Эрик Ингобор - Этландия

— Ох, больной болтун! Полное разорение! Ступайте! Еще что-нибудь получите.

Эпигуль вежливо и вкрадчиво поинтересовался:

— Нельзя ли более конкретно обрисовать гонорар?

— Стайер.

— Согласен, — сказал Эпигуль и, кряхтя стал вьючить на себя корзины, погружаясь в запах петрушки и лука.

Чистильщик саркастически постукивал щетками по ящику, наблюдая за погрузкой.

— Бедный доктор, вы стали вьючным ослом с философией вместо хвоста.

Эпигуль грозно сверкнул глазами.

— А вы стали черной бактерией, копошащейся на заплеванном тротуаре.

Дама гаркнула на носильщика:

— Бросьте болтать! Берите корзину!

— Вы правы, мадам. Еще Вольтер сказал: «Земля населена людьми, не заслуживающими, чтобы с ними разговаривали».

— Куда направляетесь, коллега?

Из-под корзин высунулась рука Эпигуля.

— Как сказал Петрарка: «Всегда искал я одинокой жизни, — то знают берега, поля, леса, — чтобы уйти от коротких и недалеких умов, потерявших путь, ведущий в небеса».

Даму охватило бешенство:

— О, боже! Я наняла сумасшедшего! Идите! Остолоп!

Носильщик плелся за дамой и бормотал:

— …Но, как говорят Лабрюйер: «Вся наша беда в том, что мы не можем быть одни…»

Второй чистильщик, до сих пор дремавший, очнулся и, глядя сонными глазами вслед удалявшемуся Эпигулю, мрачно произнес:

— Лабрюйер был неправ… Я останусь один.

Его сосед старался изо всех сил, соблазняя хмурый прохожих:

— Почистите! Ваши прекрасные туфли разъедает пыль и разрушают микроорганизмы! Почистите!

Несмотря на грозные бедствия, угрожающие обуви, никто не шел.

От вида расплавленной статуи Плодородия становилось душно. Биологу хотелось высунуть по-собачьи язык и дышать ртом. Его сосед вынул из ящика колбу и пробирку, наполненные белой жидкостью. Сосредоточенно глядя сквозь колбу на свет, он взбалтывал жидкость.

— Коллега, химик! Вы что, сбиваете сливки или изобрели к зиме пасту для белой обуви?

Тот мрачно и спокойно процедил:

— Я еще ничего не изобрел, но ищу… и, кажется, близок к открытию.

Биолог откинулся на ствол дерева и зевнул:

— Ка-а-а-аткры-тию чего?

— Газа… Газа, который в одну целую девять тысячных секунды истребит всех обладателей вонючих ног, сующих мне их в морду, — сказал химик спокойно и деловито.

Первый чистильщик побледнел и отодвинулся со своим ящиком подальше.

— Послушайте, коллега… У вас зловещая морда и мрачная душа. С таким характером, как у вас, вы способны сделать эту газовую гадость. Знаете, что я вам скажу?.. Если вы не выбросите сейчас же ваших пробирок, начиненных злобой неудачника, я набью вам морду и, между прочим, сам их уничтожу. Слышите?!

Химик холодно посмотрел на него.

— Первый опыт с газом я проделаю на вас… Да. Да… вы очень подходите для опыта.

Биолог испуганно вскочил и закричал людям у фонтана:

— Господа! Держитесь подальше от этого маниака! Он, кажется, нашел газ смерти. У него в ящике ядовитые газы.

Химик-чистильщик сапог спокойно переливал жидкость из пробирки в колбу.

— Они обрекли меня на унижения, нищенство, голодную смерть… Я целые дни задыхаюсь в пыли вонючих ног… Я рассчитаюсь с вами! Я выморю в один день эту планету идиотов!

Продавцы зубочисток и газет тревожно отошли подальше от фонтана. Биолог подкрался к химику и дрожащим голосом вступил в переговоры:

— Я вам советую, коллега… до опыта — понимаете, до опыта — послать правительству ультиматум: «Если мне, такому-то химику, не дадут в течение двадцати четырех часов обеда, квартиры и работы… я, открывший газ такой-то, уничтожу всю планету к чортовой матери!..»

Тут биолог сделал хищный прыжок, выхватил из рук химика колбу и разбил ее о дерево.

— К чортовой матери ваши яды! Маниак! Морду за такие изобретения бьют!..

Химик был холоден, как воды Ледовитого океана.

— Вы очень подходите для опыта. Завтра я на вас проделаю маленький эксперимент. Не забудьте, Маупе, мы живем вместе…

Маупе схватил свой ящик и заметался по бульвару.

— Ужас! Ужас, что делается! Они смеются! Они не знают Гемса. Он это сделает… Да, опасно, смертельно опасно, когда голодают изобретатели пороха и газов!.. Гемс! Вы страшный безработный! Я бы сказал, вы… вы омерзительный безработный!..

Большие капли падали в бассейн. Словно пот струился с обожженной солнцем красной статуи Плодородия.

Вечером в самом конце бульвара к свету фонаря вылезла фигура с ящиком чистильщика сапог за спиной. Человек вынул из кармана пиджака пробирки и бормотал, разглядывая их при свете фонаря:

— …при соединении с четырьмя частицами его появляется странная реакция. А если добавить еще одну…

В эту минуту из кустов хищным зверем на него прыгнул бледный Маупе, выбил пробирки из рук…

— Я вам «добавлю», сукин сын! Я вам «добавлю частицу»! — скрежетал Маупе, трясясь и топча пробирки. Дьявол! Убийца!

Химик зевнул.

— Вы остолоп. Вы бездарно проводите последние сутки вашей жизни. Ходите жалкой собакой по моим пятам. Завтра вы будете мертвым, понимаете, вы, бездарность? Бегите, спешите хоть из последних суток выжать радость и что-нибудь интересное. Поцелуйтесь с кем-нибудь. Потанцуйте. Посмотрите на звезды… Боже, как вы глупы, биолог!

Маупе забегал около скамейки, на которой лениво развалился химик.

— Ничего, маниак!.. Еще до завтра я засажу вас в сумасшедший дом. Сейчас я найду людей…

Гемс сладко потянулся на скамье.

— Вы подумайте, как прекрасно, как хорошо будет дышать мне, когда я останусь один. Я буду — Адам! Пожалуй, надо спешно найти Еву. И надеть на ее нос респиратор… О, если бы меня могли слышать все женщины! Лучшая женщина мира пала бы к моим ногам. Из-за места Евы все женщины перегрызут друг другу горло! Уверяю вас… Вот они у моих ног… Мадам! Завтра только одна из вас останется в живых на этой планете. Только одна… Впрочем, при тщательных поисках в мире нашлась бы парочка интересных собеседников… Может, для нескольких умов сделать ноев ковчег? Коллега биолог, как вы думаете — устраивать ноев ковчег или не устраивать?

— Замолчите вы, омерзительное чудовище!

Маупе подумал: надо его укокошить. Все равно суд оправдает. Он подкрался с ящиком в руках, замахнулся… Его схватили крепкие руки химика.

— Жаль, жаль, коллега биолог, я не возьму вас в ноев ковчег! Не возьму!

Он швырнул Маупе так, что тот перевернулся через голову.

Гемс стоял под фонарем.

— Мне надоели цивилизация и вонь газолина. Я так устал от нищеты и бездарных коллег по науке, что хочу отдохнуть на лоне первобытного ландшафта… Да, да! Меня может устроить только такой курорт… Коллега Маупе, я хочу идти назад в пещеры. Мне надоели трамваи и очереди у ночлежек! Прощайте! Царство вам небесное и упокой Господи вашу душу завтра!