Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Джош кивнул. Через черную лыжную маску смотрел лишь один глаз. Другой был закрыт серым струпообразным наростом.

Расти взобрался на козлы, высвободил тормоз и мягко дернул вожжи. Мул двинулся вперед без колебаний, и Расти понял: конь чувствует запах дыма и знает, что убежище должно быть близко. Другая дорога, еще более узкая и немощеная, сворачивала вправо по заснеженным полям. Отблеск стал сильнее, и вскоре Расти смог различить впереди ферму. Свет пробивался из окна дома. Возле хижины виднелись хозяйственные постройки, в том числе маленький сарай. Расти заметил, что вокруг дома вырублены все деревья и из-под снега торчат сотни пней. Лишь одно мертвое дерево, маленькое и тонкое, стояло в тридцати ярдах от крыльца. Он почувствовал аромат горящих поленьев и решил, что деревья ушли в чей-то камин. Но древесина теперь пахла не так, как до семнадцатого июля. Радиация просочилась в леса, и дым имел химический запах, словно горящий пластик. Расти вспомнил сладкий аромат чистых бревен в печи и осознал, что тот особый запах потерян навсегда, так же как и вкус чистой воды. Теперь вся вода казалась вонючей и оставляла пленку во рту. Натопленный снег, который являлся, по существу, единственным оставшимся источником воды, вызывал головные и желудочные боли и помутнение зрения, если его употребляли в слишком больших дозах. Свежая вода, из колодца или в бутылках из последних запасов, стала теперь такой же ценной, каким было прекрасное французское вино в прежнем мире.

Расти остановил Мула перед домом и поставил фургон на тормоз. Сердце его забилось сильнее.

«Теперь — самая сложная часть», — подумал он.

Много раз их обстреливали, когда они останавливались, чтобы попросить приюта, и на левой щеке Расти сохранился шрам от пули.

Из дома не доносилось ни звука. Расти потянулся назад и частично расстегнул клапан палатки. Внутри, распределенные по фургону так, чтобы удерживать груз в равновесии, хранились их скудные запасы: несколько канистр с водой, банки с консервированными бобами, сумка с брикетами древесного угля, запасная одежда и одеяла, спальные мешки и старая акустическая гитара, на которой Расти учился играть. Музыка всегда привлекала людей, давала им что-то, что разбивало монотонность их жизни. В одном городе благодарная женщина дала им цыпленка, когда Расти, старательно перебирая струны, сыграл для нее песню «Лунная река» из фильма «Завтрак у Тиффани». Гитару и кипу песенников он нашел в мертвом городе Стерлинге в штате Колорадо.

— Где мы? — спросила девушка из глубины палатки. Она лежала съежившись в спальном мешке и слушала неустанное завывание ветра. Говорила она невнятно, но, когда произносила слова медленно и тщательно, Расти ее понимал.

— Мы находимся у дома. Может быть, сможем переночевать у них в сарае. — Он взглянул на красное одеяло, в которое были завернуты три винтовки. Пистолет девятимиллиметрового калибра и коробки с патронами лежали в ящике из-под обуви, и до них легко было дотянуться правой рукой.

«Как любила говорить моя старушка-мама, — подумал он, — борись с огнем с помощью огня».

Он был готов к любым осложнениям и поэтому, собираясь подойти к дому, вытащил пистолет, спрятанный под пальто.

Сван прервала течение его мыслей:

— Если увидят, что ты с оружием, вероятнее всего, в тебя выстрелят.

Расти задумался, вспомнив, что, когда пуля рассекла ему щеку, он держал винтовку.

— Да, я с тобой согласен. Пожелай мне удачи.

Он снова застегнул полог и спрыгнул с фургона, глубоко вдохнул зимний воздух и направился к дому. Джош стоял возле фургона, наблюдая, а Киллер метил ближайший пень.

Расти хотел постучать, но как только он поднял кулак, в центре двери открылось окошко и оттуда плавно выскользнуло дуло винтовки, уставившись ему в лицо.

«О черт», — подумал он. Ноги у него словно приросли к земле, и он беспомощно застыл.

— Кто ты и чего хочешь? — спросил мужской голос.

Расти поднял руки.

— Меня зовут Расти Витерс. Мне и двум моим друзьям нужно место для ночлега, прежде чем станет совсем темно. Я заметил ваш свет с дороги и вижу, что у вас есть сарай, поэтому я поинтересовался…

— Откуда вы приехали?

— С запада. Мы проехали через Хоус-Милл и Биксби.

— От этих городов ничего не осталось.

— Я знаю. Пожалуйста, мистер, все, что нам нужно, — это место для ночлега. У нас есть лошадь, которую тоже неплохо бы завести на ночь в сарай.

— Сними-ка платок и дай мне посмотреть на твое лицо. На кого ты пытаешься походить? На Джесси Джеймса?

Расти послушно сдвинул шарф. На минуту воцарилось молчание.

— Здесь ужасно холодно, мистер, — сказал он.

В наступившей тишине было слышно, что человек говорит с кем-то еще, но Расти не мог разобрать, о чем идет речь. Потом дуло винтовки внезапно исчезло, и путник вздохнул свободно. Дверь разблокировали, вынув несколько болтов, и открыли.

Худощавый, сурового вида мужчина лет шестидесяти, с вьющимися седыми волосами и неопрятной бородой отшельника держал винтовку наготове. Лицо мужчины было таким жестким и морщинистым, что напоминало изрезанный камень. Взгляд его темно-карих глаз переместился с Расти на фургон.

— Что это там написано? «Странствующее шоу»? Во имя Иуды, что это такое?

— Только то, что написано. Мы артисты.

Пожилая седовласая женщина в синих штанах и поношенном белом свитере осторожно выглянула из-за плеча мужчины.

— Артисты, — повторил хозяин и сморщился, как будто почувствовал неприятный запах. Его взгляд вернулся к Расти. — У вас, артисты, есть какая-нибудь еда?

— Немного консервов: бобы и овощи.

— У нас — котелок кофе и немного солонины. Загоните ваш фургон в сарай и тащите сюда бобы. — И старик закрыл дверь перед носом гостя.

Когда Расти Витерс пристроил повозку в укрытие, они с Джошем ослабили упряжь Мула так, чтобы лошадь могла съесть небольшую связку соломы и немного сухих кукурузных кочерыжек. Джош налил для Мула воды в ведро и нашел выброшенную миску, чтобы дать воды и Киллеру. Сарай был построен умело и защищал от ветра, так что животные не будут страдать от мороза, когда стемнеет и похолодает по-настоящему.

— Как по-твоему? — тихо спросил Джош у Расти. — Можно ей в дом?

— Даже не знаю. Они вроде бы нормальные, только немного нервные.

— Она могла бы погреться, если у них горит огонь. — Джош подышал на руки и наклонился, чтобы помассировать ноющие колени. — Мы могли бы убедить их, что это не заразно.

— Мы ведь не знаем, так ли это.

— Но ты же не заразился. Если бы это было заразно, ты подхватил бы это давным-давно, ты так не думаешь?

— Да, — кивнул Расти, — но как мы можем заставить их в это поверить?

Задний полог брезентового верха фургона внезапно открылся изнутри. Искаженный голос Сван проговорил: