Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

— Я же говорил тебе? — кричал Моуди, смеясь.

Карла стояла рядом с ним в белой шерстяной шапке, кутаясь в пальто, с ошеломленным выражением лица.

— Я говорил! — И Моуди заплясал джигу.

Он пинал ногами сугробы и радостно скакал среди пней, где раньше росли деревья.

Единственная оставшаяся яблоня недолго стояла голой. На тощих сучках одновременно раскрылись сотни белых цветков, и когда ветер понес их прочь, кружа, как крошечные зонтики из слоновой кости, на месте цветков показались маленькие яркие зеленые листья.

— Она живая! — радостно восклицал Слай Моуди, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь с лицом, облепленным снегом. — Мое дерево возвращается к жизни!

— Ах, — прошептала Сван.

Яблоневый цвет проносился мимо нее. Она почувствовала его аромат на ветру — сладкий аромат жизни. Нагнув голову, девушка взглянула на ствол яблони. Там, как будто выжженный на коре, остался след ее ладони и нарисованные пальцем буквы: С… В… А… Н.

Кто-то тронул ее за плечо. Это была Карла. Женщина отступила назад, когда Сван в конце концов повернула к ней обезображенное лицо. Через узкую щель в наростах девушка увидела ужас в глазах Карлы, но в них стояли и слезы. Карла попробовала заговорить, но не могла вымолвить ни слова. Ее пальцы сжали плечо Сван, и наконец женщина спросила:

— Это ты сделала? Ты вернула к жизни это дерево?

— Я не знаю, — сказала Сван. — Думаю, я только… разбудила его.

— Оно расцвело за одну ночь! — радовался Слай Моуди.

Он танцевал вокруг яблоньки, как будто это была новогодняя елка, украшенная гирляндами и пестрыми флажками. Остановившись, он подошел к дереву и, взявшись за нижний сук, притянул его вниз, чтобы все увидели:

— На нем уже завязи! Святый Боже, у нас же будет полная корзина яблок к первому мая! Я никогда не видел такого дерева!

Слай качнул ветку и засмеялся как ребенок, когда на него посыпались белые лепестки. А потом взгляд Слая упал на Сван, и улыбка исчезла. Он отпустил ветку и молча смотрел на девушку, а снежные хлопья и лепестки летали между ними, и воздух был напоен ароматом, обещавшим фрукты и яблочный сок.

— Если бы я не видел этого собственными глазами, — сказал дрожащим от волнения голосом Слай Моуди, — я бы ни за что не поверил. Так не бывает, чтобы дерево, вчера стоявшее голым, на другой день покрылось цветами. Черт, на нем появились новые листочки! Оно растет, как раньше, когда в апреле было тепло и лето уже стучалось в двери! — Его голос осекся, и ему пришлось переждать, пока он снова сможет заговорить. — Я знаю, это твое имя на дереве. Мне неизвестно, как оно оказалось там или почему моя яблоня расцвела, но если это сон, то я не хочу просыпаться. Понюхай воздух! Только понюхай!

Вдруг он подбежал к Сван, взял руку девушки и прижал ее к своей щеке. Потом приглушенно всхлипнул и упал на колени в снег.

— Спасибо тебе, — сказал он. — Спасибо, спасибо тебе огромное.

Джош словно вновь увидел зеленые ростки, пробивавшиеся из земли по контуру тела Сван в подвале лавки Поу-Поу.

Он вспомнил, что она говорила ему о стонах боли, о том, что земля живая и все живое имеет свой язык и свой способ разговаривать. Сван часто рассказывала о цветах и растениях, которые она когда-то выращивала на стоянках трейлеров и на задних дворах мотелей. И Джош и Расти знали, что она не может смотреть на мертвые деревья. Но к такому они оказались не готовы. Джош подошел к яблоне и провел пальцем по буквам имени Сван, которые были выжжены на стволе будто паяльной лампой. Какая-то сила или энергия, исходившая от Сван, заставила прошлой ночью дерево зацвести, и перед ним находилось несомненное доказательство этого.

— Как ты это сделала? — спросил он Сван, не зная, каким способом можно сотворить такое.

— Я только коснулась его, — ответила она. — Я чувствовала, что оно не мертвое, и погладила его, потому что хотела, чтобы оно ожило.

Она была смущена: пожилой мужчина стоял перед ней на коленях, и она от всей души желала, чтобы он поднялся и перестал плакать. Его жена смотрела на нее одновременно восторженно и отчужденно, как можно было бы смотреть на какую-нибудь жабу с золотыми крылышками. От этого Сван робела больше, чем прошлой ночью, когда она испугала старика и его жену.

— Пожалуйста, — говорила она и слегка потянула его за пальто, — пожалуйста, встаньте.

— Это чудо, — пробормотала Карла, глядя на цветочный вихрь.

Неподалеку Киллер бегал вокруг по снегу, пытаясь поймать лепестки зубами.

— Она сотворила чудо! — повторила женщина. Две слезы скатились по ее щекам и, не достигнув подбородка, замерзли, как алмазы.

Сван дрожала от холода, боясь, что ее уродливая голова может наклониться слишком сильно и сломать шею. Она не могла больше выносить терзающий ветер и ускользнула от Слая Моуди. Повернувшись, она пошла к сараю, прощупывая прутиком снег перед собой. Все смотрели ей вслед, а пес бегал вокруг нее с яблоневым цветом в пасти.

Расти первый обрел дар речи.

— Какой ближайший отсюда город? — спросил он у Слая Моуди, который все еще стоял на коленях. — Мы направляемся на север.

Старик прищурился и утер глаза тыльной стороной ладони.

— Ричленд, — ответил он. Потом мотнул головой: — Нет, нет, Ричленда больше нет. Все покинули его или умерли от тифа в прошлом году.

Он с трудом встал на ноги.

— Мериз-Рест, — сказал он наконец. — Он в любом случае был бы вашим следующим пунктом. Это примерно шестьдесят миль к югу отсюда по трассе М-сорок четыре. Я никогда не был там, но слышал, что Мериз-Рест — настоящий город.

— Значит, Мериз-Рест, — заключил Джош, обращаясь к Расти.

Моуди вдруг очнулся от оцепенения и твердо заявил:

— Вам не надо уезжать отсюда. Вы можете остаться здесь, с нами! У нас достаточно еды, и мы можем найти в доме комнату и для вас! Господи, эта девушка ни за что не будет больше спать в сарае!

— Спасибо, — сказал Джош, — но нам нужно ехать дальше. Ваша еда понадобится вам самим. Как сказал Расти, мы артисты. Вот так мы живем.

Слай Моуди схватил Джоша за руку.

— Послушайте, вы не понимаете, что у вас есть, мистер! Эта девушка — чудотворец! Посмотрите на это дерево! Вчера оно было мертво, а сегодня цветет! Мистер, она особенная. Вы даже не представляете, что она могла бы сделать, если бы захотела!

— И что же она могла бы сделать? — Расти всегда ставило в тупик все непонятное — так же как, взяв когда-то зеркало Фабриозо, он не увидел в нем ничего, кроме темноты.

— Взгляните на это дерево и подумайте о фруктовом саде! — взволнованно ответил Слай. — Подумайте о полях зерновых, о полях бобов, или тыквы, или чего-нибудь еще! Я не знаю, что за удивительная способность у этой девушки, но она обладает силой жизни! Неужели вы не понимаете? Она коснулась дерева — и вернула его к жизни! Мистер, Сван могла бы разбудить всю землю!