогите мне их погрузить на крышу автобуса. Тогда расплачусь с вами… Ах, негодяй! Два стейера за капусту! Грабитель! Он еще посмел оскорбить во мне женщину, когда я ему запустила кочан в морду. Два стейера! Жить нельзя! Сколько же я должна брать за обеды? Скажите мне, сколько? И так осталась половина столовщиков… Негодяй, вор, грабитель! Два стейера! Два стейера гнилая капуста!

Носильщик, неумело сгружая корзины, откликнулся:

— Мадам… Сенека в книге «Де констанциа сапиентис» подробно рассматривает оскорбления и приходит к выводу, что мудрец не должен обращать на них внимания. Вас оскорбил зеленщик. Знаете, что сказал Диоген? «Разве я пошел бы жаловаться на лягнувшего меня осла?»

Первый чистильщик, прислушавшись к словам носильщика, вытянул шею, оглядывая пришедшего, и крикнул:

— Доктор Эпигуль! Что с вами? Вы разбогатели? Вы утопаете в корзинах яств и в поту. Я вам завидую.

Носильщик поправил пенсне и ответил ему:

— Друг мой, Сенека сказал: «Будем наслаждаться тем, что имеем, не вдаваясь в сравнения». Наслаждайтесь запахом гуталина и не завидуйте мне.

— Вы женились, доктор? Эта «фрау» создана для наслаждений.

Носильщик побагровел.

— Знаете что, бездарный биолог?.. Вы — пошляк! Я вам скажу то, что сказал Аристотель в Никомахейской Этике: «Мудрец должен искать не наслаждений, а отсутствия страданий». Пошляк! Я честный носильщик.

— Как вы низко пали, доктор Эпигуль!

Чистильщик был прав. Эпигуль забросил свой чердак и тихие радости у рукописей и стал в поте лица работать носильщиком на рынке. Во всем была виновата м-ль Ц. Она бросила его и сошлась с кривоногим факельщиком из погребального бюро «Братья Фишпе». И он верил этой женщине!

Дама хлопала ридикюлем по бедрам и пыхтела.

— Где же автобус? Где же автобус? Капуста — два стейера! Жить невозможно!

Эпигуль обрушился на чистильщика:

— Пошляк!.. Вакса! Вакса!

Дама грозно шагнула к Эпигулю:

— Что вы устраиваете скандал? Чего он от вас хочет? Уберите от него подальше корзины.

— Ах, мадам! Не обращайте внимания на этого гуталинщика. Он считает мое ремесло низким, а свое — высоким. Еще древний баснописец Эпихармос пел: «Ведь каждый нравится сам себе и считает себя достойнейшим; так собаке лучшим из существ кажется собака, быку — бык, ослу — осел и свинье — свинья». Последнее относилось несомненно к этому чистильщику сапог.

Дама всплеснула руками.

— Вы с ума сошли?.. Что вы ругаетесь! О, боже! полоумный носильщик. Ох! Ну и жизнь! Из-за автобуса я потеряю последних столовщиков. Тащите корзины за мной!

Чистильщик, галантно шаркнув щетками, бросил нанимательнице Эпигуля комплимент:

— Мадам, среди пучков овощей и зелени вы подобны богине Плодородия, возвышающейся за вашей спиной. Она — жалкая копия.

— Тащите корзины за мной. Ко мне пристают мужчины!

Носильщик Эпигуль, поправив пенсне, сползавшее с его фиолетового носа, вежливо сказал даме:

— Простите, мадам, но… контракт на переноску этих корзин был заключен «рынок — первая остановка автобуса». Дальше нужно возобновить…