Антон Мухин - ЭМАС

Зубатов выключил аппарат, оделся и вышел. На Большой Морской шел уже осенний дождь, закутанный в плащ измайловец у подъезда ПТА не заметил его и не отдал честь. Зубатов не стал ждать машину из гаража и пошел пешком в сторону трамвайной остановки на Невском, так как пассажирское движение по воздушным линиям всё еще было редким.

Дом 71 на одной из последних линий Васильевского острова был построен, видимо, совсем недавно — эркеры его держались на плечах вошедших только во время войны в моду атлантов в противогазах и касках. Провода ЭМАСа струились по стенам до самого последнего, 7-го этажа. Ворота были уже закрыты, и Зубатов разбудил дворника нетерпеливым звонком.

— Где, любезнейший, 14-я квартира?

— В третьем дворе, барин, 14-й нумер. Лестница направо и на последний этаж.

— Спасибо! Держи, — Зубатов сунул дворнику мелкую серебряную монетку.

— Много благодарен, — пробормотал тот, стягивая картуз.

Дворы были узкие и гулкие, один меньше другого. Третий, последний, был совсем тесным, неровно вымощенным булыжником, с двумя фонарями. Зубатов поднялся наверх по черной лестнице с высокими ступеньками и запахом подгоревшей еды, скупо освещенной электрическими лампочками. Квартира 14 была по левую руку, и он уже хотел было дернуть дверной звонок, но взявшись за ручку двери, обнаружил, что она не заперта.

Что он скажет Ольге? Простит ли она его? Зубатов не думал об этом.

Ольга явно хотела, чтобы он нашел её, и даже оставила открытой дверь.

Но не заманивает ли она его в ловушку, чтобы убить и исполнить то, за что была повешена: уничтожить ЭМАС?

Конечно, нет. Зубатов толкнул дверь и перешагнул порог.

Сомнений не было: она жила здесь. В темной передней с тремя дверьми на вешалке висело одеяло, в которое Ольга куталась у безномерных, а под вешалкой стояли её башмаки.

Зубатов открыл первую дверь, за которой оказалась спальня. На комоде он увидел фотографическую карточку: известный ему рабочий, предводитель секты безномерных Егор Хрулёв, в пиджаке стоял рядом с невестой в подвенечном платье. Глаза невесты были закрыты, а фата переброшена через плечо, как шаль. Невестой была Ольга. Спальня была пуста.

За второй дверью Зубатов обнаружил кухню, и в ней тоже не было никаких следов Ольги.

За третьей дверью, ведущей в жилую комнату, он увидел Хрулёва, сидящего перед аппаратом ЭМАСа.

— Где Ольга? — просто спросил Зубатов.

— В земле, — осклабился Хрулёв.

Этот ответ, хоть был очевидным и ожидаемым, совершенно потряс Зубатова.

— В какой земле? — переспросил он.

— В земле Смоленского кладбища. Мы опоздали при её жизни, но хотя бы смогли спасти после смерти, пока негашеная известь, которой засыпают казненных, не успела разъесть тело.

— А как же…

— Туфли и одеяло? Вам ведь тоже, господин Клыков, приятно было бы думать, что она живет с вами, и лишь вышла на минуту, оставив на вешалке ненужную одежду и зубную щетку на полке у рукомойника? Но только она живет со мной, и моя, а не ваша, невеста.

Ни слова не сказав больше и забыв даже про браунинг в кармане пальто, Зубатов схватил Хрулёва за шею и, едва не отрывая от пола, потащил к окну. Хрулёв хрипел и дергал руками, но довольно беспомощно. Повалив рабочего спиной на подоконник, так что голова его свесилась во двор, Зубатов прохрипел:

— Прежде чем я выброшу тебя, ответь: зачем ты пишешь бюллетень от её имени?

— Я… я не писал от её имени. Это бюллетень памяти Ольги, об её жертве. Война с машинами началась, но не закончилась…

— Ты писал от её имени, в настоящем времени!

— Нет, клянусь.

И тут страшная мысль, что Хрулёв действительно ничего этого не писал, а написанный им бюллетень в бюллетень от Ольгиного имени превратил сам ЭМАС, сообразуясь с досье Зубатова, поразила директора-распорядителя ПТА. Потрясенный тем, что машина обманула его, что и сам он — не рыбарь, держащий в руках сеть уловленных душ, а лишь бьющаяся в ней рыбка, он ослабил хватку, и в этот момент рабочий, изловчившись вытащить из кармана нож, воткнул ему в живот. Рубашка стала сырой и теплой от крови.

Теряя сознание, Зубатов изо всех сил надавил на подбородок Хрулёва, стараясь перевалить его через подоконник. Мимо вниз, на дно глубокого узкого двора, освещенного пятнами двух фонарей, в вечность улетали капли дождя. В соседней комнате на портрете в подвенечном платье улыбалась победившая Ольга, дождавшаяся их невеста.

Антон Мухин— петербургский политический журналист. Работал в «Невском времени», «Новой газете», «Городе812», на телеканале «100ТВ». Сотрудничал с «Фонтанкой. Ру», «Эхом Москвы», «Московским центром Карнеги». В настоящее время работает в «Деловом Петербурге».

Автор книги «Князь механический».